Под влияниями этих перепадов голоса, изливающегося мучительным палящим зноем красного солнца Ассирии, мне грезятся другие сферы, эфемерные, плавящиеся словно миражи, словно мозг в горячечном бреду. Тенью  среди морщин кровоточащих утесов, сверху столь похожих на извивающиеся рваные раны, оставленные ударом зазубренной сабли на теле земли. Той Земли, схоронившей в себе останки Озириса, ставшей его второй плотью. Земли, помнящей бесстыдную славу древних богов. Герои, бесконечными вереницей через пустыню в небытие, с неизменно суровыми лицами и пересохшими губами; Сквозь марево в полуденное Солнце...

“...Ах, Солнце ты не гори! –Это ужасно грубо! Только зари, зари...зари... – шепчут пересохшие губы, полоской узенькой...”

Даже от мыслей о зное делается теплее, когда смотришь за окно, и в глазах режет от белой гадости.