1862
Александр Иванович Гучков
(продолжение)
В 1912 Гучков выступил с речью, в которой содержались крайне резкие нападки на Г.Е.Распутина (после этого Гучков стал личным врагом императрицы Александры Фёдоровны):
«Хочется говорить, хочется кричать, что церковь в опасности и в опасности государство… Вы все знаете, какую тяжёлую драму переживает Россия… В центре этой драмы — загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков, странная фигура в освещении XX столетия… Какими путями достиг этот человек центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти… Григорий Распутин не одинок; разве за его спиной не стоит целая банда…? Антрепренёры старца! Это целое коммерческое предприятие! Никакая революционная и антицерковная пропаганда за многие годы не могла бы сделать того, что Распутин достигает за несколько дней… Не случайно социал-демократ Гегечкори говорит о нём: «Распутин полезен». Для друзей Гегечкори чем распутнее, тем полезнее… Где власть государства? Где власть церкви?»
В конце 1912 года не был избран в IV Государственную думу, быстро эволюционировал к союзу с Конституционно-демократической партией на оппозиционной основе. После неуспеха на думских выборах в Москве Гучков также отказался баллотироваться в гласные Московской городской думы. Во время Первой мировой войны был особоуполномоченным Красного Креста на фронте. В 1915—1917 годах — председатель Центрального военно-промышленного комитета. Вошёл в состав Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства, в котором возглавлял Комиссию по пересмотру норм санитарного и медицинского снабжения армии. В сентябре 1915 года вторично избран в Государственный совет по торгово-промышленной курии. Участвовал в деятельности Прогрессивного блока. Награждён орденами Святого Станислава II (1896) и I (1912) степеней, Святой Анны III (1893) и II (1902) степеней, Святого Владимира III степени с мечами (1916), бухарским Золотой звезды I степени (1912).
Февральская революция
В последние месяцы существования монархии являлся организатором заговора, целью которого было, используя связи уже умершего шурина Гучкова, товарища (заместителя) начальника Главного морского штаба Зилотти с рядом военачальников (М.В.Алексеев, Н.В.Рузский и др.), сохранить монархию, заставив Николая II отречься от престола в пользу наследника-цесаревича Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича. Фактически в первые дни марта 1917 года его план и был осуществлён, главными действующими лицами были сам Гучков, генералы Алексеев и Рузский. Но из-за поведения членов семьи Романовых не только царствованию Николая II, но и самой монархической форме правления в России пришёл конец.
Военный министр
Во время Февральской революции был председателем Военной комиссии Временного комитета Государственной думы, затем становится комиссаром Временного комитета по Военному министерству. 15 марта 1917 вместе с В.В.Шульгиным принял в Пскове отречение Николая II от престола. Николай II отказался передать престол своему сыну, фигура которого могла бы объединить общество, так как ошибочно считал, что Гучков хочет воспитывать наследника престола без участия родного отца и женить его на своей дочери. Попытка Гучкова выступать в защиту признания царём Михаила Александровича встретила сопротивление рабочих Петербурга. Однако Гучков всё равно высказывался в поддержку сохранения монархии, причём в этом вопросе его поддержал даже П.Н.Милюков, но они остались в меньшинстве среди новых лидеров страны. Из газеты Известия Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов от 22 марта 1917 года:
Военная реформа Гучкова А.И.: 19 марта состоялось второе заседание совещания, образованного военным министром по вопросам улучшения русской армии. Председательствовал генерал А.А.Поливанов. В первую очередь совещание рассмотрело вопрос о коренном изменении существующей организации внутреннего хозяйства частей. За основную ячейку принята рота. Основным началом заведывания ротным хозяйством должно явиться свободное избрание солдатами должностных лиц и ротного комитета для наблюдения за их работой и ведения отчетности. Обе эти инстанции подчинены общему собранию роты, к которой обращается и её командир в случаях обнаружения неблаговидных поступков должностных лиц их нерадияние, об их неопытности и т. п. Ротные комитеты не ограничиваются хозяйственными заботами, а могут выступить и на путь культурно-просветительной общественной и т. п. деятельности. По согласованию этого проекта с суждениями некоторых чинов в заседании совещания 8 марта положение о ротных комитетах получило окончательное утверждение. В том же заседании совещания группой более молодых его участников был возбужден вопрос о необходимости немедленного омоложения командного состава армии. Вопрос теперь же будет разрешен совещанием. Вместе с тем, возбужден и вопрос о необходимости установления тесного единства распоряжении военных властей на фронте и в центре управления ведомством. Вопрос этот, упорно игнорировавшийся старой властью по соображениям, ничего не имеющим общаго со службой, также получит осуществление. В марте — мае 1917 года был военным и морским министром в первом составе Временного правительства, сторонник продолжения войны. По его инициативе прошла масштабная чистка командного состава, в ходе которой в отставку увольнялись как неспособные генералы, так и требовательные к подчинённым военачальники. Старался выдвигать на командные посты сравнительно молодых, энергичных генералов. Инициировал отмену национальных, религиозных, сословных и политических ограничений при производстве в офицеры. Узаконил некоторые положения принятого Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов «Приказа № 1», подорвавшего дисциплину в армии — об отмене титулования офицеров (вместо него вводилась форма обращения «господин полковник (генерал и т. д.)», о переименовании «нижних чинов» в «солдат» и обязанности офицеров обращаться к ним на «Вы», о разрешении военнослужащим участвовать в политических организациях. Выступал против деятельности солдатских комитетов в армии, но был вынужден согласиться на их легитимацию. В апреле 1917 года из-за неспособности противостоять анархии и разложению армии принял решение подать в отставку; официально вышел из состава Временного правительства в мае 1917 года (вместе с П.Н.Милюковым). Деятельность Гучкова на посту министра разочаровала многих современников, видевших в нём сильную личность и надеявшихся на то, что ему удастся сохранить боеспособность армии. После отставки с поста министра вновь возглавил Центральный военно-промышленный комитет. Посол Франции в России Морис Палеолог писал, что
«Отставка Гучкова знаменует ни больше ни меньше как банкротство Временного правительства и русского либерализма. В скором времени Керенский будет неограниченным властителем России… в ожидании Ленина.»
В мае 1917 года возглавил «Общество экономического возрождения России», в июле 1917 году, убедившись в невозможности восстановить монархию, вместе с М.В.Родзянко создал и возглавил Либеральную республиканскую партию России, в августе того же года стал членом Государственного совещания и членом Поместного Собора по приглашению Синода (участвовал до 31 августа 1917 года), а в сентябре, сразу после освобождения из заключения, по личному распоряжению А.Ф.Керенского — членом Временного совета Российской республики (Предпарламента). В заключение попал из-за того, что был активным сторонником выступления генерала Л.Г.Корнилова, после его поражения был ненадолго в заключении, вскоре освобождён. Пожертвовал 10 тысяч рублей генералу М.В.Алексееву на формирование Алексеевской организации, агитировал вступать в её ряды.
Деятельность во время гражданской войны
Жил в Кисловодске, был вынужден скрываться от большевистской власти в Ессентуках под видом протестантского пастора. Затем добрался до Екатеринодара в расположение Добровольческой армии, налаживал работу военно-промышленных комитетов, консультировал А. И. Деникина по политическим вопросам.
Эмигрант
В 1919 году Деникин направил Гучкова своим представителем в Европу для связи с руководителями стран Антанты. В качестве представителя белого движения был принят президентом Франции Раймоном Пуанкаре и военным министром Великобритании Уинстоном Черчиллем. Участвовал в организации поставок британских вооружений и снаряжения для русской Северо-Западной армии генерала Н.Н.Юденича. В Лондоне Гучков просил Черчилля помочь в создании союза белых и независимых государств Прибалтики для занятия Петрограда. Но вся английская помощь ушла в Эстонию. Тогда Александр Иванович на свои средства нашёл и зафрахтовал несколько судов, которые позже были перехвачены эстонскими властями. После этого события Гучков направил Черчиллю письмо с протестом:
«Народы и правительства молодых балтийских государств совершенно опьянены вином национальной независимости и политической свободы. …Продолжение такого хаоса, который господствует на её (России) территории, неизбежно поведёт за собой гибель и хаос для её слабых соседей.»
Поддерживал деловые отношения с генералом П.Н.Врангелем, с которым познакомился и подружился во время визита в Крым в 1920 году а затем состоял в дружеской переписке. Уже во время Гражданской войны он стремился, с одной стороны, соединить белое движение с другими антибольшевистскими силами, а с другой стороны, требовал категорически отмежеваться от уголовщины и будущих российских фашистов. Так, А.И.Гучков предостерегал генерала Врангеля от каких-либо контактов с его бывшим подчинённым по Нерчинскому казачьему полку атаманом Г.М.Семеновым, чьи отряды, в том числе, из евреев, бурят, монголов, были известны своими зверствами в отношении не только большевиков и левых, но и мирного русского, да и нерусского, населения на Дальнем Востоке, а также похищением части золотого запаса страны, отправленного А.В.Колчаком во Владивосток. По инициативе Гучкова было образовано Информационное бюро при русском экономическом бюллетене в Париже для сбора сведений о хозяйственном положении в СССР. Состоял в переписке со многими зарубежными политическими деятелями. В 1921—1923 годах был председателем Русского парламентского комитета. Работал в руководстве Зарубежного Красного Креста. Подвергался резкой критике со стороны крайне правой части эмиграции, представители которой обвиняли его в измене императору и развале армии. В 1921 году неспособный твёрдо стоять на ногах инвалид А.И.Гучков был избит в Берлине на станции метро (которым, несмотря на своё богатство, пользовался, будучи демократом) монархистом С.В.Таборицким (по другим сведениям, нападавшим был П.Н.Шабельский-Борк, также впоследствии ставший участником убийства известного деятеля кадетской партии В.Д.Набокова). Но все нападки крайне правых на Гучкова прекратились после того, как он в 1922—1923 годах выступил одним из инициаторов военного переворота в Болгарии c целью свержения просоветского правительства Александра Стамболийского. В перевороте, по сообщениям английских газет, ключевую роль сыграли части Русской армии. Но сам П.Н.Врангель категорически отрицал участие Русской армии в перевороте. В то же время основные надежды А.И.Гучков возлагал на военный переворот силами РККА в самом СССР с целью установления власти, по его определению, «правых коммунистов», так как в руководстве РККА было очень много бывших монархистов и сторонников Троцкого. В 1923 году в Берлин для переговоров с Гучковым прибыл специальный представитель Реввоенсовета главный военный инспектор РККФ E.А.Беренс, с которым Гучков был близко знаком по работе во Временном правительстве. Он предлагал не только возвращение Гучкова в СССР на почётную должность, но сотрудничество в организации рабоче-крестьянской революции в Германии, раз Гучков считал, что и небольшевистская Россия должна оставаться рабоче-крестьянской, и просил помощи в организации прохода РККА в Германию через территорию Польши. В том числе и поэтому Гучков, несмотря на многолетнюю его критику Троцким-публицистом, считал Троцкого реальным политиком, своим единомышленником и будущим диктатором тесно сотрудничающей при посредничестве Гучкова с международным финансовым капиталом новой России. После отстранения от власти в СССР Троцкого Гучков стал сторонником террористической войны против Советской власти. Ещё во время русско-турецкой войны молодой Гучков серьёзно готовился к политическому убийству Бенджамина Дизраэли. Как финансист, Гучков заблаговременно разместил часть средств за границей, а после революции сохранил значительное состояние, которое тратил на подготовку этой своей террористической войны. Только убийство Воровского и неожиданное оправдание убийц швейцарским судом, несмотря на давление СССР и Италии, поскольку Бенито Муссолини считал Воровского своим другом, обошлись А.И.Гучкову в 50000 рублей. Деятельность Гучкова привлекла к себе пристальное внимание Иностранного отдела ОГПУ, который после промаха своей направленной против Гучкова операции «Трест» (Гучков её разгадал и предупредил других лидеров белой эмиграции) завербовал дочь Гучкова Веру Александровну. Знавшая всю элиту белой эмиграции, она пошла на это под влиянием своего любовника Константина Родзевича, связанного с ОГПУ. Александр Иванович узнал о просоветских симпатиях своей дочери в 1932 году, когда она вступила в компартию Франции. Во время голода в СССР выступал за помощь белой эмиграцией голодающим и допускал сотрудничество с властями СССР в преодолении голода. После прихода к власти в Германии А.Гитлера предсказывал скорую новую войну, главными противниками в которой будут СССР и Германия. Для предотвращения этой войны считал необходимым переворот в Германии с помощью своих коллег — германских финансистов. При этом, чтобы избежать репрессий против белоэмигрантов, проживавших в странах Оси, категорически отказывался отвечать на вопрос: поддержат ли СССР вооружённые силы белой эмиграции в этой войне. Состояние Гучкова (не менее 3 млн франков) и намного большее состояние его германских друзей (а также то, что Гучков и эти известные профессиональные финансисты могли управлять капиталами, в сотни раз превышающими размеры их состояния), в принципе, позволяло ликвидировать власть Гитлера. Но Гучков доверял генералу Скоблину и его жене. Им Гучков признавался, что переворот в Германии ему нужен не только для спасения жизней миллионов русских людей, которые при сохранении у власти Гитлера погибнут во второй мировой войне, но и для того, чтобы будущая рабоче-крестьянская Германия мирным путём задушила большевиков в братских объятиях. Самое главное, он не знал, что все самые конфиденциальные переговоры со своими германскими визави он осуществляет через тайного агента спецслужб СССР, а в СССР опасались такого переворота в Германии, когда к власти там придут ставленники белой эмиграции, даже если они, как и сам Гучков, будут апологетами рабоче-крестьянского государства. В 1935 году Гучков тяжело заболел. Врачи поставили диагноз — рак кишечника — и скрывали его от своего пациента, но Гучков всё понял. Будучи больным, Гучков продолжал работать и верить — если не в своё выздоровление, то в необходимость работы для спасения России от нацистского нашествия. Александр Иванович умер в Париже 14 февраля 1936 года. 17 февраля состоялась заупокойная литургия, где, несмотря на внутренние разногласия и подозрения многих о сотрудничестве Гучкова с Советами (как отметил П.Н.Милюков, Гучков «умер неразгаданным»), на похороны бывшего председателя Государственной думы собралась вся элита антибольшевистской эмиграции — и правые, и центристы, и левые. По воле усопшего, тело его было кремировано, а урна с прахом замурована в стене колумбария на парижском кладбище Пер-Лашез. В завещании Александра Ивановича было высказано пожелание: «когда падут большевики», перевезти его прах из Парижа в родную Москву «для вечного успокоения». Но во время немецкой оккупации Парижа урна с прахом личного врага Гитлера из колумбария на кладбище Пер-Лашез таинственно исчезла.
Оценки современников
По мнению историка и политика С.П.Мельгунова, Гучков в своей политической деятельности имел склонность к применению закулисных приёмов. Был великолепным оратором, не уступавшим, по мнению современников, своим красноречием «московскому Демосфену» Плевако. Киновоплощения: Владимир Балашов («Крушение империи», 1970); Гордон Гостелоу («Николай и Александра» Nicholas and Alexandra, США, 1971); Александр Солопов («Русская жертва», 2008); Александр Алексеев («Романовы. Венценосная семья», 2000); Юрий Колычев («Очарование зла», 2006 год); Валерий Гришко («Крылья империи», 2017). Сочинения: Письма к Я.Л.Барскову // НИОР РГБ. Фонд 16. Каталог 2. Единиц хранения 55; Речь, произнесенная 5-го ноября 1906 года председателем Центрального комитета «Союза 17-го октября» А.И.Гучковым, на общем собрании в Санкт-Петербурге в зале Дворянского собрания Москва : типография «Русского голоса» (Н.Л.Казецкого), 1906; А.И.Гучков в Третьей государственной думе. (1907—1912 гг.) : (Сборник речей) Санкт-Петербург : типография товарищества А.С.Суворина «Новое время», 1912; Общее политическое положение и Союз 17 октября : Речь, произнесённая А.И.Гучковым 21 ноября 1913 г. на совещании Союза 17 октября в Санкт-Петербурге. Санкт-Петербург, 1913; К вопросу о государственной обороне : Речи в Государственной думе 3 созыва. 1908—1912 Петроград : типография М.А.Александрова, 1915; Речи по вопросам государственной обороны и об общей политике : 1908—1917 г Петроград : типография товарищества А.С.Суворина «Новое время», 1917; Речь в заседании Центрального военно-промышленного комитета 21 марта 1917 года. Бийск, 1917; Из воспоминаний А.И.Гучкова // Последние новости. 1936. № 8/9; «Корабль потерял свой курс». Политические речи. Москва: Знание, 1991; Александр Иванович Гучков рассказывает..: Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. Москва, 1993 // Вопросы истории № 7-12, 1991. Литература: Гучков А. Московская сага: Летопись четырёх поколений знаменитой купеческой семьи Гучковых. 1780—1936. Санкт-Петербург: Лимбус-Пресс, 2005. 688 страниц, ISBN 5-8370-0111-5; Козодой В.И. Александр Иванович Гучков и Великая русская революция. : Новосибирск, 2015. ISBN 978-5-9906294-2-4; Сенин А.С. Александр Иванович Гучков. Москва : Скрипторий, 1996. ISBN 5-7471-0002-7; Государственная дума Российской империи, 1906—1917 : Энциклопедия. Москва : Российская политическая энциклопедия, 2008. Страницы 154—155. ISBN 978-5-8243-1031-3; Седова Я.А. Великий магистр революции. Москва : Алгоритм, Эксмо, 2006. ISBN 5-699-18852-5; 3-й созыв Государственной Думы: портреты, биографии, автографы. — Санкт-Петербург : издание Н.Н.Ольшанскаго, 1910; Gleason, William. Alexander Guchkov and the End of the Russian Empire. / Transactions of the American philosophical society, vol. 73, part 3.. — Philadelphia, 1983. — 90 страниц; Макаров Н.В. Англоязычная историография о деятельности А.И.Гучкова // Вопросы истории. — 2013. — № 2. — Страницы 167—175; Авилов Р.С. Герой революции едет на восток. Визит А.И.Гучкова в Примурское генерал-губернаторство в 1911 г // Великая Российская революция 1917 г. в судьбах стран и народов мира. Сборник научных статей — Владивосток: ИИАЭ Дальневосточного отделения Российской Академии Наук, 2018. — Страницы 234—244; Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917—1918 годов. Том 27. Члены и делопроизводители Собора: биобиблиографический словарь / ответственный редактор С.В.Чертков. — Москва: Издательство Новоспасского монастыря, 2020. — 664 страницы. — ISBN 978-5-87389-097-2.Императорский Московский университет: 1755—1917 : энциклопедический словарь / Андреев А.Ю., Цыганков Д.А.. — Москва: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — 894 страницы — 2000 экземпляров. — ISBN 978-5-8243-1429-8.


1862
Николай Степанович Леонтьев
русский военный и политический деятель, исследователь Эфиопии, организатор абиссинской армии. Положил начало дипломатическим отношениям России с Эфиопией. Николай Леонтьев родился в деревне Малая Берёзовка Косовской волости Александрийского уезда Херсонской губернии в благородной семье дворян Леонтьевых. Вероятно, правнук Николая Васильевича Леонтьева. Учился в Николаевском Кавалерийском училище, но курса по болезни не окончил и был зачислен в лейб-гвардии Уланский полк; с 1891 года — поручик запаса, приписанный в звании есаула к 1-му Уманскому полку Кубанского Казачьего войска. Николай Степанович имел всестороннее образование и интересы, совершив несколько путешествий для научных исследований в качестве действительного члена Императорского Русского географического общества. Затем он продолжил миссии поручика В.Ф.Машкова в Эфиопию, в свою очередь продолжавшего дело Царицынского казака Николая Ашинова. В 1894 году по предложению А.В.Елисеева он организовал и принял участие в экспедиции в Эфиопию. Как следует из записей его дневника, желание организовать такую экспедицию родилось у него «из желания показать всему миру, что мы, русские, можем служить родине, и притом не прибегая к огню и мечу, не хуже англичан, французов и немцев, свивших себе при помощи этих двух факторов прочные гнезда в Африке». Духовные симпатии русского общества бывшие на стороне этой православной африканской страны совпадали с политические интересами России, не имевшей колоний в Африке, но рассчитывающей получить в лице Эфиопии надёжного союзника, способствовали удовлетворению желаний есаула об организации экспедиции. Главной целью экспедиции стало предложение негусу Менелику II установить дипломатические отношения между Абиссинией и Россией, и… предложение помощи в создании мощной регулярной армии. Экспедиция состояла из 11 человек; ближайшим помощником был штабс-капитан К.С.Звягин. Руководство экспедицией было возложено на самого Леонтьева, а снаряжалась она как за счёт средств правительства и Географического Общества, так и на пожертвования церкви, общественных организаций, частных предпринимателей. Официально в задачи экспедиции входило «… изучение течения светил небесных, стран земли, веры, законов, нравов и обычаев народов, на земле обитающих, животных, на земле водящихся, и растений». После длительного и тяжёлого путешествия экспедиция Н С.Леонтьева в марте 1895 года добралась до Энтото — резиденции абиссинского императора, где ей был устроен весьма тёплый и торжественный приём с участием императорских войск, духовенства и населения. Николай Степанович привёз в Санкт-Петербург собственноручное письмо Менелика, а затем в столицу России прибыло чрезвычайное посольство во главе с митрополитом Харрарским и двумя принцами крови. Убедившись в расположенности России к Эфиопии и в основательности своих надежд на её военно-политическую поддержку, Менелик II отправляет в Россию эфиопское посольство во главе со своим двоюродным братом принцем Дамто. Леонтьев был официально уполномочен руководить действиями посольства. Вместе с миссией в Петербург были доставлены подарки негуса и ценные этнографические экспонаты:. Во время торжественной церемонии вдовствующей императрице Марии Федоровне от царицы Таиту были поднесены изящные ожерелья, браслеты и другие украшения. В 1897 император Менелик назначил Леонтьева генерал-губернатором округов Уба и Бако на юге страны. К этому времени Леонтьев совместно с английскими, французскими и бельгийскими промышленниками основал общество по эксплуатации Экваториальных провинций Эфиопии. Последней вехой в его деятельности было участие в военном походе эфиопских войск под предводительством раса Уольде-Георгиса к озеру Рудольфа в 1898-1899 гг.

Николай Леонтьев является известным путешественником и важной исторической фигурой
Первая Итало-Эфиопская война
В разгар итало-абиссинской войны Николай Леонтьев находился в Абиссинии с группой офицеров-добровольцев всех родов войск и фельдшерами. Они заняли при Менелике совершенно исключительное положение. Они принимали непосредственное участие в битве при Адуа. Негус мог советоваться с ними по всем вопросам современной европейской военной тактики и стратегии, Леонтьев также редактировал его переписку с иностранцами и вёл переговоры с итальянским генералом Альбертоне. В ноябре 1895 года при его участии из военного арсенала России были тайно погружены на пароход для доставки Менелику 30 тысяч винтовок, 5 млн патронов, артиллерийские снаряды и 5 тысяч сабель. Направление парохода с оружием в Африку могло быть сделано только на уровне Российского военного министерства с непременным уведомлением Министерства иностранных дел, дабы «не влипнуть» с этой тайной операцией на мировой арене. Как следует из книги Александра Булатовича, совершавшего в апреле 1896 в качестве курьера легендарный пробег на верблюдах из Джибути в Харэр, преодолев расстояние свыше 350 вёрст по гористой пустыне за 3 суток и 18 часов, он встретил именно Николая Леонтьева, который по братски ожидал его, чтобы оказать помощь на пути к Аддис-Абебе. В августе 1896 года Леонтьев был послан негусом в Рим со специальным поручением. Затем он отправился в Петербург, чтобы получить согласие за счёт русской казны изготовить снаряды и недостающие части к 56 opудиям, захваченным как трофеи при Адуа. Уже в декабре 1896 года по поручению негуса Николай Степанович был командирован в Константинополь, где он добился от султана необходимых для подданных Менелика реформ в Эфиопском монастыре в Иерусалиме. Только марте 1897 года Леонтьев возвратился в Абиссинию чтобы принять участие в переговорах негуса с Ренель Родом, который предлагал тайное соглашение с Англией. В это время Николай Леонтьев имел негласно обещанные полномочия, чтобы быть полуофициальным представителем России, и его донесения принимались во внимание правительством России. Весьма интересную информацию о событиях итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. предоставляют изданные известным журналистом Ю.Ельцом воспоминания Н.С.Леонтьева.Они дают подробную картину боевых действий, анализ соотношения сил воюющих сторон, содержат уникальные сведения о начале правления императора Эфиопии Менелика II, традициях и нравах эфиопской знати, о предыстории и политической подготовке вооруженной экспансии в Эфиопию итальянским правительством, выражают настроение различных слоёв европейского общества и отношение самого автора к драматическим событиям в Восточной Африке. Непреходящая ценность мемуаров Н.Леонтьева состоит в осознании автором происходящих в Восточной Африке военно-политических событий, с самого начала вышедших за рамки колониального конфликта, как столкновения двух непохожих по своей сути, мировоззрению и культуре цивилизаций: средневековой архаической — Абиссинии — и капиталистической — Италии, и перешедших в форму общечеловеческого духовного противостояния, в полной мере охватившего человечество уже в годы Второй мировой войны. Именно Леонтьевым по поручению Менелика II были приложены усилия по формированию Эфиопской регулярной армии. В начале февраля 1899 года он представил Менелику сформированный первый регулярный батальон, ядром которого стала рота добровольцев из сенегальских стрелков, привезённых им из Сен-Луи, с русскими и французскими офицерами. Кроме того он создал первый Эфиопский военный оркестр духовых инструментов. Непосредственно им был организован один из походов к озеру Рудольфа с участием русских военных отставников. В нём участвовали наши офицеры добровольцы, такие как Шедевр, Бабичев, Агапов, Адзеев и Петров. В отряде из 2000 абиссинских конников и пехотинцев выделялись наши казаки. Отряд потерял 216 человек убитыми и несколько раненых, среди которых были Шедевр и казак Гогасов. Леонтьев позднее доложил Менелику, что экспедиция увенчалась успехом, и руками поручика Шедевра над берегом озера Рудольфа поднят Эфиопский флаг. Осталось загадкой ранение Леонтьева. Он был тяжело ранен в бедро на стрельбах. В результате этого ему пришлось уехать в Париж на лечение. Обстоятельства инцидента исключительно загадочны и причины остались невыясненными.
Русско-японская война
Начало русско-японской войны заставило многих русских прервать свои дела и службу за границей. Особенно это коснулось военных отставников. На фронт поспешили прошедшие англо-бурскую войну офицеры Максимов и Гучков, полковник Генерального штаба Артамонов и многие другие. Леонтьев прибыл из Абиссинии и определился в полк Кубанского казачьего войска Кавказской дивизии, под начало генерала Мищенко. Поручик Николай Леонтьев становится начальником разведки при Тауладском авангарде. В одной из ночных вылазок под ним пала раненая лошадь, он был ранен, но не покинул разведотряд. Он воевал со своими казаками — вплоть до ратификации мирного договора с Японией. Известно, что именно «поручик Леонтьев сопровождал российского генерала Орановского для заключения перемирия с японским уполномоченным, генералом Фушимой».
В конце жизни
Незадолго до смерти он сказал одному своему приятелю: «Скучно без дела. Кажется, мог бы быть полезен, но нигде не нахожу сочувствия».
Умер Николай Степанович в 1910 году во Франции в пригороде Парижа, проходя лечение от последствий многочисленных ранений. Тело его было по завещанию доставлено в Санкт-Петербург, где он сейчас похоронен на Тихвинском кладбище. Н.С.Леонтьев завещал свои землевладения в Косовской волости Александрийского уезда Херсонской губернии (Хутор Александровка и село Новая Макариха) в количестве 317 десятин географическому обществу, чтобы «на доходы с имения снаряжалися экспедиции в Абиссинию и другие страны».
Семья
Известно, что граф Николай был женат. По завещанию, имениями, которые он передавал Географическому обществу, пожизненно пользовалась его вдова. Награды:Труды: «Император Менелик и война его с Италией»; «Докладная записка в Азиатскую часть Главного штаба генерал-лейтенанту Проценко»; «Абиссинская армия» и «О заведении торговых сношений с Восточной Африкой и Абиссинией в частности»; «Современное положение Абиссинии». Литература: Булатович А.К. С войсками Менелика II. Москва. Главная редакция восточной литертуры 1971; Власов П.М. Заметки об Абиссинии. МИД. Сборник консульских донесений. Год второй. -Выпуск П. - Санкт-Петербург, 1899. Страницы 99-106; Елец Ю. Император Менелик и война его с Италией (по документам и походным дневникам Н.С.Леонтьева)- Санкт-Петербург, 1898. -Страница 302; Кирей Н.И. Поездки есаула Кубанского Казачьего войска Н.С.Леонтьева в Эфиопию в конце XIX в. // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества:. Сборник научных. трудов. Краснодар, 1993. Страница 70; Леонтьевы // Военная энциклопедия : [в 18 томах] / под редакцией В.Ф.Новицкого … [и другие]. — Санкт-Петербург; [Москва] : Типография товарищества И.Д.Сытина, 1911—1915.


1863
Варсонофий (в миру — Василий Васильевич Вихвелин)
епископ Русской православной церкви, епископ Никольский, викарий Вологодской епархии. Родился в Санкт-Петербурге, в семье чиновника. Окончил Санкт-Петербургскую гимназию Императорского человеколюбивого общества. По благословению протоиерея Иоанна Кронштадтского поступил послушником в Троице-Сергиеву Приморскую пустынь, где прожил послушником 11 лет. В 1897 году поступил вольнослушателем в Санкт-Петербургскую духовную академию. В 1901 был на последнем курсе пострижен в мантию с именем Варсонофий, 5 мая того же года был рукоположён в сан иеромонаха. В том же году окончил академию со степенью кандидата богословия «с правом соискания степени магистра богословия без нового устного испытания». 23 октября того же года назначен помощником смотрителя Слуцкого духовного училища. 9 августа 1903 года указом Святейшего Синода назначен инспектором Архангельской духовной семинарии. С 14 октября того же года по постановлению правления Архангельской Духовной Семинарии назначен председателем комиссии по производству испытаний на звание учителя церковно-приходской школы. 22 декабря 1907 года назначен настоятелем Артемиева Веркольского монастыря с возведением в сан архимандрита. Активно занимался миссионерской деятельностью. 16 июля 1910 года в Архангельской епархии для борьбы против «панфинской и лютеранской пропаганды» было образовано Кемское викариатство. В ведение епископа Кемского были переданы приходы и монастыри Пинежского уезда. Местопребывание викария определялся Артемиев Веркольский монастырь и один из административных центров Карелии село Ухта, в котором было устроено подворье этого монастыря. Средства на содержание викария и подворья в Ухтомском приходе выделялись из сумм Артемиево-Веркольского монастыря. 22 июля 1910 года указом Святейшего Синода определён быть викарием Архангельской епархии с присвоением ему именования — Кемский. 8 сентября 1910 года в Троицком кафедральном соборе Архангельска совершена его хиротония во епископа Кемского, викария Архангельской епархии. 19 мая 1911 года награждён орденом святого Владимира III степени. 27 февраля 1913 года карельские приходы 2-го благочиния Кемского уезда Архангельской епархии переданы в подчинение новоучреждённого Сердобольского викариатства Финляндской епархии на основании особых правил, викарий Архангельской епархии получил титул епископа Пинежского, сохраняя при этом должность настоятеля Артемиева Веркольского монастыря. 26 ноября того же года назначен епископом Каргопольским, викарием Олонецкой епархии. 19 мая 1915 года император Николай II пожаловал Варсонофию орден Святой Анны I степени. В 1917 году настоятель каргопольского собора священник Иоанн Ильинский и ряд других приходских священников Каргопольского уезда выступили за упразднение кафедры в Каргополе и за перевод приходов Каргопольского уезда в непосредственное ведение Олонецкого епископа. На епархиальном съезде духовенства в Олонце епископ Варсонофий подвергся критике как «старорежимник». Указом Синода от 9 октября 1917 года епископ Варсонофий был командирован в Симбирск в распоряжение епископа Симбирского Вениамина (Муратовского). 17 октября епископ Олонецкий и Петрозаводский Никанор (Надеждин) издал указ, по которому Каргопольское викариатство перешло в ведение Олонецкого архиерея и Олонецкой консистории. В начале 1918 года епископ Варсонофий вернулся в Каргополь, но его конфликт с приходским духовенством не был исчерпан. 18 апреля 1918 года указом Синода епископ вновь был отстранен от управления викариатством. Позднее епископ Варсонофий вернулся на Каргопольскую кафедру. 14 сентября 1921 года назначен епископом Никольским, викарием Великоустюжской епархии. В середине сентября 1923 года в ответ на просьбу верующих Патриарх Московский и всея России Тихон поручил епископу Варсонофию временное управление Архангельской епархией, где с начала 1922 года после ареста епископа Антония (Быстрова) не было правящего архиерея, а управление епархией осуществлял «Совет объединённых коллективов верующих», не имевший государственной регистрации. 26 сентября епископ Варсонофий прибыл в Архангельск. 2 ноября 1923 года новый обновленческий «архиепископ Архангельский и Холмогорский» Владимир (Путята) попытался совершить «торжественное богослужение» в кафедральном соборе Архангельска. «Из-за крайнего возбуждения молящихся, вызванного его появлением», обновленческого архиерея вывели из алтаря чёрным ходом, совет собора рекомендовал Путяте более не являться в храм. Обновленцы написали донос в местное отделение ГПУ о существовании в Архангельске организации «монархической окраски» — «Объединённого совета верующих», после чего практически всё православное духовенство города во главе с епископом Варсонофием было арестовано. В местной печати было опубликовано «заявление» епископа Варсонофия следствию, в котором архиерей якобы назвал своих «сопроцессников» «контрреволюционерами», писал о «несогласии» с ними и о своём будто бы добровольном отъезде из епархии. Епископ был увезён в Каргополь, привлечён в качестве свидетеля к следствию по делу его брата Петра, являвшегося настоятелем Каргопольского Успенского монастыря. Во время пребывания епископа Варсонофия в Каргополе было окончено дело по обвинению архангельского духовенства, а дело самого епископа Варсонофия было выделено в отдельное производство и направлено в Москву, куда он уехал в том же году. В сентябре 1924 года решением Особого совещания при ОГПУ был приговорён к ссылке на три года в Нарымский край. В июле 1926 году срок ссылки был продлён, а епископ переведён в Иркутскую губернию. В марте 1929 году — в Вологодскую область.

С братией Кирилло-Челмогорского монастыря (второй слева в верхнем ряду)
Летом 1929 года объявил о своём отделении от Заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) в связи с несогласием с его Декларацией. Осенью того же года переехал в Ленинграде, где сблизился с возглавлявшим иосифлянское движение архиепископом Димитрием (Любимовым). В 1930 году был арестован и выслан на три года в Северный край. Поселился в доме крестьянина Макария Егоровича Пономарёва около Кирилло-Челмогорской пустыни в окрестностях Каргополя. Участвовал в тайных богослужениях, в том числе в церкви пустыни. 1 сентября 1932 года епископ Варсонофий, схиархимандрит Кирилл (Пилюга), архимандрит Афанасий (Кузьмичёв), игумен Василий Лебедев, иеромонах Варсонофий (Солодягин), иеромонах Дорофей (Мусихин), монахиня Анна Мишина были арестованы по обвинению в «контрреволюционной агитации», как участники «контрреволюционной группировки духовенства». Районное отделение ОГПУ рапортовало «о ликвидации контрреволюционной группировки духовенства иосифлянского толка под руководством Вихвелина, занимавшейся антисоветской агитацией». 26 ноября того же года по постановлению тройки ПП ОГПУ они были приговорены к заключению в концлагерь на срок от 5 до 8 лет, которые заменены ссылкой на тот же срок. Первоначально наказание отбывал в Котласском, затем в Вологодском районе Северного края. Скончался в Вологде в ссылке 6 августа 1934 года. Похоронен в Вологде.