Ах, Ленка, как здорово, что ты есть! ))
...А Халаддин шагал себе по знакомым с детства улицам -- от трех истертых каменных ступенек родительского дома в переулке за Старой обсерваторией мимо платанов Королевского бульвара, что упирается дальним концом в зиккурат с Висячими садами, -- направляясь к приземистому зданию Университета. Именно здесь работа несколько раз дарила ему мгновения наивысшего счастья, доступного человеку: когда держишь будто птенца на ладони Истину, открывшуюся пока одному тебе, -- и становишься от этого богаче и щедрее всех владык мира... И в разноголосом гомоне двигалась по кругу бутыль шипучего нурнонского, пена под веселые охи сползала на скатерть по стенкам разнокалиберных кружек и стаканов, и впереди была еще целая апрельская ночь с ее нескончаемыми спорами -- о науке, о поэзии, о мироздании и опять о науке, -- спорами, рождавшими в них спокойную убежденность в том, что их жизнь -- единственно правильная... И Соня глядела на него огромными сухими глазами -- только у троллийских девушек встречается изредка этот ускользающий оттенок -- темно-серый? прозрачно-карий? -- из последних сил стараясь улыбнуться: "Халик, милый, я не хочу быть тебе в тягость", и ему хотелось заплакать от переполнившей душу нежности. (с)

Знаешь, что-то подобное меня переполняло, когда я поступала... :)
Ну..и иногда, весенними или летними вечерами, когда сидишь в лаборатории или в распрорастительной у раскрытого окна...