Константин Кропоткин
Бабушкино счастье (миниатюра)


Маша называлась Машей. Сколько себя помнила...


Маша называлась Машей. Сколько себя помнила. "Маша, иди кушать", - сквозь металлический визг кричала ей из кухни бабушка. Стол был накрыт на двоих, и это было правильно: грохот за стеной в это время никогда не утихал. "Была б я такой матерью", - приговаривала себе бабушка, а внучка смеялась. Она знала бабушку только как бабушку и не желала верить, что она когда-то называлась "мать". "Бабусь, какая же ты мать, - прыскала Маша, усаживаясь за стол. Ей шум из мастерской не мешал, потому что он был всегда, сколько она себя помнила, - Ты старая и почти развалилась". "Когда-то я была целая, - возражала бабушка внучке, заливая полезные овсяные хлопья свежим молоком, - А ты тоже можешь стать мамой". Она выражала свои заветные чаяния и совершала одну и ту же ошибку в воспитании Маши, которая делала все наоборот, если ей перечили. Единственный ребенок, что с нее взять. "Ни за что!" - горячо протестовала Маша. Она представляла, как допоздна сидит там за стеной. В мастерской холодно и все время хочется чихать. Вот, как от этих хлопьев, - Я не стану мамой. Пусть мама остается мамой, а я буду Машей". "Внученька, - втолковывала бабушка, протягивая маленькую, по размеру Маши, ложку, - Ты - девочка. Ты когда-нибудь вырастешь, встретишь хорошего человека, вы сыграете свадьбу, большую богатую, как положено, чтоб все знали, какая ты красивая невеста, а после свадьбы у вас появится ребеночек". "Мальчик?" - осторожно уточняла Маша. Несмотря на детские годы, Маше уже порядком надоели эти мальчишки, которые все время крутились возле мастерской, выглядывая в окно, как из железа на точило льются искры. Маша не хуже их знала, что станок называется фрезерным, но они все равно не принимали ее всерьез: дергали за волосы и грубо смеялись. "Может, и мальчик", - отвечала бабушка, которой по старости изменяла чуткость. "Не буду мамой", - твердо заявляла Маша, отодвигая от себя чашку, и никто на целом свете не мог ее уговорить. Маша была задиристой девочкой, потому что в наше время иначе нельзя. "Как мальчишка", - тихонько вздыхала бабушка. Громко вздыхать она боялась: ведь Маша могла запросто назваться Мишей и заставить всех в это поверить. "Вся в мать", - тикали в голове бабушки тревожные слова. Она протягивала внучке соленый огурец, а ее душа наливалась горькой влагой. Маша с хрустом грызла любимое лакомство и тихонько радовалась: если у бабуси блестят глаза, значит, скоро - может, уже завтра - она принесет Маше подарок: ленту красную, или даже целое платье с оборками… "Оглоедка", - тянула к ней бабушка сухие руки, а внучка, обливаясь едкой огуречной жижицей, возражала: "Я - Маша". Бабушка была счастлива..
Декабрь, 2005
Взято с http://az.gay.ru/authors/contemporary/kropotkin.html