Если существует эта terra incognita, дышащее пустотой от избытка чувств потупространство между двумя любящими людьми, ощутившими вдруг, что расстояние это все целиком умещается в слове никогда - то я назову это место своим домом теперь. Эту плоскость, отдельную реальность между двумя, насквозь пропитанную...

...Когда прислонившись к бетонной, вдрызг исцарапанной ногтями стене, там где от нее отшелушились обои, кто-то часами слушает кого-то, его рвотный кашель в тишине, временами затягиваясь сигаретой с непроходящим вкусом мухоморов, бледная сладкая зелень на языке...
А чуть раньше, надев женское черное платье с вырезом лодочкой (только подчеркивает худобу) и поправив тушь перед зеркалом, на котором кто-то похожий, но другой уже выдавил какие-то строки помадой...
Город претендует этой ночью на все, кроме того что ему предписывали ранее, пядь за пядью завоевывая пространство души; так пустыни разрастаются со временем. А в Городе люди которых ты не понимаешь, слова наделенные смыслом менее, чем мигающий шарообразный плафон в парадной разваливающегося дома на набережной.
Когда мы спускаемся вниз к воде, она говорит мне, что здесь на Университетской набережной, у сфинксов по ночам пропадают люди. Я слишком увлечен треугольным, с помятым краешком, знаком дорожных работ и оранжевым аварийным огоньком на подъемном кране, чтобы слушать ее. Под бездной неба других миров мы не склонны слушать кого-либо кроме себя.

Теперь я знаю куда пропадают люди с Университетской набережной - в тот самый мир, образованный Двумя, в одну секунду озарения одновременно прочувствовавшими слово Никогда.