- Кукермешь!!!
Дынц-дынц-дынц.
- Кукремешь!!!
Дынц-дынц-дынц.
Я вцепляюсь в чью-то штанину, рычу так жутко, как только умею.
Меня не замечают. Я карабкаюсь по чужой штанине вверх.
- Кукермешь!!!
Неудачный поворот – я лечу под ноги зомбированной толпы. Уворачиваюсь от сотни башмаков, которые ни для чего, которые просто «модные ботинки». И меня никто не видит.
- Кукермешь!!!
Мне наступают на хвост, но я всё равно бегу туда, где за пультом зомбирования сидит Кукловод.
- Кукермешь!!!
Он смотрит на меня из-под своих розовых очков. Он смотрит на меня своей идиотской улыбкой, которая не настоящая. Которая всего лишь посмертная маска. Можете поверить мне, я питаюсь улыбками и слезами, в этом-то я разбираюсь.
- Кукермешь!!!
Это чучело, выполненное по всем законам, по которым только должны выполняться такие чучела, усмехается и мотает головой. Видимо решил, что я его галлюцинация. А я бешусь, рву какие-то проводки, ломаю диски, кусаю его за пальцы.
Это не Кукловод. Этот всего лишь одно из чучел, которым Кукловод доверяет дёргать за некоторые ниточки, привязанные к рукам и ногам кукол.
- Кукермешь!!!
Это уже кричу не я, а этот чучело. Оно кричит это не умело и не понимая, а в чём собственно дело. Ему кажется, что это просто игра его воображения. Что это слово, которое он сам выудил откуда-то. Что это клич таких же, как и он.
- Кукермешь!!!
Это кричит толпа дёргающихся кукол. Им нравится. Им нравится всё, что говорит чучелко. Им нравится всё, что говорят кукловоды. Всё потому, что говорят законно и правильно.
Я взбешён. Мой, МОЙ «Кукермешь» кричат те, кто этого не может понять. Те, кому наплевать на слова старых имудров. Я раздуваю свою тень, как кобры раздувают капюшон, предупреждая глупых путников об опасности.
- Кукермешь!!!
Рычу я. Моя тень, наплевав на все законы света и тьмы, поднимается в полный рост, разворачивает свои зелёные крылья и воспламеняет взглядом нутро присутствующих здесь. Вот такая у меня грозная и воинственная тень. К сожалению, этот всего лишь тень.
- Кукермешь!!! Трабраггакка!!!!
Я, а следом за мной и моя тень выходим, высоко задрав головы. Главное – уйти победителем. Что бы никто не догадался, как мутно у тебя на душе. Перед моей тенью расступаются. Мы уходим.

На улице тень опять становится всего лишь маленьким сереньким продолжением меня.
Я сажусь на краешек пачки из-под каких-то сигарет и затягиваюсь остатками злости курильщика. Вот так.
Кукермешь стал розового цвета. Какой позор.

Из пасти ада вырывается чей-то силуэт. Это она. У неё на щеках блестящая штукатурка. Или просто слёзы. Она оглядывается, находит взглядом меня, садится рядом на корточки.
- Кукермешь, – улыбается она.
- Наны? - отзываюсь я.
- Кукермешь! Тапарутка брам тракульник, - поясняет она.
- Радуга?
- Радуга.

Выходит он, подходит к нам и начинает что-то сердито говорить на неизвестном науке языке. Она поворачивается к нему. Я замечаю, что у неё на макушке пушистые острые ушки розового цвета. Они пока совсем маленькие.
- Кукермешь? – обращается она к нему…

Я вернусь, когда ушки уже нельзя будет скрывать.