"И вытаскивает Дидель
Из котомки заповедной
Самый легкий, самый звонкий
Свой березовый манок.

Он лады проверит нежно..."

в своих паузах сидели, смотрели на Шахама и думали: "нет, я - не Шахам!..." при первых тактax мне захотелось плакать. не только от голоса инструмента, - мысль о том, что скрипка была создана так давно, что лишь запах мастерской в самых темных уголоках ее тела, внутри, за эфами помнит мастера, и тех, кто играл, и тех, кто хранил, столетие за столетием была нестерпима.

Шахам играл, Дудамель кивал и поднимал оркестр , иногда они оба улыбались: музыкант музыканту, расходились и исполняли свои роли, переполняя зал. мне кажется, что концерт Дворжака Дудамель сам когда-то играл, уж очень они с солистом подыгрывали друг-другу, знающе.

[показать]

какой дирижер! разве можно представить себе моего младшего брата, ведущего оркестр не в самой интересной программе, но в непревзойденном исполнении? с таким-же успехом можно представить моего младшего брата в качестве нейрохирурга. да, невозможно! правда 26-летних нейрохирургов не бывает, по-крайней мере, в этой части света. Gustavo Dudamel, с другой стороны, очень даже значителен в свои 26 лет. он просто офигителен, дорогие сопереживатели!

когда я была маленькой, я представляла себе, что у дирижера в руках невидимые нити к каждому инструменту, и именно так управляет оркестром. у этого дирижера нет нитей. у него есть его собственное тело, маленькое, вертлявое, наполненое фейерверками. разве ему нужны нити? он как маленькая, невозможно быстрая планета, играющая в пинг-понг не нотами, звуками.

он похож, одновременно, на Роберто Бенини в "Жизнь прекрасна" и на Тoма Халса из "Амадея". такой замечательный!

"занятия на скрипке он начал поздно" заключила моя маменька, благодаря которой я и попала на Open Rehearsal Н.-Й-ской Филармонии [удовольствия - на всю катушку, за толику цены концерта!]. да, но дирижировать начал в 13 лет, вот вам, каково?!

вот сейчас надо ходить на его концерты, на его, 26-летнего, заводящего оркестр и уводящего каждого музыканта за собой в такую красивую музыку, какая и не снилась таким обычным произведениям, как мы их знаем.