ИГОРЬ КЛЕХ

DIE EROTISCHE МТС


--------------------------------------------------------------------------------



РАПОРТ

Группе товарищей

Ночью Мамлюк, как лис, прошел по селу и срезал яйца у 14-ти петухов. Запершись в сараюшке с неструганными стенами, обклеенными девушками из . календарей, он принялся за приготовление состава. В глиняной макитре макогоном растер петушиные яйца, мерной ложечкой добавляя то зеленого имбиря, то мускатного ореха, душистого горошка и перечной эссенции, - гвоздику, цинамон, сушеную индийскую землю, пальмовые семена, зовущиеся в народе семенами интеллигибельности, - а также унцию хайдарабадской бертолетовой соли, четверть унции шафрана и кусочки коры дерева мандрагоры, проросшего из семени повешенного арабского юноши. Все это он тщательно растер и истолок, подмешивая понемногу меду, но не доводя до образования пены. Затем все, до последней капли, выскреб ложкой и переложил в стеклянную банку, которую, за неимением глины мудрости, плотно укупорил лепешкой крутого теста. Банку поставил на водяную баню, на слабый огонь - на следующие трое суток. К утру четвертого дня снадобье было готово. Остудив его на рассвете, он накатал из него шариков наподобие овечьих - их получилось 44, и лег спать.

Как только поднялся молодой месяц над колхозным сералем, он разомкнул глаза. Весенняя земля, исходя грязью и влагой, звала к соитию. Ноздри Мамлюка раздулись, как крылья ночной птицы, изготовившейся к охоте. Глаза его потемнели, слившись с небом ночи цвета индиго, заплетенным в двенадцать косичек. На две пары нейлоновых носков он надел резиновые сапоги, в алюминивый портсигар уложил 44 драгоценных зерна всемогущества, поднял капюшон армейской плащпалатки и вышел со двора, как ГарунальРашид. Меся грязь сапогами, как пароль повторяя одно слово:"Лубрикация! Луббрикация", - он вышел на проселочную дорогу. Путь его, как отрубленный свинец, освещал молодой полумесяц, размножая свое отражение в лужах распутицы. Расположение звезд сулило удачу тем, кто не спит в эту ночь. Дорога уводила за край села, туда, где за последним фонарем на деревянном столбе, подрагивающим в лужице собственного света, начиналась кромешная тьма.В ней, на какомто удалении, будто остров, светился в полях освещенный двумя прожекторами двор МТС. Путь Мамлюка лежал туда.

Усыпив привратника четвертью самогона,он вытащил за петли,прикрепленные к коронкам, из пищевода раздувшийся гондон со своей долей и выплеснул под ноги сверзившемуся скоту на замызганный пол бытовки. Выйдя на порог, движением плечей он скинул плащпалатку, обнаружив под ней спортивный костюм с лампасами, - брусничного цвета с перебегающей зеленой искрой, из кожаной поясной сумки он достал портсигар, и, взяв двумя пальцами одну из отлитых им пилюль, положил ее на язык.

Дрожь прошила его тело, волосы затрещали, поднялись усы, уши засветились электричеством. С треском надорвалось чтото в паху, звякнул шкворень и щелкнул, достигнув упора, - вороненой лоснящейся головкой своей отразив луч, посланный ему с небес полумесяцем. Ропот прошел на машинному парку. Будто всплеснулась ночная рыба.

Но с первой же соломосилосорезкой, не проработавшей в своей жизни ни единого дня, его ждала осечка.

По стенкам ее мерзлого влагалища был размазан застывший солидол, и как ни холил ее Мамлюк - лучший механизатор района, - как ни подступался к ней со своим заводным ключом для запуска движков, как ни подлазил под нее с гаечным, как ни заходил сзади с торцевым, ответом ему был холодный стук. Запустить ее он не мог. Стиральная доска ответила бы ему с большей страстью

. Но не таков был Мамлюк. В ярости сокрушив своим шкворнем замок на дверях слесарной мастерской он выкатил оттуда коитрон - сверлильный станок и грозно покатил его на неблагодарную машину.

Бедная соломосилосорезка содрогнулась. Но было поздно. С жутким скрежетом, войдя в нерв ее секса, Мамлюк заставил ее переживать оргазм за оргазмом. С нее полетели листы обшивки, в кабинной головке чтото заклинило, и она повторяла только:"я люблю тебя... я люблю тебя!..." Она пошла вдруг, теряя на ходу болты, - как богомол, рубя на лету ночных птиц и нетопырей на силос, пока не врезалась на всем ходу в забор и не повисла на нем, как подстреленный зек, будто отдыхая после смерти, растеряв по двору своих заветных гаек.

Дерево обретенной потенции грозно шелестело над механизатором своей кроной. Чтобы снять нечеловеческое напряжение, Мамлюк, поймав на лету левой рукой самку летучей мыши, капнул ей из масленки под хвост и, придерживая за кончики крыльев, бережно насадил на свою булаву; так что у бедняжки повылазили глазки, и она повторяла только чтото на своем ультразвуковом наречии, чтото вроде:"точкатиреточка!.." - коготками царапая плоть его плоти.

Насытив ею свою похоть, механизатор отшвырнул ее как ненужную непарную перчатку, и извлек из портсигара следующую таблетку.

Со следующей машины он едва не сорвал попону, как из недр мезаанизма ему ответил стон страсти. Это была трехрядная картофелесжалка СН4Б1 теребильного типа, с навесной жаткой и челночным думпером. Трансмиссия в ней возникла при одном приближении механизатора///

Полностью см.: http://kassandrion.narod.ru/commentary/zurnal/01/8kleh.htm