Готовясь к худшему, Надя запрыгнула в комнату.  Увиденная картина, заставила её остановиться в растерянности, и забыв о морщинах поднять в удивлении брови.  Прямо на паркете, с ногами по-турецки, Роман Васильевич азартно резался с Бориской в нарды, искусно сделанных из ногтевых фаланг пальцев.  На Романе Васильевиче были по-домашнему удобные треники и желтоватая растянутая майка, на фоне которой выделялся роскошный меховой шарф, обмотанный несколько раз вокруг шеи.  В промежутках между ходами, Бориска с Романом Васильевичем громко матерились, и подливали друг другу мутную жидкость в молочной бутылке, по аромату напоминающую сливовый самогон.  Вокруг них, на тарелках была разложена закуска.

- Надька, - радостным, немного заплетающимся голосом крикнул Бориска, воровато отматывая свой язык с шеи Романа Васильича. - Надька, - повторил он, - садись поешь с нами, не брезгуй.  - Взглянув в миску с едой, Надю чуть не стошнило, из миски на неё глядели десятки грустных, почти живых обезьяньих глаз, в пикантном соусе.