На часах было 21: 50. Я только просыпаюсь, брезгливо отмахиваясь от сновидений, как от комаров; это какой-то антирежим, а ведь мне учиться еще. Днем.

Жить по ночам. Вольность которую я себе позволяю в ущерб собственному здоровью. Вновь и вновь с удивлением замечая, что совершенно не узнаю Васильевский остров в лучах осеннего слонца. Ночью он совершенно другой, и совершенно другой я ночью.

Нервные стимуляторы и несколько дней напряженной работы выбросили меня на новый берег изнеможденным и больным. Эйфория ушла. В моей руке зажат набросок портрета Человечностей.Четко зафиксированные слабости, подлости, мерзости рода людского; обыкновенно они текучи и не заметны,как грязь.Никто не обращает внимание на грязь, даже не всегда моет руки возвращаясь домой. Дальше будут вопросы, типа : "Нахуя ты сделал это? Нахуя ты сделал то?" "Я тоже раньше имел привычку брать себя на понт, но дело это оставил" или "все это объясняется желанием выделиться, знаешь жажда протеста, противопоставления".

Вот так вот и будет. А пока сижу, перебираю в руках четки, каждую бусинку перекрашивая в особенные цвета случайных событий, лиц фраз, улыбок глаз, etc. Разглядываю полопавшиеся волдыри на костяшках от сигаретных ожогов. Тасую привычки, - сегодня я буду носить вот эту привычку вон с той, красной. А завтра сожгу гардероб.