"Ничто не ново под луной," - подумала я, когда обнаружила в рассказе "Московский случай" почти точное описание буйства нашей нонешней, с позволения сказать, архитектуры:

"... А дома! То дом, как дом, а рядом комод, на комоде терем с пузатыми бутылками, на тереме гауптвахта. Точно царь Ирод в пьяном виде заказывал... "

 Но еще больше меня развеселил следующий фрагмент:

"... Были, правда, у меня кой-какие и приватные питерские знакомства. Четыре сестры со вдовствующей мамашей интендантского происхождения, у Пяти Углов небо коптили. Одна грусть. Мамаша спать уйдет и мне безбоязненно дочек подкинет, - знает, что умный человек зря в капкан с головой не полезет. Старшая треска треской, Пшибышевским все козыряла, - по-моему, он и не гений, а просто Заратустра из почтово-телеграфных ницшеанцев...
 Вторая пухла и малокровна, вроде диванной подушки: торчит в углу и ждет, кто на нее облокотится. Третья, упаси Бог... В итальянского шофера в Генуе влюбилась, какую-то с ним идейную беспроволочную любовь крутила, а в дневниках такое про него писала, что я и читать отказался. Меньшая... Даром что подлеток, всех знакомых мужчин по рубрикам разнесла, по пятибалльной системе отметки им вывела и качества все прописала. Про меня выражалась двойственно: «Кисляй Кисляевич, глаза и рост ничего, зачислен в резерв, во вторую линию. Тройка с минусом»... Сама-то... Килька в обмороке, уксус пятнадцатилетний, туда же.... "

Саша ЧЁРНЫЙ. «Московский случай», 1926г. Париж