[521x700]
1795
Джон Педлтон Кеннеди (John Pendleton Kennedy)
американский писатель, общественный и государственный деятель. Родился в Балтиморе. Был адвокатом, членом Палаты представителей Конгресса, в 1852—1853 годах — морским министром. В Гражданской войне 1861—1865 — сторонник Севера. В романе "Суолло-Барн" (1832) юмористически описал быт виргинских плантаторов. Романтик, испытал влияние Вашингтона Ирвинга и Фенимора Купера (исторический роман «Робинзон-Подкова», 1835). В романе "Кводлибет" (1840) Кеннеди с консервативных позиций высмеивал американскую демократию. Кроме нескольких сочинений политического содержания, Кеннеди опубликовал новеллы: «Swallow Barn», «Horse-Shoe Robinson», «Bob of the Bowl», «Life of William Wirt, attorney general of the United States» (1849; 1854), «Mr. Ambroses letters on the rebellion» (1865) и др. После смерти Кеннеди было издано его «Political and official papers» (1872).Умер в Ньюпорте 18 августа 1870 года. Сочинения: At home and abroad, [Phil.], 1872. Литература: История американской литературы, том 1, Москва — Ленинград, 1947; Паррингтон В.Л., Основные течения американской мысли, том 2, Москва, 1962: Bohner Ch. H., J. P. Kennedy, Gentleman from Baltimore, Bait., (1961) (библиография, страницы 238—241).

1795
Пьер Огюст Виктор Мютель (французское имя — Pierre Auguste Victor Mutel)
французский ботаник. Пьер Огюст Виктор Мютель родился в городе Аррас. В 1813 году он начал учёбу в Политехническом университете в своём родном городе и для продолжения карьеры был зачислен в военную артиллерию. Пьер Огюст Виктор Мютель умер в Гавре 30 марта 1847 года. Пьер Огюст Виктор Мютель специализировался на папоротниковидных и на семенных растениях. Некоторые публикации: 1835. Observations sur les espèces du genre Ophrys recueillies à Bône; 1838. Premier mémoire sur les orchidées. París; Observations sur les espèces du genre Ophrys, [S.l.]; 1842. Mémoire sur plusieurs Orchidées nouvelles ou peu connues avec des observations sur les caractères génériques, París; 1827. Cours d'arithmétique à l'usage des aspirans à l'École polytechnique. París (2ª ed.: 1829, 3ª ed.: 1832, 5ª ed.: 1838, 7ª ed.: 1839, 8ª ed.: 1840, 11ª ed.: 1843); 1831. Cours de géométrie et de trigonométrie, à l'usage des aspirans à l'École polytechnique, et des écoles d'artillerie et de marine. Lyon (7ª ed.: 1845, 8ª ed.: 1846); 1837. Cours de cosmographie, rédigé selon le programme de l'Université. París (3ª ed.: 1845); 1839. Cours d'algèbre, à l'usage des aspirants à l'École polytechnique et des écoles d'artillerie et de marine. París (2ª ed.: 1843); 1840. Eléments d'astronomie, ou Cosmographie à l'usage des écoles primaires. París (2ª ed.: 1843); 1841. Système de l'univers, ou Études sur l'astronomie, 2ª partie. Complément du Cours de cosmographie. París; 1841. Traité élémentaire d'astronomie à l'usage des gens du monde, d'après l'ordre suivi par M. Arago. 2ª ed., París; 1843. Cours de statique, à l'usage des aspirants à l'École polytechnique, et des écoles d'artillerie et de marine. París; 1830. Flore du Dauphiné ou description succincte des plantes croissant naturellement en Dauphiné ou cultivées pour l'usage de l'homme et des animaux. Précis de Botanique, de l'analyse des genres et de leur tableau d'après le système de Linné. Grenoble, Prudhomme; 1834—1838. Flore française destinée aux Herborisations. 4 vols. París, Estrasburgo, Levrault; Eléments de Botanique enrichis de cinq planches renfermant le détail des divers organes des végétaux. 2ª ed. enteramente refundida, Grenoble, Prudhomme, 1847, iv + 158 pp. 5 planchas. 3ª ed. aparecida en 1857: Grenoble, Prudhomme, 1857, in-16°, 216 pp.

1798
Эрнст Герман Йозеф фон Мюнх (немецкое имя — Ernst Hermann Joseph von Münch)
немецкий историк. Родился в Райнфельдене. Был профессором во Фрайбурге и Люттихе. Написал: «Die Heerzüge des christlichen Europa wider die Osmanen» (Базель, 1822—1826); «Franz von Sickingens Thaten» (Штутгарт, 1827—1829); «König Enzius» (Штутгарт, 1841); «Geschichte des Hauses Nassau-Oranien» (Ахен, 1831—1833); «Die Fürstinnen des Hauses Burgund-Oesterreich» (Лейпциг, 1832) и другое. Автобиографический характер имеют его «Erinnerungen, Lebensbilder und Studien aus den ersten 37 Jahren eines deutschen Gelehrten» (Карлсруэ, 3 тома, 1836—1838). Умер в родном городе 9 июля 1841 года. Источники: Мюнх Эрнст-Герман-Иосиф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907.

[536x699]
1800
Томас Бабингтон Маколей (Thomas Babington Macaulay)
британский государственный деятель, историк, поэт и прозаик викторианской эпохи. На протяжении последнего десятилетия своей жизни он работал над пятитомной «Историей Англии» — капитальным трудом, заложившим основы виговского прочтения национальной истории. Родился в Ротли-Темпл (графство Лестершир). Маколей, сын шотландского предпринимателя-аболициониста, окончил Кембриджский университет. Ещё в студенческие годы он привлёк внимание литературной общественности своими стихотворениями, эссе и опубликованным в «Эдинбургском обозрении» за 1825 год этюдом о Мильтоне. Книга стихотворений Маколея «Песни Древнего Рима» 1842 представляет интерес и в наши дни; ее переводы на русский язык публикуются по сей день — к примеру, в антологии «Семь веков английской поэзии» (Москва, 2007). Получив юридическое образование, Маколей мечтал о карьере не законника, а политика. В 1830 г. он избрался в Британский парламент и активно включился в дебаты, предшествовавшие великой парламентской реформе 1832 года. Красноречие Маколея выдвинуло его в первые ряды британских ораторов и сделало его одним из лидеров партии вигов. Особенно значительна была его роль в принятии закона об отмене рабства. В 1833-1838 годах Маколей занимает видные посты в администрации Британской Индии. Сторонник идеи превосходства английской политической модели над всеми прочими, он старался привить индийскому обществу вкус к свободе слова и внедрить в правовую систему Индии принцип равенства англичан и индийцев перед законом. Ему принадлежит проект уголовного уложения, заложивший основы уголовного законодательства не только в Индии, но и в других британских колониях. В целях сплочения многонационального индийского общества Маколей настоял на повсеместном введении английского в качестве обязательного языка обучения, стоял у истоков индийской системы образования. Усилия Маколея по просвещению индийского общества, лежавшие в русле бентинковских преобразований, привели к формированию в Индии целого поколения проанглийски настроенных интеллектуалов (т. н. «дети Маколея»).После долгожданного возвращения из индийской «ссылки» на родину в 1839 г. Маколей избрался в парламент от Эдинбурга и в правительстве лорда Мельбурна (1839-1841) занимал пост военного министра. После возвращения власти к вигам в 1846 г. возглавил Ведомство генерального казначея. Три года спустя был избран ректором университета Глазго. Начиная с 1849 года Маколей с головой уходит в историографические штудии. Он задался целью написать историю Англии от «славной революции» 1688 года до смерти Георга III (1820), в которой стремился показать превосходство либеральной идеологии и политической платформы вигов, очистив национальную историю от измышлений консерваторов (тори). Маколей задумал сочинение меньшего объёма и значительного временного охвата, но по мере написания труд «катастрофически нарастал», так что автор был вынужден ограничиться лишь 14-летним периодом. Ему удалось довести свой труд до смерти Вильгельма III (1702), которого он почитал величайшим из английских монархов. Центральное место в национальной истории Маколей отводил свержению Стюартов и «славной революции». Пересмотр устоявшихся мнений относительно событий царствования Вильгельма III наделал много шума.
[542x700]
Обложка книги стихотворений Маколея «Песни Древнего Рима» (1881).
Пять томов истории Маколея разошлись по Британской империи рекордными тиражами. Они были переведены почти на все европейские языки. Читателей привлекал в «Истории Англии» своеобразный, не лишённый изящества стиль, который в течение полувека после смерти писателя господствовал в англоязычной публицистике. Будучи по природе скорее ритором, чем беспристрастным учёным, Маколей рассыпал по страницам своей «Истории» запоминающиеся, безапелляционные суждения. Опровергнуть их дотошным историкам-профессионалам немецкой школы не составляло труда. К середине XX века репутация Маколея как историка сильно увяла, несмотря на усилия по продолжению виговской историографической традиции, предпринятые внучатым племянником Маколея — Джорджем Тревельяном. В 1934-38 гг. Уинстон Черчилль написал многотомную биографию своего тезоименитого предка с целью опровержения обвинений, брошенных в его адрес Маколеем. В последние годы Томас Маколей страдал тяжёлой болезнью сердца. Этот убеждённый холостяк умер в 59 лет и был похоронен в Вестминстерском аббатстве (Уголок поэтов). Незадолго до смерти королева Виктория пожаловала ему титул барона Ротли. По известной оценке Карла Маркса, Маколей, будучи «систематическим фальсификатором истории», «подделал английскую историю в интересах вигов и буржуазии». Умер Маколей в Лондоне 28 декабря 1859 года. Публикации: Маколей о лорде Байроне // Русский Вестник. 1856. Том V. Книга II; Маколей Т.Б. Речь, произнесённая в Палате Общин 5 февраля 1841 года // Две речи об авторском праве; Маколей Т.Б. Речь, произнесённая в комиссии Палаты Общин 6 апреля 1842 года // Две речи об авторском праве; Macaulay, Thomas Babington. Macaulay on copyright law. Сочинения: Works, v. 1-12, L., 1898; в русском переводе - Полное собрание сочинений, тома 1-16, Санкт-Петербург, 1860-1866. Литература: Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения, 2-е издание, том 23 (Указатель имен); Чернышевский Н.Г., Нынешние английские виги, Полное собрание сочинений, том 7, Москва, 1950; Татаринова К.Н., Маколей как историк, "Исторический журнал", 1945, № 5; Историография нового времени стран Европы и Америки, Москва, 1967 (Указатель имен).

[452x700]
1800
Жак Поль Минь (французское имя — Jacques Paul Migne)
французский католический священник, христианский книгоиздатель, чьё издание трудов Отцов Церкви (Patrologia Latina и Patrologia Graeca) до сих пор считается классическим и неофициально называется «Патрология Миня». Родился в городе Сен-Флур, департамент Канталь. Теологическое образование получил в Орлеане, после чего был рукоположен в священники. Был приходским священником Пюизо епархии Орлеана. Однако его консервативные взгляды находились в противоречии с позицией, занимаемой католической иерархией во время правления Луи-Филиппа. После издания брошюры «De la liberté, par un prêtre», в которой имелись выпады против местного епископа, покинул приход и переехал в Париж. Здесь он начал издавать журнал «L’univers religieux», который попытался сделать свободным от политической конъюктуры. Издание имело около 1800 подписчиков. После прекращения редактированием Минем под влиянием соредактора Луи Вёйо журнал (далее именовавшийся «L’univers») сделался рупором французского ультрамонтанства. Осознав необходимость широкого распространения печатной литературы Минь основал в 1836 году в 14 округе Парижа бумажную фабрику, типографию и переплетную, в которых работало до 360 человек. Здесь он начал издание большого количества наименований церковной литературы для священников по доступным ценам. Однако самый знаменитый его труд — издание творений Отцов Церкви и церковных писателей. Издание получило название «Patrologiae cursus completus» (Полный курс патрологии) и состояло из двух серий: латинской и греческой. Латинская серия (Series latina) 1844—1856, 2-ое издание 1877 года (уже после смерти Миня). Общее число томов 220, которые содержат труды богослов и церковных писателей Западной церкви от II века до XII века включительно. Греческая серия (Series graeca) 1857—1866. Общее число томов 161. Серия содержит в греческом подлиннике и латинском переводе творения греческих отцов и церковных писателей до XV века включительно. Творения перепечатаны с лучших предшествовавших изданий, преимущественно бенедиктинских: каждому писателю предшествуют обширные prolegomena, часто — целые научные монографии знаменитых патрологов. Для латинской серии именные и предметные указатели имеются при самом издании. Для пользовании греческой серией Дорофеем Схоларием в Афинах в 1879 году был издан «Ключ» к серии: «Κλεις πατρολογίας… ύπό Δοροθέου του Σκολαρίου». До настоящего времени в академических изданиях при упоминании трудов раннехристианских богословов принято указывать нахождение их текстов в издании Миня (PL для латинской серии и PG для греческой). Другое столь же важное и многотомное издание Миня «Sacrae Scripturae cursus completus», содержащее в себе свод святоотеческих толкований на Священное Писание. С помощью собранной им вокруг себя учёной корпорации, Минь издал также ряд многотомных энциклопедий: «Encyclopédie théologique, ou série des dictionnaires sur toutes les parties de la science religieuse» («Теологическая энциклопедия или серия словарей о всех частях религиозного знания») (Париж, 1844—1855, в 50 томах), в состав которого словари догматического (католического) и нравственного богословия, канонического права, церковно-гражданского права, литургики, обрядов и церемоний, иконографии, ересей и расколов, соборов, агиографии и прочие материалы. «Nouvelle encyclopédie théologique» («Новая теологическая энциклопедия») (Париж, 1851—1863, 52 томов) — в состав этого издания входят словари патрологии, гонений на христианство, духовного красноречия, христианской литературы, христианской и антихристианской библиографии, апологетики, священной археологии, церковной музыки, аскетики, искусства поверять даты в исторических сочинениях и прочие материалы. «Troisième et dernière encyclopédie theologique» («Третья и последняя теологическая энциклопедия») (Париж, 1854—1865, 62 томов) — сюда вошли словари: общей церковной истории, понтификального, патристического и соборного предания, легенд, апокрифов, суеверий и заблуждений, католических миссий, монастырей и прочие материалы. «La collection universelle des orateurs chretiens» «Demonstrations évangeliques» (20 томов). Кроме того, им изданы сочинения Франциска Сальского, Будоня, Боссюэ, Фенелона, Массийона и других. После «L’Univers» Минь основал газету «La Verité». Всего им издано до 2000 громаднейших томов, большей частью очень мелкой печати. В 1868 году пожар уничтожил все его мастерские и склады книг, так что многие издания были утеряны и ныне представляют большую библиографическую редкость. Однако финансовые потери самого Миня были невелики, так как он получил более 3 миллионов франков страхового возмещения. Незадолго до смерти Миня архиепископ Парижа Дарбуа запретил ему дальнейшую издательскую деятельность, находя ее несовместной с духовным саном. Минь даже был временно отстранён от исполнения им священнических функций. В тот же период был получен декрет курии Пия IX, осуждающий использование средств, получаемых от проведения месс, для приобретения книг, среди которых особенно отмечали публикации Миня. Умер в Париже 24 октября 1875 года. Литература: Migne et le renouveau des études patristiques: actes du colloque de Saint-Flour, 7-8 juillet 1975/ A. Mandouze, J.Fouilheron, eds. Paris: Beauchesne, 1985; Langlois C., Laplanche F. La Science catholique: l'«Encyclopédie théologique» de Migne (1844—1873), entre apologétique et vulgarisation. Paris: Editions du Cerf, 1992; Bloch R.H. God’s plagiarist: being an account of the fabulous industry and irregular commerce of the abbé Migne. Chicago: University of Chicago Press, 1994. Публикации: Patrologiae cursus completus. Ser. Latina, t. 1-221, ., 1844-1864 - ; новое переиздание, v. 1- , ., 1958- ; то же, Ser. Graeca, t. 1-166, ., 1857-1866; Scripturae sacrae cursus completus, t. 1-28, ., 1837-1845; Theologiae cursus completus..., 2 ed., t. 1-28, ., 1839-1845; Collection intégrale et universelle d"orateurs sacrés..., t. 1-99, ., 1844-1855.

[638x699]
1801
Ричард Паркс Бонингтон (Richard Parkes Bonington)
английский живописец и график, работал главным образом в жанре пейзажа и исторической картины. Родился в Арнольде, близ Ноттингема, но большую часть своей короткой жизни провел во Франции. В 1817 переехал в Кале, где начал профессиональное обучение у Л.Франсиа, писавшего в традиции английской акварели, близкой Гертину и Дж.Варли. Сопротивление родителей его профессиональному выбору подтолкнуло Бонингтона в 1817 к тому, чтобы уехать в Париж. С 1819 года учится в парижской Школе изящных искусств у Антуана-Жана Гро, однако не перенял у последнего увлечения исторической живописью. Важнее для творческого развития Бонингтона оказалась дружба с Эженом Делакруа и Теодором Жерико. С 1822 — участник парижских Салонов (1824—1827), выставок в Обществе художников Великобритании и Королевской академии художеств в Лондоне (1827, 1828). На Парижском салоне 1824 года Бонингтон получил золотую медаль и в 1825 году вместе с Делакруа отправился в Лондон, чтобы изучать творчество Уильяма Тёрнера и английскую историческую школу живописи.

Боннингтон. Колонна Святого Марка в Венеции. Галерея Тейт
Около 1824 впервые посетил Италию. С 1825 постоянно бывал на родине, где пользовался большой известностью. Среди французских художников занимал особое место как представитель т. н. английской манеры, сочетая в своем творчестве особенности английского и французского романтизма. Внес большой вклад в развитие национальных школ пейзажа обеих стран. Ранние акварели еще обнаруживают черты топографического типа пейзажа. Но затем кисть Бонингтона становится более свободной, его произведения наполняются прозрачной воздушностью, особую светоносность приобретает колорит. В 1824 художник познакомился с Констеблом, оказавшим на него большое влияние. В том же году сопровождал Делакруа в поездке в Лондон. По возвращении в Париж они стали работать в одной мастерской, что способствовало их творческому взаимообогащению. Англичанин отдал дань ориенталистике и европейскому Средневековью. В исторических композициях он уделял внимание конкретным бытовым деталям, подчеркивающим достоверность происходящего.

Франциск I и Маргарита Наваррская. 1827. Собрание Уоллеса. Лондон
Делакруа восхищали виртуозное владение кистью, непосредственность в передаче впечатления от пейзажа, ощущение вибрации атмосферы, которое присуще композициям Бонингтона, наконец, чистота и красота палитры. Он говорил, что живопись английского мастера настолько драгоценна, что завораживает глаз независимо от темы и степени сходства с реальностью. Бонингтон блестяще владел искусством наброска, передающего изменчивый, мимолетный характер природы. Ранняя смерть прервала динамично развивавшееся творчество живописца. Однако художественные откровения его пленэров питали искусство последующих поколений пейзажистов вплоть до импрессионистов. Бонингтон скончался в Лондоне от туберкулёза 23 сентября 1828 года. Делакруа в письме к Теофилю Торе в 1861 году так отзывался о Бонингтоне: «Когда я встретил его в первый раз, я тоже был очень молод и штудировал работы в Лувре: это было около 1816 или 1817 … Он уже обладал удивительными способностями в жанре акварели, которая была английской новинкой того времени… На мой взгляд, и у других современных художников можно найти силу и точность изображения, которые превосходят работы Бонингтона, но никто в этой современной школе, и, возможно, ещё до того, не обладал той лёгкостью прикосновения, которая, особенно в акварели, делает его работы похожими на брильянт, ласкает и очаровывает глаз, независимо от любого предмета и всякого подражания». Избранные полотна: «Колонна Святого Марка в Венеции» (1826—1828; Лондон, галерея Тейт; «Нормандия. На берегу» (1826/1827; Лондон, галерея Тейт); «Перед английским побережьем» (1825; Будапешт, Шепмювешети-музей); «Венецианская лагуна» (1826; Париж, Лувр); «Мост искусств, Париж» (1816; Лондон, галерея Тейт). Литература: Бонингтон, Ричард-Паркс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907; Die Welt der Malerei, Köln 1990; Norbert Wolf: Malerei der Romantik, Köln 1999; Noon, Patrick: Richard Parkes Bonington «On the Pleasure of Painting», Yale University Press, 1991.


1803
Пётр Петрович Коновницын (Коновницын 1-й)
декабрист из рода Коновницыных. Пётр Петрович был вторым ребёнком и старшим сыном в семье генерала и военного министра Петра Петровича Коновницына (1764—1822) и Анны Ивановны, урождённой Корсаковой (1769—1843). Имел старшую сестру Елизавету (1802—1867) и младших братьев: Ивана (1806—1867), Григория (1809—1846), Алексея (1812—1852). Получил домашнее образование. В 1821 году начал службу колонновожатым в Свите Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. В 1823—1825 годах состоял при Генеральном гвардейском штабе в чине подпоручика. С декабря 1825 года — при Училище колонновожатых в Санкт-Петербурге. В 1825 году (по другим данным — с лета 1824 года) вместе с братом Иваном стал членом Северного общества декабристов, однако деятельного участия не принимал. Пётр Коновницын был арестован 29 декабря 1825 в Петербурге и содержался сначала при училище колонновожатых, потом на гауптвахте, с 9 января 1826 в Кронштадтской и с 22 февраля 1826 в Петропавловской крепостях. Во время допроса П.П.Коновницын показал, что он был принят в тайное общество незадолго до восстания Е.П.Оболенским, а «цель общества сего была истребовать прав и законов государству». В день восстания по поручению князя Оболенского он должен был известить лейб-гренадеров о сборе войск на Сенатской площади. Пущин писал: «… Между тем Коновницын, конноартиллерист, освободившийся как-то из-под ареста, скакал верхом к Сенату и встретил Одоевского, который сменился с внутреннего караула и ехал к лейб-гренадерам с известием, что Московский полк давно на площади. Коновницын поехал с ним вместе. Приехавши в казармы и узнавши, что лейб-гренадеры присягнули Николаю Павловичу и люди были распущены обедать, они пришли к Сутгофу с упрёком, что он не привёл свою роту на сборное место, тогда как Московский полк давно уже был там» Следствие установило, что Коновницын «принадлежал к тайному обществу, хотя без полного понятия о сокровенной онаго цели относительно бунта, и соглашался на мятеж». В 1826 году осуждён по IX разряду, лишён дворянства и чинов, разжалован в солдаты и отправлен в Семипалатинский гарнизон. Вместе с ним были осуждены брат Иван и Михаил Нарышкин, муж сестры Елизаветы. В 1826 году Пётр Петрович переведён на Кавказ в 8-й пионерный батальон. Участвовал в Кавказской и русско-турецкой войнах. Освобождая Сардарабад и Эривань, он проявил мужество и отвагу. Генерал Паскевич рапортовал: «… Дорохов, Коновницын, Пущин исполняли свой долг с похвальной ревностью, поощряя прочих нижних чинов своим примером. При короновании рва под Эриванью они также находились на работах, производимых под начальством г.-м. Трузсона… Разжалованный за дуэль Дорохов был в сем случае ранен пулею в грудь, одежда Коновницына прострелена тремя пулями» Прапорщик с марта 1828 года, в 1829 году встречался с Пушкиным. В апреле 1830 получил чин поручика. В феврале 1830 года получил отпуск для свидания с матерью в имении Никитовка (Ахтырского уезда Харьковской губернии), однако ему был запрещён въезд в другие губернии и при нём должен был находиться благонадёжный офицер. По одним данным, Пётр Петрович Коновницын на обратном пути из отпуска заразился холерой и скончался 3 сентября 1830 года. Был похоронен во Владикавказе. Барон А.Е.Розен писал в воспоминаниях: «Владикавказ, у подножия Кавказских гор, на берегу Терека, довольно населённый город: имеет 4000 жителей, несколько улиц, больницу и запасные магазины. Я пошёл на кладбище, чтобы отыскать могилу П.П.Коновницына, узнав прежде от сестры его Е.П.Нарышкиной, что из Петербурга мать отправила металлическую доску с надписью. Долго ходил, искал и не нашёл его могилы. Священник и причётник указали мне место и рассказали, что он проездом заболел, лежал в больнице и умер от холеры. Эта болезнь свирепствовала до такой степени, что в сутки умирало до ста и более человек, так что не успевали хоронить порознь и положить тела в гроб, но рыли общую могилу и зарывали тела сотнями, как на поле битвы.» По другим данным, сибирская ссылка, нелегкая военная служба в горах подорвала здоровье Петра, и он заболел туберкулезом. В феврале 1830 года он приехал на свидание с матерью и для лечения в имение Никитовка. Вылечить болезнь не смогли. В августе того же 1830 года Петр в тяжелых муках умер. Похоронила его мать в саду собственного дома. Земляки восстановили могилу декабриста. С 1975 года к могиле П.П. Коновницына тянется небольшой ручеек поклонников и школьников, иногда сельчане в поминальные дни кладут цветы. Украинский историк, специалист в области историографии, декабристовед Г.Д. Казьмирчук указал: "В феврале 1830 года П. П. Коновницын получил отпуск и приехал в Никитовку. Летом того же года он скончался и был здесь похоронен. Могила П.П.Коновницына сохранилась до настоящего времени. В 1975 году здесь была установлена надгробная плита с портретом декабриста". Сегодня Никитовка, бывшее имение Коновницыных, входит в Белковскую громаду (орган местного самоуправления, бывший Белковский сельский совет, Тростянецкого района Сумской области), которая в 2016 году поставила новый памятник из гранита на могиле декабриста.

Могила П.П.Коновницына (декабриста) после благоустройства 2016 году
В знак памяти о сыновьях-декабристах Петре Петровиче и Иване Петровиче Коновницыных – Анна Ивановна Коновницына в 1836 году поставила в Никитовке церковь Казанской иконы Божьей матери. В августе 1943 г. при наступлении советских войск в купол церкви попал авиационный снаряд. Фасад церкви был разрушен. В семейном имении в селе Кярово Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии был установлен памятник Петру Коновницыну. Его поставил в память о брате Иван Коновницын. К сожалению, памятник не уцелел, осталось только гранитное основание. Литература: Коновницыны // Большая российская энциклопедия / С.Л.Кравец. — Москва: Большая Российская энциклопедия, 2010. — Том 15. — Страница 62. — 767 страниц — 60 000 экземпляров. — ISBN 978-5-85270-346-0.


1805
Шарль Кристофль (французское имя — Charles Christofle)
французский промышленник. Служил сначала простым рабочим в ювелирной фабрике в Париже, в 1831 стал её управляющим и быстро поднял её значение эксплуатацией купленных в 1841 у де Рюо (Ruolz) и Элькингтона изобретений гальванопластического золочения и серебрения. Его фабрика давала работу 1500 рабочим.

Чайно-кофейный сервиз мануфактуры Кристофля, 1875
Кристофль написал: «Observations sur les lois qui régissent le commerce de la bijouterie» (Париж, 1835); «Projet de loi sur les marques de fabrique et de commerce» (Париж, 1847); «Histoire de la dorure et de l’argenture électro-chimiques» (Париж, 1851). Умер в Брюнуа (департамент Эссонн, Франция) 13 декабря 1863 года. Источники: Кристофль, Карл // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907.

[536x700]
1806
Макс Штирнер (немецкое имя — Max Stirner; настоящее имя Иоганн Каспар Шмидт, Johann Caspar Schmidt)
немецкий философ, предвосхитивший задолго до их возникновения идеи нигилизма, экзистенциализма, постмодернизма и анархизма, в особенности индивидуалистического анархизма. Основной труд — книга «Единственный и его собственность» (оригинальное немецкое название — «Der Einzige und sein Eigentum»). Родился в Байройте, Германия. Отец — Генрих Шмидт, мастер духовых инструментов. Мать — София Элеонора Рейнлейн, из семьи аптекаря. Осенью 1826 года поступил на философский факультет Берлинского университета. Около того же времени другой берлинский студент, его будущий противник, Людвиг Фейербах писал своему отцу: «Ни в одном университете нет такого всеобщего прилежания, такого стремления к чему-либо повыше, чем обыкновенные студенческие интересы, такой жадности к науке, такого покоя и тишины, как здесь. Другие университеты — поистине кабачки в сравнении с этим домом труда».Болезнь и нужда заставили его пробыть в университете, с перерывами, 8 лет. В Берлине он слушал Гегеля, который оставил в нём неизгладимый след. Был преподавателем в разных берлинских учебных заведениях. Лично и по убеждениям близкий сперва к левым гегельянцам (Бруно Бауэр, А.Руге, К. Маркс, Людвиг Фейербах), с которыми он принадлежал к кружку Гиппеля (так называемому по имени ресторана, где он собирался), Штирнер, однако, пошёл в своем развитии по совершенно своеобразной дороге. В погребке у Гиппеля Штирнер появился в 1841 году. Там он за характерный высокий лоб и получил кличку Stirn (лоб — немецкое значение), впоследствии трансформировавшуюся в псевдоним. В тамошней полемике не участвовал, лишь изредка отпуская меткие замечания. В личном плане держался со всеми сдержанно, но более, чем с другими общался с Бруно Бауэром, Людвигом Булем и Эдуардом Мейеном. Первые его статьи в редактируемой Марксом «Rheinische Zeitung» и в «Leipziger Allgemeine Zeitung» не имели большого значения. Женитьба в 1843 году на весьма эмансипированной особе Марии Денгардт доставила ему небольшие средства и дала возможность оставить преподавание и посвятить себя исключительно философскому труду. В ноябре 1844 года появилась его книга «Der Einzige und sein Eigentum» (Лейпциг, издательство Отто Виганда), сразу обратившая на себя внимание и вызвавшая оживлённую полемику. Молодой философ Куно Фишер дал ей резкую оценку в брошюре «Die modernen Sophisten»; резко отнёсся к ней и Фейербах (он опубликовал ответ на критику Штирнером его «Сущности Христианства»); из социалистического лагеря она подверглась отрицательной оценке со стороны Гесса; сочувственный отзыв она встретила в статье Тальяндье в «Revue des Deux Mondes»: «De la crise actuelle de la Philosophie Hegélienne. Les partis extrêmes en Allemagne», Энгельс написал Марксу письмо, где настаивал на пересмотре своего и марксова отношения к философско-антропологической концепции Фейербаха (правда, чуть позже они тотально раскритиковали концепцию Штирнера в «Немецкой идеологии»). Несмотря на произведённый фурор и популярность в среде молодых интеллектуалов, книга была совершенно забыта, а вместе с ней и её автор. Но до этого момента он успевает провести два года в активной творческой деятельности (ответы на критику, попытка перевода книги Жана-Батиста Сея «Руководство к практической экономии»), которую ему приходится завершить в связи с нехваткой финансов. Вместе с женой они пытаются начать дело, но терпят неудачу и впадают в нищету. В революции 1848 года не принял ни малейшего участия и вообще как-то сошёл со сцены; в литературе после 1847 года долго не появлялся. В 1847 году он развёлся с женой и с тех пор испытывал тяжёлую нужду, перебиваясь то попытками основать молочную торговлю, то комиссионерством и т. п.; несколько раз сидел в тюрьме за долги. В 1852 году вышел его труд «Geschichte der Reaction» (Берлин), первый том которого, «Die Vorläufer der Reaction», посвящён реакции после великой революции, второй том, «Die moderne Reaction», — реакции в 1848 году. Труд этот был в значительной степени компилятивным, представлял мало оригинального и прошёл совершенно бесследно. Этими двумя книгами, да ещё немногими мелкими статьями, в том числе несколькими ответами на критики его первого труда, ограничивается самостоятельная литературная деятельность Штирнера. Мелкие статьи его собрал и издал Дж.Г.Макай (J.H.Mackay). Умер в Берлине 26 июня 1856 года. Смерть Штирнера осталась практически незамеченной. Лишь благодаря бывшим друзьям его не похоронили за государственный счёт. На похоронах присутствовали Бауэр и Буль, забравший рукописи Штирнера.

Могила Штирнера на кладбище Церкви Святой Софии в Берлине
После его смерти они исчезли. Вот как описывает сам Ф.Энгельс историю его и Маркса отношений с М.Штирнером: Из письма М.Гильдебранду. 22 октября 1889 г. Милостивый государь, В ответ на Ваше письмо от 19-го сообщаю, что я познакомился Штирнером в Берлине приблизительно в начале 1842 г., когда встречался там с Э.Мейеном, Булем, Эдгаром Бауэром, а затем и Бруно Бауэром. Верно, что настоящая его фамилия Шмидт, про¬звище Штирнер он получил за свой необыкновенно высокий лоб. В этом кругу он, вероятно, был недолго, так как не знал Маркса, который покинул Берлин, кажется, меньше чем за год до этого и пользовался там большим уважением. Учителем гимназии он тогда уже, по-моему, не был или же вскоре оставил эту деятельность (…) Мы встречались у Штегели, по вечерам — в различных пивных столицы, а если водились деньги, то в одном винном погребке на Постштрассе, в котором Кеппен был завсегдатаем. Штирнера я знал хорошо, мы были с ним на ты. Он был добрым малым и все же не таким плохим, каким он изображает себя в своем «Единственном» г, но с легким налетом педантизма, приобретенным в годы учительства. Мы много спорили о гегелевской философии, и он тогда сделал открытие, что гегелевская логика с самого начала базируется на ошибочном положении: бытие, которое обнаруживает себя как ничто и, таким образом, вступает в проти-воречие с самим собой, не может быть началом; началом должно быть нечто такое, что само по себе уже есть непосредственное, от природы данное единство бытия и ничто, из которого затем развивается эта про-тиво¬положность. По мнению Штирнера, началом является «es», порошит, моросит, нечто такое, что одно-временно и существует и есть ничто. Впоследствии он, повидимому, понял, что из этого es получается такое же ничто, как и из «бытия» и «ничто». В последнее время моего пребывания в Берлине я встречался со Штирнером реже; вероятно, уже тогда у него начал разви¬ваться тот ход мыслей, который его привел к основной его идее. Когда вышла его книга, наши пути сильно разошлись; два года, проведенные мною в Манчестере, оказали на меня свое влияние. Позже, в Брюсселе, когда Маркс и я почувствовали потребность отмежеваться от последователей гегелевской школы, мы занялись, между прочим, и критикой Штирнера: критика эта по своему объему не уступает критикуемой книге. Никогда не опубликованная рукопись находится еще у меня, если ее не сгрызли мыши. Возрождению Штирнера способствовал Бакунин, который, кстати, в то время тоже был в Берлине и на лек-циях Вердера по логике сидел вместе с 4—5 русскими на скамье впередименя (1841—1842 гг.). Безобидная, чисто этимологическая анархия (т. е. отсутствие государственной власти) Прудона никогда не привела бы к современным доктринам анархизма, если бы Бакунин не вдохнул в нее добрую долю штирне-ровского «возмущения». Вслед¬ствие этого анархисты стали сплошными «Единственными», до такой степени единственными, что среди них не найдешь двоих, которые уживались бы друг с другом. Больше я о Штирнере ничего не знаю; о его дальнейшей судьбе я ничего больше не слышал, кроме того, что Маркс рассказывал мне, будто он буквально умирал с голоду; откуда об этом узнал Маркс, — мне неизвестно. Жену его я здесь видел как-то, она сошлась с бывшим лейтенантом Теховым — «ах, эти душки-военные!» — и, если не ошибаюсь, уехала с ним в Австралию. Если когда-нибудь впоследствии у меня найдется время, возможно, что я набросаю кое-что об этом, в своем роде очень интересном периоде". Времени рассказать о Штирнере подробнее впоследствии у Энгельса так и не нашлось. Искрометная диалектика Штирнера пробудила в молодых Марксе и Энгельсе полемический задор и интерес к немецкому социализму, побудив тем самым, к исследованию действительных отношений в политической экономии капитализма, изучению вопросов о буржуазном гражданском обществе, моральных, правовых, политических и пр. отношениях в нем. Итогом этого полемического интереса явилась рукопись под издательским названием "Немецкая идеология", основное внимание в которой уделено разбору тезисов Штирнера. Абсолютное «Я» Фихте превращается у Штирнера в индивидуальное и отождествляется с эмпирической личностью, которая таким образом получает значение единственной и абсолютной реальности. Исходя из личности, как центра мироздания, Штирнер совершенно логично доходит до отрицания понятия о долге, об обязанности и т. д.; моё дело, говорит он, не должно быть ни добрым, ни злым делом, ни божьим, ни человеческим, ибо добро, зло, Бог, человечество — всё это мои субъективные понятия; «кроме меня, для меня нет ничего». Я люблю, я ненавижу не потому, что любовь и ненависть — мой долг, а потому, что они черты моей натуры; любя, я только проявляю самого себя. «Так как мне тягостно видеть складку грусти на любимом лице, то я ради самого себя стараюсь изгладить её поцелуем. Любовь не есть долг, но есть моё достояние (mein Eigenthum). Я люблю людей, но люблю их с полным сознанием моего эгоизма, люблю потому, что любовь доставляет мне счастье… Только в качестве одного из моих чувств я культивирую любовь, но я отвергаю её, когда она представляется мне в качестве верховной силы, которой я обязан подчиняться, в качестве нравственного долга». Развивая эту идею в применении к обществу и государству, Штирнер естественно приходит к отрицанию этих последних как явлений, имеющих самостоятельную ценность, и видит в них исключительно орудие интересов отдельных человеческих личностей. Право человека преследовать свои интересы безгранично. Таким образом, полное отрицание какой бы то ни было нравственности и совершенная анархия — вот главные черты учения Штирнера. Но анархизм бывает двух родов: анархизм, вытекающий из стремления человеческой личности к возможно большей свободе, и анархизм, вытекающий из вражды к тому общественному строю, который создаёт неравенство и давит человека. Анархизм Штирнера в значительной степени сближается с анархизмом первого вида; это анархизм сильной и властной личности, а не личности униженной и угнетённой. Главный философский труд — «Единственный и его собственность». Считается, что это произведение почти на полвека опередило возникновение идей индивидуализма и анархизма. Однако это не точно передает смысл и содержание книги. В тексте самой книги слово "анархизм" не встречается. Это не случайно. Книга не представляет собой теорию анархизма. Блестящий диалектик, остроумный мыслитель, Штирнер продолжил младогегельянское "исправление" Гегеля на "земной" лад: высвобождение реального индивида из-под гнета отчужденных абстракций. Помимо собственной "теории" индивидуализма в книге представлена остроумная и меткая критика учения Л.Фейербаха о христианизированном человеке в религии, учения первого теоретика немецкого коммунизма В.Вейтлинга о праве, собственности, справедливом распределении и сущности труда; представлена развернутая критика апологетов "патерналистского государства" из числа немецких "государственных социалистов". Новый подъем интереса к Максу Штирнеру наметился только в связи с Фридрихом Ницше, когда выяснилось, что многое из того, что проповедовал Ницше, уже содержалось в «Единственном». Нет смысла пересказывать всю книгу. Любой желающий может просто взять и прочитать её самостоятельно. К тому же, написанная более 150 лет назад, она с неизбежностью несёт на себе отпечаток своего времени, хотя, иной раз, даже полемические места, направленные против Бруно Бауэра или Людвига Фейербаха, становятся, к сожалению, мучительно актуальными для нас. Сегодня важнее осмыслить ту фундаментальную установку, базируясь на которой Штирнер выстраивает здание своей концепции. Если бы мы додумывали каждую мысль до конца, нам бы хватило всего одной. Достаточно прочесть первую (и последнюю) фразу «Единственного», чтобы вывести всё остальное самому: «Ничто — вот на чем я построил своё дело» Мы живём в мире, полном призраков и одержимых, — говорит нам Штирнер. Везде и всюду нам стремятся доказать, что смысл и цель нашего существования лежат где-то вне нас. Что просто необходимо найти этот смысл и пожертвовать своими интересами и своей жизнью ради воплощения этой цели, другими словами, стать одержимыми. Не проще ли, не лучше ли, не выгоднее ли, наконец, отбросив жадные идеалы строить своё дело на себе самом — на «преходящем, смертном творце», короче говоря, на Ничто? Итак, на пути к полному самоосуществлению первым шагом явилось самоопределение, то есть тотальное освобождение от всего «не моего». А «то, что для меня свято, уже не моё собственное». «Бог», «Родина», «Народ» и прочие вызывающие ужас и благоговейный страх понятия, перед которыми веками преклонялись люди, были взвешены и найдены слишком лёгкими. Это — приведения, лучшим средством от них будет отсутствие веры. Несколькими десятилетиями спустя философы с «ужасом» скажут об укоренённости человеческого существования в Небытии. Но Штирнеру нет никакого дела и до человека, ибо человек — это такой же миф, как и любое Верховное Существо, в честь которого производятся кровавые жертвоприношения. Поэтому Единственный станет свободным, только отбросив навязанного ему человека, и только вместе с кожей человеческого слезут с него ороговевшие наросты «святого»: государство, нация, традиция. Небо человека — МЫШЛЕНИЕ, дух. Всё может быть у него отнято, только не мышление, не вера. Способность мыслить — критерий принадлежности к человеческому роду. Однако, что верно для человека, то не подходит Единственному. Мое мышление — это не я, не моя собственность. Наоборот, любые попытки придания мне формы и включения через это в иерархию основаны на моем стремлении к ИДЕАЛУ, который вначале необходимо ПОМЫСЛИТЬ. Штирнер идёт дальше Декарта с его cogito, ergo sum: «Только бессмысленность спасает меня от мысли». Снявши кожу по небесам не плачут. Отказавшись от всякого обоснования чем-либо вне себя, Единственный вдруг очутился в той точке, где «зубы догматиков и критиков» уже не ранят его. Что Афины и Иерусалим Единственному? «Снявши кожу вашего шёпота не слышу уже», — мог бы сказать нам Единственный, если бы не отказался бы и от слова: Переход за пределы этой области (области мысли) ведёт в неизречимое. «Слово» — ЛОГОС есть для меня «только слово». Освобождение от одержимостей мира даёт свободу от мира одержимых. Однако, находясь уже на границе абсолютной свободы, Единственный делает следующий шаг, когда освобождается и от идеала свободы. Быть свободным от чего-нибудь — значит только избавиться или не иметь чего-либо". Но отказавшись от следования «истине», от воплощения идеала, а значит, и от дуализма греха — святости, «единственная личность» выходит за рамки не только от всемирной истории, но и от своей собственной, "ибо совершеннейшее самоотрицание тоже сводится именно к свободе, к свободе от самоопределения, от собственного «я», и стремление к свободе как к чему-то абсолютному, за что стоит заплатить какую угодно цену, лишило нас своего своеобразия; оно создало самоотречение, самоотрицание. Поэтому, вместо мечты свободы, которая всегда будет вызывать раздражение против всего, что может её ограничить, а, стало быть, против всего, что не является «Мной», Единственный начертал на своём знамени девиз своеобразия и особенности. Он снова возвращается в мир, но только для того, чтобы окончательно противопоставить его себе. Я не стану Единственным и свободным, пока между нами существует хотя бы одно взаимоотношение; и не стану Единственным и «своеобразным» пока не освобожу мир для того, чтобы сделать его Своей собственностью. Отныне только Моя воля и Моя Мощь ставят пределы моему отношению с реальным миром, созданным Мной лишь для того, чтобы стать Моим и доставлять Мне наслаждение. Nihil humanum a Me alienum puto. Однако Единственный не подпадает вновь под власть мира. Особенность не уничтожает свободу как раз потому, что мир — это всего лишь собственность Единственного, и потерю его он не считает потерей для себя. Даже то, что делает Единственного Единственным — его особенность, — остаётся, в итоге, не более чем предикатом, который он сам себе приписывает. Между Единственным и его качествами по-прежнему существует непреодолимая пропасть, на которую он указывает своим торжествующим смехом. Конечно, как собственник мыслей, я также буду защищать мою собственность, как и будучи собственником вещей, я не позволял посягать на них; но я буду с улыбкой на устах смотреть на исход битвы, с улыбкой прикрою щитом трупы моих мыслей и моей веры, с улыбкой буду торжествовать, если буду побеждён. Только в 1866 году И.Э.Эрдман посвятил Штирнеру страницу в своей «Gesch. der Philosophie», и тогда же остановился на нём А.Ф.Ланге в «Истории материализма». Через два года о нём обстоятельно заговорил Гартман в «Философии бессознательного» и теперь его не обходит ни одна история философии XIX века. В особенности значение Штирнера выросло после того, как философия Ницше приобрела широкое распространение; в Штирнере нашли одного из предшественников Ницше, во многом с ним сходного, хотя вряд ли Штирнер имел прямое влияние на Ницше; возможно даже, что Ницше вовсе его не читал. Второе издание главной книги Штирнера появилось в 1882 году; в 1891 году она перепечатана в «Universalbibliothek» Реклама (Reclam). Сам Штирнер называет свою систему философией чистого эгоизма (причём слово «эгоизм» нужно понимать не в этическом только смысле, а в смысле общефилософском). «Эгоист, — по определению Штирнера, — тот, кто ищет ценность вещей в своём „я“, не находя самостоятельной или абсолютной ценности». Таким образом философия Штирнера есть философия чистого субъективизма или индивидуализма и Штирнер — последовательный солипсист. Он расширяет положение Фихте, что «я есть всё» (Ich ist alles) в положение «я есмь всё» (Ich bin alles). Лучшую и до сих пор единственную биографию Штирнера по ничтожным отрывкам из метрических, полицейских и т. п. книг, из весьма немногих уцелевших писем Штирнера, из столь же отрывочных воспоминаний немногих оставшихся в живых его знакомых, и по сочинениям самого Штирнера написал горячий его поклонник, анархист Джон Генри Макай: «Max Stirner. Sein Leben und sein Werk» (Берлин, 1898). Библиография: Его книга «Der Einzige und sein Eigentum» вышла по-русски, под заглавием «Единственный и его собственность» (в приложении; Дж.Г.Макай, «Макс Штирнер, его жизнь и творчество», Библиография «Светоч», издательство С.Венгерова, Санкт-Петербург, 1907). Сочинения: Штирнер М. Единственный и его собственность / Перевод с немецкого Б.В.Гиммельфарба, М.Л.Гохшиллера. — Санкт-Петербург.: Азбука, 2001. — 448 страниц. Литература: Михайловский Н.К. «Макс Штирнер и Фридрих Ницше» // Литературные воспоминания. — том 2. — страницы 399, 401—404; Баллаев А. К.Маркс и М.Штирнер. Спор об «иерархии»; Плеханов Г.В. Макс Штирнер — глава из книги «Анархизм и социализм»; Ed. Hartmann, «Ethische Studien», Лейпциг, 1898; M.Kronenberg, «Moderne Philosophen», Мюнхен, 1899; J.С.Kreibig, «Geschichte des ethischen Skepticismus», Вена, 1896; Schellwein, «Max Stirner und Fr. Nietzsche», Лейпциг, 1892; В.Саводник, «Ницшеанец 1840-х годов. Макс Штирнер и его философия эгоизма» (Москва, 1902); Маркс К., Энгельс Ф. "Немецкая идеология", Москва, Политиздат, 1988.

[541x699]
1811
Эварист Галуа (французское имя — Évariste Galois)
выдающийся французский математик, основатель современной высшей алгебры. Радикальный революционер-республиканец, он был застрелен на дуэли при неоднозначных обстоятельствах в возрасте двадцати лет. Галуа родился в Бур-ля-Рене (Bourg-la-Reine), предместье к югу от Парижа. Он был вторым среди троих детей Николя-Габриэля Галуа и Аделаиды-Мари Демант. Отец был убеждённым республиканцем, и когда Эваристу исполнилось 4 года, отец стал мэром города, сохранив этот пост при реставрации монархии и далее, вплоть до 1829 года. В возрасте 12 лет Эварист поступил в Королевский коллеж Луи-ле-Гран. В годы учёбы Галуа стал свидетелем попытки заговора учеников, придерживающихся республиканских взглядов, против руководства колледжа из-за слухов о возможном переформировании колледжа в иезуитское училище (коим он был до этого). Такое переформирование предположительно могло упрочить позиции сторонников Людовика XVIII. Заговор был раскрыт и более ста учащихся колледжа были с позором исключены. Лишь с 16 лет Галуа начал читать серьёзные математические сочинения. В числе прочих ему попался мемуар Нильса Абеля о решении уравнений произвольной степени. По мнению преподавателей, именно математика превратила его из послушного ученика в выдающегося. Тема захватила Галуа, он начал собственные исследования и уже в 17 лет опубликовал свою первую работу в журнале «Annales de Gergonne». Однако талант Галуа не способствовал его признанию, так как его решения часто превосходили уровень понимания преподавателей, прояснению его умозаключений не способствовало также то, что он не трудился ясно излагать их на бумаге и часто опускал очевидные для него вещи. В 1828—1829 годах на Галуа обрушивается череда несчастий: Галуа дважды, с разрывом в год, проваливает экзамен в Политехническую школу (École Polytechnique). В первый раз краткость решений и отсутствие пояснений на устном экзамене привели к тому, что Галуа не был принят. Через год на устном экзамене он оказался в той же ситуации и в отчаянии от непонимания экзаменатора швырнул в него тряпкой. Поступление в политехническую школу было важно для него и потому, что она была центром республиканцев. Следующая неудача была в том, что одобренная Коши работа в двух частях, отправленная ему на рецензию, затем была утеряна Коши и не попала в Парижскую Академию на конкурс математических работ. В 1829 году священник иезуит, вновь прибывший в родной город Галуа, доводит отца Эвариста до самоубийства написанием от его имени нескольких злобных памфлетов (за Николя-Габриэль Галуа закрепилась слава остроумного писателя сатирических памфлетов). Не выдержав позора, отец Галуа не увидел иного выхода, кроме самоубийства. В 1829 году Галуа всё же удаётся поступить в Высшую нормальную школу, в которой он проучился всего год и был исключён за участие в политических выступлениях республиканского направления. 1830 год: Июльская революция во Франции. Король Карл X свергнут, но левым не удалось добиться своего — провозгласить республику, и дело закончилось заменой короля на более либерального Луи Филиппа Орлеанского. Роковое невезение продолжается. Галуа посылает Фурье для участия в конкурсе на приз Академии мемуар о своих открытиях — но спустя несколько дней Фурье неожиданно умирает, так и не успев им заняться. В оставшихся после его смерти бумагах рукопись не была обнаружена. Приз получает Абель. Всё же Галуа удаётся опубликовать 3 статьи с изложением основ своей теории. Статья, посланная Пуассону, отвергнута со следующей резолюцией: «Во всяком случае, мы сделали все от нас зависящее, чтобы понять доказательство г-на Галуа. Его рассуждения не обладают ни достаточной ясностью, ни достаточной полнотой для того, чтобы мы могли судить об их точности, поэтому мы не в состоянии дать о них представление в этом докладе». Галуа продолжает участвовать в выступлениях республиканцев, ведёт себя вызывающе. Дважды был заключён в тюрьму Сент-Пелажи. Первый раз его арестовали 10 мая 1831 года. 15 июня в суде присяжных департамента Сены начался разбор дела. Благодаря стараниям адвоката Дюпона, Галуа был оправдан и без дальнейших проволочек отпущен на свободу. Второй раз Галуа просидел в Сент-Пелажи с 14 июля 1831 года до 16 марта 1832 года, когда его, заболевшего, перевели в больницу, помещавшуюся в доме №86 по улице Лурсин. Есть сведения, что Галуа оставался здесь еще некоторое время после того, как 29 апреля кончился срок его заключения. Эта больница — его последнее известное место жительства. Рано утром 30 мая около пруда Гласьер в Жантийи Галуа был смертельно ранен на дуэли, формально связанной с любовной интригой, хотя имеются также подозрения, что конфликт был спровоцирован роялистами. Противники стреляли друг в друга из пистолетов на расстоянии нескольких метров. Пуля попала Галуа в живот. Несколько часов спустя один из местных жителей случайно наткнулся на раненого и отвез его в больницу Кошен. Обстоятельства дуэли выяснить не удалось, неясно даже, с кем именно был поединок. В десять часов утра 31 мая 1832 года Галуа скончался. Похоронен 2 июня 1832 года на Монпарнасском кладбище. В ночь перед дуэлью Галуа подготовил новый вариант мемуара для Академии, где кратко изложил итоги своих исследований, и переслал его своему другу Огюсту Шевалье.
[700x450]
За 20 лет жизни Галуа успел сделать открытия, ставящие его на уровень крупнейших математиков XIX века. Решая задачи по теории алгебраических уравнений, он заложил основы современной алгебры, вышел на такие фундаментальные понятия, как группа (Галуа первым использовал этот термин, активно изучая симметрические группы) и поле (конечные поля носят название полей Галуа). Галуа исследовал старую проблему, решение которой с XVI века не давалось лучшим математикам: найти общее решение уравнения произвольной степени, то есть выразить его корни через коэффициенты, используя только арифметические действия и радикалы. Нильс Абель несколькими годами ранее доказал, что для уравнений степени 5 и выше решение «в радикалах» невозможно; однако Галуа продвинулся намного дальше. Он нашёл необходимое и достаточное условие для того, чтобы корни уравнения допускали выражение через радикалы. Но наиболее ценным был даже не этот результат, а те методы, с помощью которых Галуа удалось его получить. Работы Галуа, немногочисленные и написанные сжато, поначалу остались непоняты современниками. Огюст Шевалье и младший брат Галуа, Альфред, послали последние работы Галуа Гауссу и Якоби, но ответа не дождались. Только в 1843 году открытия Галуа заинтересовали Лиувилля, который опубликовал и прокомментировал их (1846). Открытия Галуа произвели огромное впечатление и положили начало новому направлению — теории абстрактных алгебраических структур. Следующие 20 лет Кэли и Жордан развивали и обобщали идеи Галуа, которые совершенно преобразили облик всей математики. Труды на русском языке: Галуа Э. Сочинения. С приложением статьи П.Дюпюи: Жизнь Эвариста Галуа. Москва-Ленинград: Гостехиздат, 1936. Серия: Классики естествознания. Литература: Галуа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907; Инфельд Л. Эварист Галуа. Избранник богов. Москва: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1965. (Жизнь замечательных людей); Дальма А. Эварист Галуа: Революционер и математик. Москва: Наука, 1984; Саймон Сингх. Великая теорема Ферма. Перевод с английского Ю.А.Данилова. — Москва: МЦНМО, 2000 — ISBN 5-900916-61-8; Соловьев Ю. Эварист Галуа, Квант 1986 год, номер 12; Архив Эвариста Галуа — ресурс биографических материалов на различных языках.


1812
Фредерик Луи Годе (французское имя — Frédéric Louis Godet)
швейцарский евангелический богослов. Фредерик Луи Годе родился в городе Невшатель, Швейцария. Получил образование в местном университете, затем продолжил обучения в университетах Бонна и Берлина. Закончив обучение, Года стал учителем прусского принца Фридриха-Вильгельма (впоследствии императора Германской империи Фридрих III). Вернувшись в 1844 году на родину занял должность профессора богословия в Университете Невшателя; принял деятельное участие в основании так называемой независимой церкви (Eglise indépendante). Одно из самых известных сочинений Готе: «Histoire de la réformation et du Refuge dans le pays de Neuchâtel» (1859). Кроме того, он написал комментарии к Евангелиям от Луки и Иоанна и другие богословские сочинения. Фредерик Луи Годе умер в родном городе 29 октября 1900 года. Избранная библиография: Histoire de la Réformation et du Refuge dans le Pays de Neuchâtel, 1859; Commentaires sur l’Evangile de saint Jean, 2 Bände 1863/1865; Conférences apologétiques, 1869; Commentaires sur l’Evangile de saint Luc, 2 Bände 1871; Études bibliques, 1873/1874; Commentaires sur les épîtres aux Romains, 2 Bände 1879/1880; Commentaires sur les épîtres aux Corinthiens, 2 Bände 1886/1887; Introduction au Nouveau Testament, 1893.

1813
Феликс Равесон-молье (Ravaisson-Мollien)
французский философ, ученик Шеллинга. Родился в город Намюр, Бельгия. Бог передает природе и универсуму, считает Равесон-Молье, только часть своего совершенства, чтобы дать им возможность самостоятельно развиваться и совершенствоваться. Умер в Париже 18 октября 19000 года. Основное произведение: «Rapport sur la Philosophie on France au XIXе siecle», 1867.


1814
Луи Шарль Филипп Рафаэль Орлеанский (французское имя — Louis Charles Philippe Raphaël d'Orléans)
герцог Немурский, генерал-майор королевской армии при реставрации Бурбонов, член Палаты пэров. Родился в Париже. Луи был вторым сыном и четвёртым ребёнком будущего короля Франции Луи-Филиппа I и его супруги Марии-Амалии Неаполитанской. Герцог Немурский, как и его братья, получил домашнее образование под присмотром отца, а затем продолжил его в лицее Генриха IV. С ранних лет Луи ориентировался на военную карьеру. В возрасте двенадцати лет он был назначен полковником 1-го полка конных егерей. В 1830 году получил от Карла X звание рыцаря Ордена Святого Духа и вступил в Палату пэров. В 1825 году принц был одним из возможных кандидатов на греческий трон, но королём Греции в 1832 году стал принц Баварский. В феврале 1831 года, когда принц вместе с французской армией участвовал в освобождении Бельгии от нидерландской оккупации, бельгийским Национальным конгрессом он был избран королём. Однако ввиду сложившейся в мире ситуации (в особенности недовольства со стороны Великобритании), Луи-Филипп был вынужден отказаться от такой чести. В 1836—1837 годах принц участвовал во французском завоевании Алжира, был командиром отряда при осаде города Константина. В 1841 году вернулся в Алжир и воевал под командованием маршала Бюжо. По возвращении во Францию был назначен комендантом военного лагеря в Компьень. Помимо военной службы, принц навещал с визитами вежливости Великобританию (1835, 1838 и 1845), Берлин и Вену (1836).

Луи-Филипп I отказывается от бельгийской короны, предложенной герцогу Немурскому
26 апреля 1840 года в Сен-Клу Луи Орлеанский женился на Виктории Саксен-Кобург-Кохари (1822—1857), дочери Фердинанда Саксен-Кобург-Готского. Дети: Гастон (1842—1922), граф дЭ, женился на Изабелле Браганса, императорской принцессе Бразилии; Фердинанд (1844—1910), герцог Алансонский, женился на Софии Баварской; Маргарита (1846—1893), вышла замуж за польского князя Владислава Чарторыйского; Бланш (1857—1932), умерла незамужней. Когда в 1842 году трагически погиб старший брат Луи и наследник престола Фердинанд, герцог Немурский стал возможным регентом при старшем сыне брата Луи-Филиппе. После февральских волнений и отречения короля, Луи сопровождал свою невестку Елену Мекленбург-Шверинскую и её двух детей в Ассамблею, чтобы провозгласить королём её старшего сына. Зная о своей непопулярности, принц был готов передать регентство герцогине Орлеанской. Однако их попытка потерпела поражение, и Ассамблея провозгласила республику. Вслед за этим принц уехал к родителям и супруге в Великобританию. В 1871 году, когда срок закона о высылке королевских особ истёк, Луи вернулся во Францию. В марте 1872 года он вступил в армию как генерал дивизии, но был вынужден вновь выйти в отставку после подписания второго закона о высылке. Луи Орлеанский умер в Версале 26 июня 1896 года. Литература: Charles Mullié. Louis d’Orléans (1814—1896), Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852