- Вот это уже серьезно!
Серега сел, прислонившись к стене, сложенной из крупных камней.
- Альвы никогда не были так агрессивны, - тихо ответил один из близнецов. – Наш уровень доступа не позволяет знать о них всего. Только Хранитель близок к ним. Они на стороне Света.
- Они не любят людей, - заметил Антон. – Такое впечатление, что у их вождя личная обида на смертных.
- Что мы еще знаем о них? – задумчиво спросил Че.
Григорий, более молчаливый, чем брат, ответил.
- Они владеют силой Света. Ее суть известна Хранителю. Всеми альвами руководит Ильфирион – Высокий Альв. Наверное, его мы видели на башне. Он очень стар и ведет происхождение от Верховного Бога Кориллона Ларетиана и Лунного Света. Ильфирион родился до начала времен.
- Артур был здесь и сделал что-то, что разозлило эльфов, - Серега с тоской посмотрел через решетку на улицу.
- Это ясно, - Че тоже выглянул наружу. – Меня больше волнует, что за испытание приготовил нам король Альвов. Все мы обладаем теми или иными способностям, которые могут пригодиться в критической ситуации. Но среди нас есть человек, не подготовленный к встрече с этим миром. Это Макс.
- Я говорил, что нельзя брать с собой мальчишку, - пробурчал Серега.
- Да я старше тебя! – меня задели его слова. – И никогда никого не подводил.
Мы оказались с ним лицом к лицу, если можно было так сказать. Мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с Сергеем взглядом. Он был на голову выше. Схватив меня за одежду и почти приподняв над землей, он прошипел.
- И можешь не сверлить меня взглядом, мальчик. Ты мне всегда не нравился потому, что я чую те неприятности, которые ты нам принесешь.
- Вспомни о судьбе Голиафа.
Че хлопнул Серегу по плечу и заставил разжать руки. Оказавшись на земле, я поспешил еще раз заверить всех в своей благонадежности, хотя почти никого это не интересовало, кроме этого верзилы Сереги. Он по-настоящему разозлил меня, разозлил до такой степени, что от напряжения стала болеть шея. Нас развели по углам. Скучая, я осмотрелся. Наша камера была небольшая, свет проникал с улицы через окно с решеткой. Все как положено. «Сижу за решеткой в темнице сырой», - вспомнил я незабвенные слова поэта.
Пол здесь был земляной, но сухой и теплый. Сидеть было довольно удобно и, бездумно водя пальцем по сухой земле, я почти задремал. А потом и вовсе провалился в черноту сна, поглотившего меня.
Знакомые стены полуразвалившегося здания, темная комната с зеркалом, разбитым в прошлом моем сне. Теперь оно вновь было целое и будто живое. Странная текучесть отражения завораживала. Осторожно коснувшись пальцами поверхности зеркала, я тут же отдернул руку. Из порезанных пальцев потекла кровь, оставив следы и на зеркале. От этих следов по отражению волной пошла рябь. Когда все успокоилось, зеркало приняло свой обычный вид, только в нем не было моего отражения. Противоположная стена, отраженная там, внутри этого странного мира, вдруг была разбита потоком света. Света настолько яркого и абсолютного, что трудно было поверить в способность человеческого глаза воспринимать его.
Из света возникла уже такая знакомая фигура в накидке, вобрав все сияние в себя, человек остановился напротив зеркала, по ту сторону, как мое отражение. Его лицо было скрыто и это волновало меня. Казалось, в знании о нем заключалась моя судьба. Ничего на свете не желал я так сильно, как увидеть, кто же скрывается в тени капюшона.
Татуировка на груди горела огнем, безмолвно взывая к загадочной фигуре. Легкое движение рук и капюшон откинут назад. Удивленно, я смотрел на собственное отражение. Да! Это был я. Будто все встало на свои места.
Мое лицо было бледнее обычного (раньше мне казалось, что это невозможно), ровного оттенка лунного света в ясную тихую ночь, ярко-зеленые глаза странно сияли. Не успел я рассмотреть все детали, как новая волна прошла по зеркалу, принеся, почему-то, боль в скуле. Лицо в отражении стало текучим, изменчивым. Я больше не узнавал его. Незнакомые черты проступали короткими импульсами, а из появившихся порезов на левой скуле текла кровь. Новый, невнятно проступающий облик ускользал от восприятия, став, в конце концов, совсем далеким.
Неведомая сила выдернула меня в реальный мир.
- Беспокойные сны? – спросил один из близнецов, кажется Гриша.
Я кивнул.
- Иногда такая ерунда снится.
- Знаешь, альвы хорошо разбираются в сновидениях. Если будет возможность, обязательно поговори с кем-нибудь. Информация из снов важна, особенно если сон повторяется. Что у тебя опять кровь?
- О, опять мои порезы!
- Слушай, твои пальцы мне надоели, - вмешался Че. – Чем ты так?
- Обычный порез, - пожал я плечами. - Во сне сильно брыкаюсь, вот раны и раскрываются.
- Придется применить наше супер-средство! – Че порылся в рюкзаке. – Хорошо, что они не отняли вещи. Хотя это странно. Давай руку!
Он достал небольшой баллончик, взболтал и брызнул прямо на порезы, которые покрылись тонкой кожицей и стали невидны.
- Научная фантастика, - пошутил я.
- Расслабься. Доктор Че сделал свое дело – доктор может уходить.
Че занялся своим транспортатором, размышляя вслух.
- Мы можем уйти, но тогда не узнаем, в чем здесь дело. Поэтому остается только ждать завтрашнего дня. Но можно быть уверенными, что просто так от эльфов мы не уйдем. Старик обязательно потребует от нас нечто невероятное и трудновыполнимое. Ну, ничего, ребята, справимся.
Мы подтвердили, что готовы преодолеть любые трудности и не подведем Институт.
- Гриша, времени у нас много, не расскажешь, как вы с братом стали Исследователями? – попросил я.
- Да. Пожалуйста.

ИСТОРИЯ БЛИЗНЕЦОВ.

Сколько себя помню, мы с Михой всегда были рядом. Все делили пополам – игрушки, еду, одежду. В школе нас прозвали «сиамскими близнецами». К тому же мы похожи не только внешне – общие интересы, способности – еще больше сближали нас.
До окончания школы наша жизнь протекала обычно – друзья, развлечения и вечеринки. Где-то, далеко от нас, существовал Институт, Исследователи и Хранитель. Мы знали публичное лицо Хранителя, о многом не имея ни малейшего понятия. Карьера Исследователя не входила в наши планы, так как, казалось, совсем не сочеталась с нашими увлечениями в области лингвистики. Мы ошибались.
Я отлично помню тот день, да и Миха наверняка тоже. Это был выпускной экзамен по литературе. Нас всех разместили в большом зале для торжеств. Там была зеркальная стена. Все знали, что за ней находится аппаратная, откуда управляли звуком и видеоизображением во время праздников. Мы с братом сидели как раз напротив.
Меня удивлял бледный вид преподавателей во время экзамена. Они старательно отводили глаза от зеркала, стараясь вести себя непринужденно, но это им плохо удавалось. Первые слухи просочились, когда всех выставили из зала перед подведением итогов. Прибежал один парень из средних классов и клялся, что своими глазами видел Хранителя у входа в школу. Это показалось нам маловероятным, но возможным, потому что он иногда посещал школы, чтобы отобрать нужных ему людей.
На объявлении результатов все прояснилось окончательно. Мы вошли в зал, и Хранитель действительно был там. Из шестидесяти человек попросили остаться только нас с Мишей. Учителя тоже ушли. Были мы, Хранитель и Те, Кто Всегда Рядом с Ним.
Я впервые близко видел Хранителя. В нем было так много Света…
Он дарил свой Свет и ничего не требовал взамен. Вот просто так, по-человечески теплый. Рядом с ним остро ощущаешь, что живешь. И еще, он казался невероятно молодым и отрешенным, но смотрел внимательно, вдумчиво. Такое взаимоисключение – чувство, что он наполнен жизненной энергией здесь и сейчас, но находится не только в этом мире. Я не могу описать свои чувства в тот момент. Помню, что он был очень притягателен – ничем конкретно и всем сразу.
Он предложил нам место на филологическом факультете. Мы не могли отказаться. Ему невозможно сказать «нет». К тому же это отвечало нашим интересам. Это было так здорово. Наше лучшее время.
Теперь мы с братом переводчики в группе. Никогда не думал, что смогу изучить столько языков, но факт есть факт – сейчас я владею тридцатью двумя языками. И это не предел. Нам, конечно, никогда не приблизиться в знании языков к рекорду Хранителей, но и это немало.
- Рекорд? – заинтересовался я.
- Говорят, что Хранители могут говорить на любом языке и диалекте, так как способны проводить мгновенный лингвистический анализ чужой речи. Примерно все так и было, - закончил Гриша.
- И ты говоришь по-эльфийски?
- Как такового «эльфийского языка» не существует. Я говорю на квенья, синдарин, диалекты, темные наречия. В целом это очень красивый язык, мелодичный.
Я задумался.
- А ты знаешь, что значит «Шухи-Супта-Джаани»?
Он наморщил лоб, соображая.
- Это не эльфийский, а какой-то диалект, основанный на древней основе. В этом измерении многие расы используют похожие наречия. Особенно водные жители. Шухи…. Похоже на шухиния – «чистота». Здесь, наверное, имеется в виду прилагательное – чистый. Супталие – это «ждать». В форме «супта» - ждущий чего-либо. Джаани…. Трудно сказать. В некоторых кланах так называют того, кто находится в знании, кто владеет духовной силой.
- Значит все вместе…..
- Чистый, ждущий знания или ждущий открытия в себе духовной силы. Тот, в ком скрыты силы. А где ты вообще слышал это?
- Да так! Не помню уже.
Не знаю, почему я не сказал, что эти слова шептали мне русалки. Что остановило меня? Наверное, та же сила, что не позволяла говорить о странных снах, которые преследовали меня. Перевод практически ничего не прояснил. Неопределенность мучила меня.
- Говорю тебе, с ним что-то не то…
Донесся шепот Серёги. Он сидел рядом с Че, склонившись к уху звеньевого. Редкие быстрые взгляды, молнией бросаемые в мою сторону, не предвещали ничего хорошего. Я насторожился, прислушиваясь. Казалось, что у меня даже уши зашевелились от напряжения. Они говорили очень тихо, но слова, словно вода в песок, проникали в мозг.
- Ты бредишь, - отмахнулся Че.
- Мой дар никогда не подводил меня, Че. Помнишь, как я почуял Лазутчика. Никто из вас не мог его отличить от обычного человека. С Максом так же, он не тот за кого себя выдает. Он чужак.
- Не забудь. Хранитель дал ему третий уровень допуска.
- Хранитель не говорил с ним лично.
- Хранитель говорил с ним через Создателя Жизни. Ошибки быть не может.
- Что хочешь делай, Че, но Макс не принесет нам добра, потому что мы не знаем, кто он. А значит, не знаем цели его существования. Он может быть опасен.
- Но дед Василий….
Серега отмахнулся и обиженно замолчал. Его мнение обо мне не очень меня удивило, но все-таки было странно слышать такое. Он не знал, кто я?! Неужели Сергей думал, что я не человек - тогда кто? У меня было две руки, две ноги и все остальное вроде на месте. Никто не мог усомниться в моей человеческой природе. Гнев переполнил меня. Но даже в таком состоянии я услышал легкие шаги, приближавшиеся к окну тюрьмы.
- За окном кто-то есть, - я подошел к решетке.
Снаружи уже наступала ночь, и тихий стрекот ночных насекомых разливался в полумраке. Звуки, вместе с острыми ароматами пряных трав, доносили легкие потоки воздуха, текущие как медленная река и нежные, словно прикосновение летящего тополиного пуха. Глубоко вдохнув воздух, я ощутил, что вместе со всей смесью запахов вдохнул нечто едва уловимое и воздушное, как пыльца на крыльях бабочки. Это был покой, тихая радость отрешенности от стремительного времени.
Никого не было, но я все отчетливее слышал шаги, легкие как у ребенка.
- Ничего не слышу, - Антон высунул ухо наружу.
- Неужели не слышишь!? Шаги приближаются.
- Нет ….Хотя….Да, теперь слышу.
Шелест одежды рядом с окном и живое дыхание показались мне очень громкими. Тонкая, белая рука просунула небольшой узелок сквозь прутья. Я с удивлением рассматривал эту маленькую узкую ладонь с длинными пальцами, не решаясь взять подношение.
- Апса , лиссэн …,- настаивал голос в темноте. – Арвалиэ апса…
В странной чужой речи удивительным образом сочетались просьба и повеление одновременно.
- Макс, возьми сверток, - сказал Гриша, вглядываясь в темноту. – Это еда.
Он произнес несколько фраз на певучем языке эльфов, поблагодарив неизвестного друга.
- Спроси, почему они настроены против нас, - попросил Че.
Наш переводчик подошел к решетке и задал вопрос. Ему ответили легким вздохом.
- Силмэ коларо фирэ умэа.
- Плохой смертный унес звездный свет, - перевел Гриша. – Силмэ?
- Намариэ!
Легкая тень скользнула вдоль окна и скрылась, оставив нам несколько белых хлебцев и мед.
- Что значит «намариэ»? – заинтересовался я.
- «Прощай». Что-то испугало эльфа, и он убежал, - Гриша вглядывался в темноту, но уже ничего не мог разглядеть. – Как можно унести звездный свет?
- Это название древней реликвии альвов или эльдар, как они сами себя называют, - Че разломил один из хлебцев и протянул мне. – Камень, где заключена часть силы Груумша – врага прародителя всех эльфов Кориллона Ларетиана. Альвы хранили камень, чтобы обезопасить себя и не дать уничтожить свой род.
- Но зачем реликвия Артуру?
Серега старательно обмакнул кусок хлеба в мед и сел подальше от меня. В его глазах читалось – «Я наблюдаю за тобой, мальчик и жду, когда ты сделаешь неверный шаг». Это было просто смешно!
- Мы знаем, что он хочет уничтожить Хранителя, - ответил Антон, - но чем ему в этом поможет камень? На Хранителя он не действует, как и на всех людей.
- Зачем Артуру нужен артефакт? – вторил ему Че.
- Что-то слишком много вопросов, - Рыжий подложил рюкзак под голову и принялся устраиваться на ночь. – Давайте подумаем об этом утром. Ведь согласно русской поговорке…,- он не договорил и, посапывая, отвернулся к стене.
- Утро вечера мудренее, - закончил за него звеньевой. – Все, спим!
Все быстро уснули, только я не сомкнул глаз, и, все так же бодрствуя, встретил первый луч солнца, пробившийся в нашу тюрьму. Мои товарищи спали. Я же, чтобы скоротать время, стал наблюдать за тонкой полоской утреннего света, завоевавшего темное помещение. Солнце заявило о себе вначале только красноватыми бликами на противоположной окну стене. Отчего мох, проросший в тесноте камней, стал бурым и каким-то зловещим. Затем, солнце, уже более ясное, осветило стену целиком и радостно скользнуло на земляной пол, постепенно образуя световую дорожку. Я наблюдал, как полоска света медленно продвигалась к лицу Сергея, который крепко спал. И в этом свете виделось мне что-то, что раньше никогда не замечалось. Или это свет был другой. Казалось, крохотные искорки плясали на тончайшей паутине лучей, и танец этот завораживал и звучал, как музыка, в моих глазах. Было ли настолько сильно мое воображение, но я стал даже слышать тихую мелодию света. Она текла сквозь меня, говорила о чем-то. Она была прекрасна. Я пожалел, что не пишу стихов, хотя, наверное, наш язык слишком беден для описания подобного совершенства. Слишком много надо было выразить, слишком много смыслов открыть.
А свет, точнее золотые искры, тем временем, исполняя звучащий танец, складывались в узоры, прорастая в воздухе то невиданными цветами, то красочными бабочками. «Вилварин» - возникло, откуда неведомо, слово. «Вилварин» - повторил я мысленно.
- Кто ты? – испуганный шепот, проснувшегося Сереги, заставил меня вздрогнуть.
Он уставился на меня. Обычная его снисходительная насмешливость по отношению ко мне сменилась страхом.
- Почему ты спрашиваешь? – довольно безразлично поинтересовался я. – Я – человек.
- Куда и на что ты смотрел? – он проигнорировал мой ответ. – Твой взгляд в этот момент… Это не взгляд человека.
- Я видел свет. Видел, как он разливался в воздухе.
- Что еще!? – настойчиво продолжал выспрашивать Сергей.
Остальные проснулись и с интересом наблюдали за нами, ожидая, видимо, чем все закончится.
- Еще я слышал музыку света. Видел, как свет прорастал узорами.
- Еще!
- Во мне родилось слово – «вилварин». Я не знаю, что оно означает, но оно мне нравится. Оно прекрасно, как свет, который я видел, и имеет объемный смысл, - мне трудно было подобрать слова, чтобы правильно объяснить все чувства и мысли, переполнявшие меня.
Гриша хотел что-то сказать, но Серега поднял палец, прося его подождать.
- Что значит «объемный смысл»?
- Мне кажется, некоторые вещи нельзя описать обычным языком. Это совершенные вещи и явления, несущие в себе изначальную гармонию. Здесь нужен особый язык и особые слова, имеющие объемный смысл. Мне трудно это объяснить - я не лингвист и не филолог, но ни один человеческий язык не несет в себе таких слов. Слова нашего языка имеют плоскостной, двухмерный или, в крайнем случае, трехмерный смысл. Воспринимается это только на интуитивном уровне. Слова же с объемным смыслом, как некая призма или октаэдр, где смысл слова - одна из граней, а само слово - центр, соединяющий лучи, исходящие из каждой точки этих граней…. Я не могу этого объяснить. Только знаю, что слово «вилварин» - объемное, имеющее грани, и оттого способное описать совершенство.
- И когда все это пришло тебе в голову?
- Когда я увидел свет.
Сергей вскочил и стал быстро ходить по комнате. Резко остановившись возле Че, он наклонился и бросил тому прямо в лицо:
- Что я говорил! Он мыслит несвойственными человеку категориями. Он видит мир иначе. Он не человек.
- Многие из нас видят мир иначе, - холодно ответил звеньевой.
- Шизофреники, например, - отстранено смотря через решетку на окне, отметил Антон.
- Некоторые даже мыслят другими категориями, - флегматично продолжил Че. – В том числе Хранители.
Смех Сергея вспугнул птицу в кустах за стенами нашей тюрьмы.
- Но Макс-то не Хранитель. И не человек. Он мыслит по-другому, видит по-другому,… в конце концов, вы не видели его глаза сейчас!
- Бабочка, - тихо сказал Гриша.
- Что?
Мы все повернули головы в его сторону.
- Вилварин. «Бабочка» в переводе с эльфийского.
- Я видел бабочек, рожденных светом, - я кивнул. – Но я не знаю эльфийского.
- Может, слышал это слово вчера, когда нас вели, - предположил Че.
- Бред! – упрямо пробормотал Сергей. – Нам надо отправить Макса в Институт, где выяснят, что скрывается за этим невинным взглядом.
Я хотел возмутиться, но, скрипнув, дверь нашей тюрьмы отворилась. Молодой воин с узким бледным лицом махнул нам коротким копьем, что должно быть, означало «следуйте за мной». Еще двое, похожие на него, стояли у входа. В сопровождении трех стражников мы двинулись в сторону высокой башни. Наши противники показались мне слишком изящными и хрупкими, чтобы представлять собой серьезное препятствие к побегу, но у нас не было подобных планов. Глядя в спину первого воина, я еще раз вспомнил момент нашего пленения и утвердился в мысли, что окажи мы сопротивление, то не очутились бы сейчас в таком положении, а продолжали путь по следам Артура. Не верилось, что существа подобного сложения могли одолеть пятерых достаточно сильных мужчин. Себя я не считал, потому что реально оценивал свои физические возможности. К тому же по конституции был скорее ближе к эльфам, чем к своим товарищам. Возможно, Серега был прав, и я был «белой вороной» среди них.
Тем временем, вход в башню оказался уже в метре от нас. На этот раз нас провели прямо в башню. Красота и одновременно простота внутреннего убранства заставила меня забыть о положении пленника. Светлые деревянные резные панели сочетались с неизвестным розоватым камнем, также покрытым тонкими узорами, напомнившими те причудливые сочетания искр света, что так поразили меня утром.
Поднявшись по лестнице, мы оказались в круглом зале, залитом солнцем, которое проникало через высокие окна. Широкими золотистыми полосами свет ложился на плитку пола, где камнями другого цвета был выложен рисунок – два дракона, кусающие хвосты друг друга, и фигура эльфа в центре, над головой которого был изображен загадочный символ.
Засмотревшись на мозаику, я наткнулся на Антона. Оказалось, что все уже остановились. Я поднял глаза. На небольшом возвышении стоял каменный трон, где сидел старик, которого мы видели вчера. Его взгляд ничуть не потеплел за ночь. Двое эльфов стояли по обеим сторонам от него с такими же непроницаемыми белыми лицами. Кроме них, в зале присутствовали еще с десяток воинов, симметрично расположившись рядом. Все они, несмотря на разный возраст, несли на себе отпечаток одного и того же типа – светлая кожа, пепельные или русые волосы, тонкие черты лица, среднего роста и очень стройные. Только цвет их больших глаз встречался от светло-голубого или ярко-зеленого до темно-синего, почти фиолетового.
Эльфы встретили нас молчанием, но слышалось мне в этой тишине что-то странное. Как будто они продолжали тихо переговариваться между собой, но просто мы не могли этого услышать. Чувствовалась их настороженность по отношению к нам.
Ильфирион, король эльфов, нахмурив брови, начал свою речь (еще раз удивив меня отличным знанием русского языка). Нам оставалось только слушать.
- Силы Судьбы привели человека в наш мир. Человек пренебрег законами гостеприимства и унес с собой нашу реликвию. Вы пришли следом, и кто поклянется, что один из вас не сделает чего-нибудь подобного. Я прожил достаточно долго, чтобы доверять вашей расе. Я видел, как вы уничтожаете основы Жизни и Света. Эльфы не могут доверять людям. Если только вы не посланники вашего Хонсу-Ат-Каалайи.
- Мы пришли от его имени, - спокойно ответил Че. – И должны спасти принца Времени и Света от человека, укравшего камень.
- Если это угодно Вечному Свету – вы это сделаете.
- Тогда отпустите нас.
- Не раньше, чем вы выполните, то, что я скажу. Докажите, что вы пришли от того, кто должен был родиться эльфом, но стал человеком.
Старик нахмурился еще сильнее, в его глазах появилась печаль и как будто обида. Его тонкие пальцы сжали каменные подлокотники трона.
- Вы докажете, что являетесь Воинами Света, если принесете знание из Храма Валаров.
Стоявшие вокруг эльфы стали удивленно переглядываться.
- Как можно принести знание? – тихо возмутился Сергей.
Звеньевой жестом успокоил его и спросил Ильфириона.
- Знание о чем мы должны принести тебе, король эльфов?
- Только один из вас, - старик впервые холодно улыбнулся. – Тот, кого я выберу, принесет знание о смысле рисунка в Храме Валаров. Здесь, - он указал на мозаику, - малая часть его, касающаяся эльфов.
- Почему один?
- Я так сказал. Один человек и один эльф-провожатый.
Мы возмутились странным условиям Ильфириона, но Че продолжил переговоры.
- Мы согласны. Любой из нас готов сделать это. И если мы договорились, то пойду я.
- Нет. Не ты.
Старый эльф медленно переводил глаза с одного человека на другого. Когда очередь дошла до меня, дрожь пробежала по моей спине, так глубок был его взгляд.
- Пойдет он.
Грозная рука сделала указующий жест в мою сторону. Нет, я не испугался, но, наверное, растерялся немного. Из всех в нашей группе я был менее опытным. Че был прав. Я ничего не знал об этом мире.
- Только не это, - прошипел Сергей. – Мы останемся здесь до конца жизни.
- У нас есть транспортатор, - успокоил его Антон, - но нам нужен Артур.
- Пойдет этот молодой воин, - повторил старик. – Когда он вернется и принесет, то, что я прошу – вы будете свободны.
- Вы, верно сказали, - предпринял Че последнюю попытку, - он молод, возможно, в этом деле нужен более опытный человек, тогда и результат будет положительным.
- Я не меняю своих решений.
- Но не в этот раз, дедушка, - донесся нежный голос позади нас.
Мы обернулись и расступились, давая пройти существу, неожиданно появившемуся в зале. Почти перестав дышать, я смотрел на хрупкое создание, будто плывшее в солнечном свете. Оказавшись у подножия трона, девушка припала к ногам старика и горячо заговорила на непонятном языке.
- Что она говорит? – спросил Че у Гриши.
- Не могу перевести. Это не похоже ни на одно эльфийское наречие. Я не знаю такого языка.
- Какая красавица, - выдохнул Сергей. – Такие глаза …. Подобные я видел только однажды…..
- Да, - добавил Антон, - у той, о ком мы не будем думать.
Старый эльф поднял девушку с колен и, встав, взял за руки, продолжая что-то объяснять. А она в разговоре изредка поворачивалась в нашу сторону, и тогда мне казалось, что солнце проливает на меня свой свет. Она светилась изнутри. В отличие от большинства эльфов у нее были черные волосы с прядями, заплетенными в тонкие косы, отливающие на солнце очень темной медью. Каждый раз, указывая в нашу сторону, взгляд ее почему-то останавливался на мне, встречаясь с моим взглядом. И я, задыхаясь, погружался в глубину ее синих глаз.
Неизвестно, о чем они говорили, но девушка была очень убедительна, наверное, даже камень дрогнул бы под ее напором, но старый эльф остался равнодушен к ее мольбам. Сведя тонкие брови, он бросил короткую фразу и отстранился от эльфийки. Развернувшись, она быстро направилась к выходу, но на полпути обернулась и буквально прорезала взглядом пространство, выразительно посмотрев на короля эльфов.
Взгляд Ильфириона вспыхнул, но тут же огонь его ушел вглубь, прикрытый холодным светом.
- Будет так, как я сказал. Завтра этот человек пойдет в Храм Валаров за знанием. С ним пойдет…, - Ильфирион обвел взглядом воинов, стоящих рядом. – Энгвар.
Молодой красивый эльф с длинными белыми волосами вышел вперед, представ перед своим королем, и опустился на одно колено.
- Почему мне кажется, что это ловушка? – прошептал Сергей. – Утешает одно – не мы в нее попадем.
- Ты забываешь, что мы все вместе, - ответил Че. – Один отвечает за всех, и все отвечают за одного. Пропадет один – погибнут все.
- Подойди сюда, человек, - голос старого эльфа разнесся по залу, отразившись эхом от стен.
Стараясь смотреть прямо на него, чтобы показать, что не испытываю волнения, я подошел и встал рядом с воином.
Ильфирион возложил руку на голову молодого эльфа и певуче произнес несколько строк на родном языке. Меня такой чести не удостоили. С глубоким вниманием король еще раз изучил мое лицо. От его взгляда мне стало не по себе.
- Почему-то я не могу понять тебя, человек. Твой дух сопротивляется сильнее, чем у других. Ты действительно принадлежишь к расе людей?
- Конечно. Я – человек, - сейчас это действительно звучало гордо.
Король перевел взгляд поверх нас.
- Да свершиться то, что должно свершиться.