[512x699]
1789
Николай Иванович Тургенев
русский экономист и публицист, активный участник движения декабристов. Один из крупнейших деятелей русского либерализма. Продолжал деятельность и в эмиграции (с 1826; осуждён заочно), и после амнистии при Александре II. Сын И.П.Тургенева (1752—1807), брат А.И.Тургенева. Родился в Симбирске. Образование начал получать в Московском университетском благородном пансионе и Московском университете, а завершил его в Гёттингене, где занимался историей, юридическими науками, политической экономией и финансовым правом. В 1811 году был посвящён в масонской ложе в Париже, впоследствии активно посещал заседания лож в России. В 1812 году вернулся на родину, но уже в следующем году был назначен к знаменитому прусскому реформатору Генриху Штейну, который в это время был уполномоченным от русского и австрийского императоров, а также прусского короля по организации Германии. Тургенев вернулся в Россию только через три года. Постоянные сношения с Штейном содействовали расширению кругозора Тургенева. Штейн говорил о Тургеневе, что его имя «равносильно с именами честности и чести». Пребывание в Германии и беседы с Штейном способствовали развитию взглядов Тургенева и на крестьянский вопрос. В конце 1818 года Тургенев издал свою книгу «Опыт теории налогов», в которой местами затрагивал крепостное право в России. Наряду с общими взглядами на крепостное право Тургенев считал лучшим средством для уменьшения количества ассигнаций «продажу государственных имуществ вместе с крестьянами». Он предлагал при этом определить законом права и обязанности как этих крестьян, так и их новых помещиков и таким образом подать «прекрасный и благодетельный пример всем помещикам вообще». Что касается общих финансовых взглядов Тургенева, высказанных в «Теории налогов», то он советовал стремиться к полной свободе торговли, энергично протестовал против высоких таможенных пошлин, утверждал, что правительство должно стараться, насколько возможно, уменьшать тяжесть налогов на «простой народ», высказывался против освобождения от налогов дворянства и в подтверждение своей мысли ссылался на обложение земель этого сословия в Пруссии. По мнению Тургенева, налог должен взиматься с чистого дохода, а не с рабочей платы, а подушные подати — «следы необразованности предшествовавших времён». Кроме того, им предлагалось освобождение первых потребностей от обложения налогами. Неисправные плательщики не должны были подвергаться телесным наказаниям, так как налоги следовало брать «не с лица подданного, а с его имения». Он считал, следует избегать при этом и лишения свободы, как совершенно нецелесообразного средства. При введении перемен, касающихся благосостояния всего государства, следовало, по мнению Тургенева, более сообразоваться с выгодами помещиков и земледельцев, чем купцов. По его мнению, зажиточность народа, а не существование множества фабрик и мануфактур составляет главный признак народного благосостояния. Успешность взимания налогов, кроме народного богатства, зависит и от образа правления государства и «духа народного»: «готовность уплачивать налоги всего более видна в республиках, отвращение к налогам — в государствах деспотических». Тургенев оканчивал свою книгу следующими словами: «усовершенствование системы кредита пойдет наряду с усовершенствованием политического законодательства, в особенности с усовершенствованием представительства народа». На обороте титульного листа книги было напечатано распоряжение автора: «Сочинитель, принимая на себя все издержки печатания сей книги, предоставляет деньги, которые будут выручаться за продажу оной, в пользу содержащихся в тюрьме крестьян за недоимки в платежах налогов». По свидетельствам сподвижников данное распоряжение свидетельствовало о недостаточно глубоком знакомстве Тургенева с российским законодательством того времени. Декабрист Александр Муравьёв писал в мемуарах «Мой журнал» («Mon Jornal»): «Николай Тургенев объявил в первом издании „Опыта о налогах“, что деньги, вырученные от продажи книги, назначаются для выкупа крепостных крестьян, посаженных в тюрьму за долги, между тем как крестьяне не могли сидеть в тюрьме за долги, по закону им можно было дать взаймы не более 5 рублей». Книга Тургенева имела совершенно небывалый в России для таких серьёзных сочинений успех: она вышла в свет в ноябре 1818 года, и уже к концу года была почти вся распродана, а в мае 1819 года появилось её второе издание. После 1825 года она была запрещена: её разыскивали и отбирали все найденные экземпляры.
[511x700]
Н.И.Тургенев. Портрет работы Е.И.Эстеррейха, 1823 г.
Летом 1818 года Тургенев отправился в симбирскую деревню, которая принадлежала ему вместе с двумя братьями, и заменил там барщину оброком. При этом крестьяне обязались уплачивать две трети прежнего дохода. Несколько позднее он заключил с крестьянами соглашение, которое впоследствии уподоблял договорам, заключаемым на основании указа 2 апреля 1842 года при отпуске крестьян в обязанные. В 1819 году санкт-петербургский генерал-губернатор Милорадович поручил Тургеневу составить записку о крепостном праве, которую должен был представить императору. В составленной Тургеневым записке, он указывал, что правительство должно взять на себя инициативу относительно ограничения крепостного права и устранить обременение крестьян чрезмерной барщиной, продажу людей поодиночке и жестокое с ними обращение, а самим крестьянам должно быть предоставлено право жаловаться на помещиков. Кроме указанных мер, Тургенев предложил сделать некоторые изменения в законе 1803 года о «свободных хлебопашцах» и разрешить помещикам удерживать за собой право собственности на землю при заключении с крестьянами добровольных условий, то есть освобождать целые вотчины без земли, а крестьянам предоставить право перехода. Осуществление её подорвало бы влияние закона 1803 года, который препятствовал обезземелению вотчин при их освобождении. По прочтении записки Тургенева государь выразил ей своё одобрение и сказал Милорадовичу, что, выбрав из собранных им проектов все самое лучшее, он наконец «сделает что-нибудь» для крепостных крестьян. Однако только в 1833 году запрещено было продавать людей отдельно от их семейств, а в 1841 году — покупать крепостных без земли всем не имеющим населённых имений. Размер и виды наказаний, которым помещик мог подвергать своих крестьян, были впервые определены в 1846 году. Для осуществления своей любимой мысли об уничтожении крепостного права Тургенев считал крайне важным содействие поэтов и писателей, и многим из них доказывал, что необходимо писать на эту тему. В 1819 году Тургенев стал членом «Союза Благоденствия». В начале 1820 года по предложению Пестеля в Петербурге было проведено собрание коренной думы «Союза Благоденствия», где шли горячие прения о том, какая форма правления должна быть в России: республика или монархия. Когда очередь дошла до Тургенева, он сказал: «un président sans phrases», и при голосовании все единогласно высказались за республику. Однако позднее в проектах петербургских членов тайного общества преобладало стремление к ограниченной монархии. Некоторые члены «Союза Благоденствия», находя его деятельность недостаточно энергичной, пришли к мысли о необходимости закрыть или преобразовать его. В январе 1821 года в Москве с этой целью собралось около 20 членов общества, среди которых были Тургенев, Якушкин, фон-Визины и другие. Решено было изменить не только устав общества, но и состав его (так как получены были сведения, что правительству известно о его существовании), объявив повсеместно, что «Союз Благоденствия» прекращает навсегда своё существование. Таким образом ненадежных членов удаляли из общества. Якушкин в своих записках утверждает, что при этом был составлен новый устав, который разделялся на две части: в первой — для вновь вступающих предлагались те же филантропические цели, как в прежнем уставе; вторую же часть, по свидетельству Якушкина, написал Тургенев для членов высшего разряда; здесь уже было прямо сказано, что цель общества состоит в том, чтобы ограничить самодержавие в России, для чего признавалось необходимым действовать на войска и приготовить их на всякий случай. На первый раз положено было учредить четыре главных думы: одну в Петербурге, другую в Москве, третью должен был образовать в Смоленской губернии Якушкин, четвёртую брался привести в порядок в Тульчине Бурцев. На более многолюдном собрании членов общества Тургенев, как президент собрания, объявил, что «Союз Благоденствия» более не существует, и изложил причины его уничтожения. Вернувшись в Петербург, Тургенев объявил, что члены, бывшие на съезде в Москве, нашли необходимым прекратить деятельность «Союза Благоденствия». Фонвизин в своих записках говорит, что «упразднение было мнимое» и союз «остался тем же, чем был, но членам его было предписано поступать осторожнее». Тургенев в письме к редактору «Колокола» (1863) по поводу записок Якушкина, напечатанных в предшествующем году, решительно отрицал составление им второй части устава общества и говорил, что он составил лишь записку об образовании в Москве, Петербурге и Смоленске комитетов из бывших членов общества для распространения идеи об освобождении крестьян, впоследствии он суживал и ослаблял своё участие в тайном обществе. Якушкин утверждал, что в новом обществе, созданном главным образом энергией Никиты Муравьева (как видно из других источников, лишь в 1822 году), Тургенев присутствовал «на многих совещаниях». Напротив, сам Тургенев совершенно отрицал своё участие в тайном обществе после закрытия «Союза Благоденствия». Однако историк царствования Александра I, Богданович, на основании неизданных показаний некоторых декабристов утверждал, что Тургенев вместе с Н. Муравьёвым и Е. Оболенским был выбран в 1822 году членом думы «Северного Общества». В следующем году он снова был избран единогласно, но отказался от избрания вследствие расстройства здоровья. На совещании у Митькова (которого, как видно из писем Николая Тургенева к братьям, он принял в общество, хотя впоследствии утверждал, что никого в общество не принимал) Тургенев читал проект о составе и устройстве общества, разделяя его членов на соединённых (младших) и убеждённых (старших). Только с отъездом за границу Тургенев совершенно прекратил сношения с тайным обществом. Свидетельство Якушкина и рассказ Богдановича в самом главном (то есть относительно участия Тургенева в тайном обществе и после съезда в Москве) подтверждаются и показаниями С.Г.Волконского в его воспоминаниях: «В ежегодные мои поездки в Петербург (уже после съезда в Москве), я не только имел с Тургеневым свидания и разговоры, но было постановлено Южной думой давать ему полный отчёт о наших действиях, и он Южной думой почитался, как усерднейший деятель. — Я помню, что во время одного из этих свиданий, при рассказе о действиях Южной думы, он спросил меня: "А что, князь, приготовили ли вы вашу бригаду к восстанию при начале нашего общего дела?… В предварительных уставах разные части управления были розданы для обработки разным лицам; судопроизводственные и финансовые части были поручены Тургеневу… Труды Тургенева не попались в руки правительству, но… все, что печатно высказано им о финансах и судопроизводстве для России во время его… пребывания в чужих краях, есть свод того, что им приготовлено было для применения при перевороте» Разногласие между тем, как было дело в действительности, и тем, что писал Тургенев в своей книге «La Russie et les Russes» (1847), можно объяснить лишь желанием представить вообще в смягченном виде деятельность тайных обществ, члены которых томились ещё в то время в Сибири. На «оправдательную записку», помещенную им в первом томе этого труда, скорее всего, следует смотреть не как на исторический источник, а как на речь адвоката, который опровергает обвинения, заключающиеся в «Донесении следственной комиссии». Даже в 1860-х гг. Тургенев, может быть, полагал, что не настало ещё время с полной откровенностью говорить о тайном обществе. В одной своей брошюре 1867 года он писал: «Я всегда очень хладнокровно смотрел на неожиданный перелом, последовавший тогда в моей жизни; но в то время, когда я писал («La Russie et les Russes»), люди, которых я почитал лучшими, благороднейшими людьми на свете и в невинности коих я был убежден, как в моей собственной, томились в Сибири. Вот что меня мучило… Иные из них ничего не знали о бунте… За что их осудили? За слова и за слова… Допустив даже, что эти слова были приняты за умысел, осуждение остаётся неправильным, противозаконным… К тому же слова, на коих основывается осуждение, были произносимы в течение нескольких лет только весьма немногими и всегда притом опровергаемы другими» В уже упомянутом письме 1863 года Тургенев писал: «Какая участь постигла Пестеля, которого следствие и суд признали наиболее виновным? Положим, что все приписываемые ему показания справедливы. Но что он совершил, что сделал? Ровно ничего! Что сделали все те, кои жили в Москве и в различных местах империи, не зная, что делается в Петербурге? Ничего! Между тем казнь, ссылка и их не миновали. Итак, эти люди пострадали за свои мнения или за слова, за которые никто и ответственности подлежать не может, когда слова не были произнесены во всеуслышание» Таким образом, Тургенев продолжал участвовать в тайном обществе и после 1821 года и именно его участию в совещаниях членов общества в значительной степени следует приписать обдуманность того плана государственных преобразований, который был найден в бумагах кн. Трубецкого и который был весьма сходен с проектом Никиты Муравьева. В состав плана входили: свобода печати, свобода богослужения, уничтожение владения крепостными людьми, равенство всех граждан перед законом, и потому отмена военных судов и всяких судных комиссий, предоставление права каждому из граждан избирать род занятий и занимать всякие должности, сложение подушных податей и недоимок, уничтожение рекрутской повинности и военных поселений, сокращение срока службы для нижних чинов и уравнение воинской повинности между всеми сословиями (конскрипция), учреждение волостных, уездных, губернских и областных управлений и назначение в них членов по выбору взамен всех чиновников, гласность суда, введение присяжных в суды уголовные и гражданские. Большинство этих основных начал были и во всех позднейших трудах Тургенева. В планы членов Северного общества входило также распущение постоянной армии и образование внутренней народной стражи. В том же проекте, найденном в бумагах князя Трубецкого, трактовалось, между прочим, о народном вече, о палате представителей, о верховной думе и власти императора. С момента возвращения в Россию в 1816 году Тургенев служил в комиссии составления законов, в министерстве финансов и в канцелярии Государственного Совета, где был помощником статс-секретаря. Его служебная деятельность была особенно полезна во всем том, что касалось крестьянского дела. В следующем году здоровье Тургенева потребовало продолжительного заграничного отпуска. Летом 1825 году он получил за границей письмо от министра финансов Канкрина, который по высочайшему повелению предлагал ему в своём министерстве место директора департамента мануфактур. Это показывает, что император Александр I продолжал относиться к нему благосклонно. Однажды царь сказал: «Если бы верить всему, что о нём говорили и повторяли, было бы за что его уничтожить. Я знаю его крайние мнения, но я знаю также, что он честный человек, и этого для меня достаточно». Тургенев отклонил предложение Канкрина, так как он не сочувствовал его намерениям во что бы то ни стало покровительствовать промышленности. Этот отказ спас его. В январе 1826 года Тургенев отправился в Англию и там узнал, что он привлечён к делу декабристов. Он поспешил послать в Санкт-Петербург по почте объяснительную записку относительно своего участия в тайных обществах. В ней он утверждал, что был членом только «Союза Благоденствия», который уже давно закрыт, объяснял характер этого общества и настаивал на том, что не принадлежал ни к какому другому секретному союзу, не имея никаких сношений, ни письменных, ни личных, с участниками позднейших тайных обществ и, будучи совершенно чуждым событиям 14 декабря, он не может отвечать за то, что произошло без его ведома и в его отсутствие. Вскоре после того к Тургеневу явился секретарь русского посольства в Лондоне и передал ему приглашение от графа Нессельроде (по повелению имп. Николая) предстать пред верховным судом, с предупреждением, что если он откажется явиться, то будет судим как государственный преступник. Тургенев ответил, что недавно посланная им объяснительная записка относительно его участия в тайных обществах делает его присутствие в Петербурге совершенно излишним; к тому же и состояние его здоровья не позволяет ему предпринять такое путешествие. Тогда Горчаков показал депешу графа Нессельроде русскому поверенному в делах, чтобы он в случае отказа Тургенева явиться поставил на вид английскому министерству, «какого рода людям оно даёт убежище». Оказалось, что у английского министра Каннинга требовали выдачи Тургенева, но без успеха. Позднее Тургенев узнал, что русским посланникам на всем Европейском континенте было предписано арестовать его, где бы он ни оказался; думали даже схватить его в Англии при помощи секретных агентов. Верховный уголовный суд нашёл, что «действительный статский советник Тургенев, по показаниям 24 соучастников, был деятельным членом тайного общества, участвовал в учреждении, восстановлении, совещаниях и распространении оного привлечением других, равно участвовал в умысле ввести республиканское правление и, удалясь за границу, он, по призыву правительства, к оправданию не явился, чем и подтвердил сделанные на него показания». Суд приговорил Тургенева к смертной казни, а император повелел, лишив его чинов и дворянства, сослать вечно в каторжную работу. Тургенев очень бодро перенёс нанесённый ему удар и лишь под влиянием советов брата Александра послал в апреле 1827 года краткое письмо к императору Николаю, в котором признавал себя виновным только в неявке и объяснял, что против него существовало предубеждение и потому он не мог думать, что его будут судить беспристрастно, тем более, что само правительство ещё прежде решения суда признало его преступником. Кроме того, Жуковский, приятель братьев Тургеневых, в том же году представил государю подробную оправдательную записку Тургенева и свою записку о нём, которую заканчивал просьбой, если нельзя уничтожить приговор («по крайней мере теперь»), то повелеть нашим миссиям не тревожить Тургенева нигде в Европе. Однако ходатайство Жуковского не увенчалось успехом, и ещё в 1830 году Тургенев не имел права пребывания на континенте, но уже в 1833 году он жил в Париже. В первые двадцать лет заграничной жизни Тургенева его брат Александр всеми средствами добивался его оправдания. В 1837 году, чтобы устроить материальное положение брата Николая и его семьи, Александр Тургенев продал родовое симбирское имение Тургенево, получив за него весьма значительную сумму; точный размер её неизвестен, но в 1835 году оно было запродано другому лицу за 412000 рублей ассигнациями. Имение перешло в руки двоюродного брата Бориса Петровича, который дал честное слово «любить и жаловать крестьян», но тем не менее это была всё-таки продажа крестьян, против которой в эпоху Александра I оба брата всегда возмущались. В объяснение (но не в оправдание) этого факта следует, впрочем, упомянуть, что по смерти Александра его брат Николай, как государственный преступник, не мог бы унаследовать имения и остался бы с семьей без всяких средств. В 1842 г. Тургенев Н.И. окончил большую часть труда, состоявшего из воспоминаний об участии в тайном обществе и описания социального и политического устройства Россия; но не издавал её до смерти брата Александра, чтобы не повредить ему. Особенно настаивал на этом Жуковский, вообще не советовавший печатать записки Тургенева за границей, а предлагавший послать их императору Николаю, «примирившись с ним мысленно», чтобы довести известные истины и факты «до души императора». Смерть брата (1845) развязала руки Тургенева, и, прибавив к рукописи отдел под названием «Pia Desideria», заключавший планы желательных преобразований, он напечатал свой труд в 1847 г. под заглавием «La Russie et les Russes», в трёх томах. Самые важные отделы этого сочинения посвящены двум главным вопросам, наиболее интересовавшим Тургенева: уничтожению крепостного права и преобразованию государственного строя России. Этот труд Тургенева был единственным сочинением в эпоху имп. Николая, в котором русский политический либерализм получил довольно полное выражение. В третьей части этой книги автор представляет обширный план реформ, которые разделяет на две категории: 1) такие, которые возможны при существовании самодержавия, и 2) входящие в состав необходимых, по его мнению, политических реформ. К числу первых он относит освобождение крестьян, которое ставит на первом месте; затем следуют: устройство судебной части со введением суда присяжных и уничтожением телесных наказаний; устройство административной части на основе выборного начала, с установлением местного самоуправления, расширение свободы печати и прочее. Ко второй категории, то есть к числу принципов, которые должны быть освящены основным русским законом (Тургенев называет его «Русской Правдой», подобно тому как и Пестель озаглавил свой проект государственных преобразований), автор относит равенство перед законом, свободу слова и печати, свободу совести, представительную форму правления (причём он отдаёт предпочтение установлению одной камеры и считает совершенно не соответствующим условиям нашего быта стремление водворить у нас аристократию); сюда он причисляет также ответственность министров и независимость судебной власти. Выборы в «народную думу» Тургенев предполагал устроить таким образом: он считал достаточным, чтобы при 50-миллионном населении России был миллион избирателей с распределением их между 200 избирательными коллегиями. Избирателями могут быть учёные и все занимающиеся общественным воспитанием и обучением, чиновники, начиная с известного разряда, все занимающие должности по выбору, офицеры, художники, имеющие мастерские и учеников, купцы, фабриканты, наконец, ремесленники, имевшие мастерскую в течение нескольких лет. Что касается права быть избирателем на основании владения поземельной собственностью, то автор предполагает установить известный размер её, неодинаковый в различных местностях России. Дома известной ценности также должны давать право быть избирателями. Об участии крестьянских общин в избрании депутатов в народную думу автор не упоминает, но оговаривается, что лица духовные не должны быть лишены права участия в выборах. При оценке плана Тургенева нужно не забывать, что и во Франции во время издания его труда было весьма ограниченное число избирателей. Тургенев уделяет много места описанию положения крестьян вообще и решению вопроса об уничтожении крепостного права. Ещё до отъезда из России ему приходило в голову, что для выкупа крепостных правительство могло бы сделать заем за границей. Другое предположение состояло в том, чтобы выпустить выкупные свидетельства, представляющие ценность земель и приносящие 5 %: деньги, ими замененные, могли быть выданы в заем пожелавшим выкупиться крестьянам, которые вносили бы по 6 и более рублей на сто на уплату процентов и на погашение долга. Однако, не довольствуясь постепенным выкупом на свободу, Тургенев советует прямо приступить к окончательному освобождению крестьян, которое может быть или только личное, или с предоставлением в собственность или владение известного участка земли. При личном освобождении придется только восстановить свободу перехода крестьян в известное время года, причём необходимо будет заменить подушную подать поземельным налогом. Личное освобождение он считает наиболее возможным и осуществимым. В третьем томе Тургенев несколько решительнее высказывается за освобождение с землей, при чём, однако, в виде наибольшего размера надела предлагает 1 десятину на душу или 3 десятины на тягло. Предлагая весьма ничтожный maximum надела, автор, по крайней мере, не находит нужным давать за него помещикам какое-либо вознаграждение, точно так же, как и за личное их освобождение. Таким образом, земельный надел, предложенный Тургеневым, сходен с тем даровым наделением в размере 1/4 высшего надела, которое (по настоянию кн. Гагарина) проникло в положение 19 февраля и так неблагоприятно отразилось на экономическом положении принявших его крестьян. Тургенев отчасти потому недостаточно энергично защищал необходимость наделения крестьян землей, что он не понимал ещё в то время всей пользы общинного землевладения, при существовании которого ему казалось менее значительным различие между освобождением с землей и без земли. Отрицательное отношение Тургенева к общине находилось в связи с таким же отношением к социалистическим теориям. Он считал утопией ещё социалистические мечты Пестеля. В своей главной книге он обозвал тех, которые стремятся к «организации труда», «католиками промышленности», потому что они, по его мнению, желают приложить к промышленности католические принципы «власти и единообразия». В одной своей политической брошюре (1848) он говорит: «социалистические и коммунистические учения хотели бы возвратить народы к варварству». А между тем, у него было всё-таки некоторое понимание положительного значения социализма. Так, когда в 1843 г. князь Вяземский очень цинично отозвался о «социальных гуманных идеях», Тургенев в письме к брату, высказав Вяземскому резкое порицание, писал: «Я нахожу в этих ещё грубых и необтесанных идеях первые порывы совести человеческой к дальнейшему усовершенствованию состояния человека и обществ человеческих. Ко всем политическим предметам примешиваются теперь вопросы социальные», которые «ещё в младенчестве, но пренебрегать ими нельзя… Источник всех сих, ещё не созревших теорий, всех сих заблуждений, свят: это есть желание добра человечеству». С восшествием на престол императора Александра II Тургеневу были возвращены его чин и дворянство. После того он три раза посетил Россию — в 1857, 1859 и 1864 гг. В царствование Александра II Тургенев принял деятельное участие в обсуждении вопроса об уничтожении крепостного права, напечатав несколько брошюр и статей по этому предмету на русском и французском языках (некоторые без имени автора). В 1858 г. он издал брошюру под названием «Пора», в которой доказывал неудобство переходных, подготовительных мер и необходимость и выгодность мер быстрых и решительных, невозможность выкупа ни правительством, ни самими крестьянами и повторял своё предложение об уступке им небольших наделов. В брошюре «О силе и действии рескриптов 20 ноября 1857 г.» Тургенев советовал содействовать заключению добровольных сделок. В «Колоколе» (1858) он доказывал несправедливость выкупа как личности крестьянина, так и земли, и опасность выпуска слишком большого количества облигаций для удовлетворения помещиков, так как ценность их может быстро упасть. В изданной в следующем году книжке «Вопрос освобождения и вопрос управления крестьян» автор предлагал установить годовой срок для добровольных сделок между помещиками и крестьянами, а затем объявить обязательное освобождение их на следующих условиях: крестьянам в течение года отводится 1/3 всех земель, за исключением всех лесов, но она не должна превосходить 3 десятин на тягло, или l 1/5 дес. на душу, со включением в это число усадебной земли, при чём 1/3 долгов, лежащих на отведённых землях, должна быть принята на счёт казны, а владельцам незаложенных имений соответственная сумма выплачивается деньгами. В этой книжке Тургенев впервые предлагает сохранить при освобождении крестьян общинное землевладение и дать ему большее развитие, так как, несмотря на некоторые вредные его стороны, оно сыграло важную роль в истории наших крестьян и к тому же сильно облегчает и ускоряет их освобождение. По истечении двух лет крепостное право должно быть уничтожено. В статье, помещ. в «Колоколе» 1859 г., Тургенев доказывает, что не крестьянам следует выкупаться на свободу, а помещикам нужно искупить несправедливость крепостного права. Упразднить его должна самодержавная власть, участие же самих помещиков в деле реформы мало желательно, как показал опыт прибалтийских губерний. Здесь автор изменил свой прежний взгляд на вопрос о вознаграждении помещикам, «так как его требовали со всех сторон», хотя продолжал считать его несправедливым. Приняв во внимание оценку имений при закладе их в кредитных учреждениях, Тургенев предлагает установить повсеместно размер вознаграждения в 26 руб. за десятину. В 1860 г. Тургенев издал на французском языке «Последнее слово об освобождении крепостных крестьян в России», где, сравнивая свои мнения с проектом редакционных комиссий, находит свою систему малых, но даровых наделов более удобной, чем наделение на душу (как предлагали редакционные комиссии) 2-5 дес., но с выкупом их самими крестьянами. Он признает, что при осуществлении его предложения многие крестьяне обратятся в батраков, но, по его мнению, пролетариат должен все равно возникнуть в России, так как общинное землевладение непременно исчезнет после уничтожения крепостного права. Неудобство больших выкупаемых наделов состоит и в том, что если гарантировать взносы выкупных платежей круговой порукой, то крестьянин останется в сущности прикрепленным к земле, так как община не выпустит своего члена, пока он не уплатит своей части выкупа. Система малых наделов удобна ещё тем, что освобождение крестьян могло быть произведено чрезвычайно быстро. Доказывая, что крестьяне имеют право бесплатно получить малый земельный надел, Тургенев ссылается на пример Пруссии, а также и на то, что наши помещики имеют известные обязательства относительно крестьян — прокормление их во время неурожаев и ответственность за уплату ими податей; так что, как доказала периодическая печать, крестьяне являются, в сущности, совладельцами земли. Тургеневу представился случай применить свои взгляды. Он получил в наследство небольшое имение (в Каширском уезде Тульской губернии), в котором крестьяне (181 душа мужского пола) находились частью на барщине, частью на оброке. Барщинные пожелали перейти на оброк, который и был установлен (1859) в размере 20 рублей с тягла. Тургенев предложил, и они согласились платить столько же, но на других основаниях: l/3 земель, со включением усадеб, отводится крестьянам, а остальные ²/3, за исключением усадьбы помещика и леса, отдаются им в аренду по 4 руб. за десятину. Тургенев признает, что арендная плата несколько высока, так как в окрестных местностях земля отдавалась не более как по 3 рублей за десятину, но, принимая во внимание дарственный надел, равный 1/3 земель, он считал эту плату справедливой. Нужно заметить, что крестьяне получили в дар менее 3 десятин на семейство, то есть менее того maximum’a надела, который предлагал в своих сочинениях сам Тургенев. Впрочем, в договоре с крестьянами было сказано, что если условия освобождения, установленные правительством, будут для них выгоднее, то они могут принять их вместо назначенных в договоре; да к тому же Тургенев устроил в этом имении школу, больницу и богадельню, а также обеспечил безбедное существование церковного причта. В брошюре «О новом устройстве крестьян» (1861), вышедшей уже после обнародования Положения 19 февраля, Тургенев ещё продолжает защищать свою систему малых наделов, но уже допускает (хотя прежде считал это нежелательным), чтобы крестьянин сверх полученного в собственность надела имел право на постоянное пользование за известные повинности или даже на выкуп надела дополнительного до размера, установляемого новым Положением. Тургенев поражен, что составители этого Положения допустили сохранение телесных наказаний; против них он постоянно ратовал, между прочим и в изданной незадолго перед тем брошюре «О суде присяжных и о судах полицейских в России» (1860).
[529x700]
Николай Иванович Тургенев. Париж. 1860-е годы.
Дожив до осуществления самой заветной своей мечты, Тургенев не переставал работать, продолжая указывать на необходимость дальнейших преобразований. Так, в его книге «Взгляд на дела России» (1862) следует отметить предложение о введении местного самоуправления. По его мнению, «уездный совет» должен был состоять по крайней мере из 25 человек от «землевладельческих сословий», то есть дворян, крестьян и др.; собрания этого совета должны быть временные, периодические, раза два в год, а для постоянной работы он избирает нескольких членов, например трёх. В подобный же губернский совет автор допускает и небольшое число представителей от купцов и мещан. Этим местным выборным учреждениям должны быть предоставлены раскладка земских повинностей, заведование путями сообщений, устройство школ и вообще забота о местных нуждах, связанных с благосостоянием народных масс. Указав на необходимость и других реформ, Тургенев предлагает поручить подготовку их комиссиям, составленным по примеру редакционных комиссий, выработавших проект крестьянской реформы, то есть из лиц и не состоящих на государственной службе. В книге «Чего желать для России» Тургенев честно признает, что жизнь во многих отношениях опередила его проекты. Так, относительно крестьянской реформы он говорит, что если бы ограничились малыми земельными наделами, то это не соответствовало бы желаниям крестьян. «Находя, что достаточное количество земли не только обеспечивает крестьянина в его быту, но даёт ему какое-то чувство — может быть, только призрак — самостоятельности, близкой к независимости, мы убеждаемся, что метод освобождения с большими наделами землей был лучшим и для крестьян, и для государства, несмотря на тяжести, кои он возложил на… класс земледельческий, несмотря на продолжительность времени, в которое крестьяне будут нести тяжкое бремя. По всему, что мы видим, можно заключить, что крестьяне прежде и более всего желали и желают иметь землю, сохранить за собою вообще те наделы, коими они пользовались; очевидно также, что для сего они готовы платить выкупной оброк», хотя бы он «был тяжел для них». Этого достаточно, чтобы «предпочесть метод освобождения с землей, принятый Положением 19 февраля, тому, который мы предлагали». Но вместе с тем автор скорбит, что «совершение святого дела освобождения не обошлось без крови, без жертв. Для водворения свободы прибегали иногда к тем же средствам, какие употреблялись для введения военных поселений; против недоумевающих, шумящих мужиков были иногда принимаемы такие меры, кои могут быть только извинительны против заявленных врагов и мятежников». Относительно закона о земстве Тургенев делает некоторые замечания, но всё-таки он находит, что наше земское самоуправление отличается настоящим, истинным характером этого рода учреждений. Что касается судоустройства и судопроизводства, то основные начала гласности, суда присяжных, полного преобразования следственного порядка в делах уголовных нашли, по мнению Тургенева, «великолепное приложение и развитие в новом устройстве судов и судопроизводства», но он уже замечает отдельные печальные явления и в мире судебном, а также скорбит о возможности в России «подсудности частных лиц, не в осадном положении живущих, суду военному, осуждающему на расстреляние». Довершить дело реформ, по мнению Тургенева, можно было только одним способом: созванием земского собора с предоставлением ему всех прав, обыкновенно принадлежащих законодательным собраниям, и, между прочим, права инициативы. Автор полагает, что долго, очень долго земский собор будет только совещательным собранием, но очень важно уже то, что созвание его обеспечит полную гласность. «Со всех концов России» соберутся «400 или 500 человек, избранных всем народом, всеми сословиями, в соразмерности значения их не только интеллектуального или нравственного», но и численного. Таким образом, относительно распространении избирательных прав новейший план Тургенева шире и демократичнее его предложений в книге «La Russie et les Russes». Но, с другой стороны, продолжая держаться мнения о необходимости одной палаты, Тургенев считает возможным, чтобы правительство предоставило себе назначение, по своему усмотрению, известного числа членов собора, например 1/4 или 1/5 части всех представителей; таким образом, поясняет он, консервативный элемент, которого другие государства ищут в высших законодательных собраниях, будет включён в состав самого земского собора. Учреждение земского собора, в котором должны найти место и депутаты от Польши, послужит к окончательному и справедливому решению и польского вопроса. Тургенев умер тихо, почти внезапно, без предварительной болезни, в своей вилле Вербуа в окрестностях Парижа 29 октября 1871 года. Жена (с 1833 в Женеве) — Клара Гастоновна де Виарис (2 декабря 1814 — 13 декабря 1891). Дети: Фанни (1835—1890); Альберт (Александр, 1843—1892) — художник и историк искусства; Пётр (1853—1912) — скульптор. Братья: Александр (1784—1845) — общественный деятель, археограф и литератор, друг А.С.Пушкина;Сергей (1792—1827) — дипломат; Андрей (1781—1803) — поэт, писатель; Мариша (1781—1781). Слухи о том, что Англия выдала Тургенева Николаю I, и декабриста морем привезли в Петербург, непосредственно повлияли на написание Пушкиным знаменитого стихотворения, обращенного к Вяземскому:

Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой
Нептуна грозного трезубец.
Не славь его. В наш гнусный век
Седой Нептун Земли союзник.
На всех стихиях человек
Тиран, предатель или узник.

Последние две строки этого стихотворения стали хрестоматийными.
Библиография: Биографии Тургенева не существует. Лучший некролог его принадлежит перу И.С.Тургенева, «Полное собрание сочигнений» (издание 2-е, том X, 1884, страницы 445—451); также статья о нём Д Н.Свербеева в «Русском архиве» (1871, страницы 1962—1984), перепечатанную в «Записках Д.Н.Свербеева» (Москва, 1899, том I, страницы 474—495). О взглядах Тургенева на польский вопрос «La Russie et les Russes» (Париж, 1847, III, 30-41); «La Russie en présence de la crise européenne» (Париж, 1848); "О разноплеменности народонаселения в русском государстве (1866); «Чего желать для России?» (1868, страницы 125—173); в брошюре (без имени автора) «О нравственном отношении России к Европе» (1869, страницы 38-45), а также в статье А.Н.Пыпина, «Польский вопрос» («Вестник Европы», 1880, № 10, страницы 701—711). Подробнее о мнениях Тургенева по крестьянскому вопросу до восшествии на престол Александра II в книге В.И.Семевского «Крестьянский вопрос в XVIII и первой половине XIX в.» (тома I и II). Портрет Тургенева — в «Русском архиве» (1895, № 12). Литература: Семевский В.И. Тургенев, Николай Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907.

[700x678]
1791
Людвиг Франц Ксавье фон Зедделер (немецкое имя — Ludwig Franz Xaver Freiherr v. Seddeler; на русский лад Логгин Иванович Зедделер)
российский генерал-лейтенант и военный историк австрийского происхождения; составитель 14-ти томного «Военного энциклопедического лексикона» (1837—1852). Людвиг Франц Ксавье фон Зедделер родился в городе Санкт-Петербурге; сын Иоганна Зедделера, министр-резидента великого герцога тосканского в Санкт-Петербурге, получившего австрийское баронское достоинство в 1782 году. Воспитание получил в австрийской Терезианской академии, был австрийским гусаром, ранен при Ваграме. В 1813 году поступил на русскую службу; участвовал в Лейпцигской битве, где снова был тяжело ранен. В польскую войну 1831 года Зедделер был начальником штаба в отряде генерала Головина. 1 декабря 1838 года награждён орденом Святого Георгия IV степени (№ 5686 по списку Григоровича — Степанова). Состоял вице-директором Военной академии, потом инспектором батальонов военных кантонистов. Барон Людвиг Франц Ксавье фон Зедделер умер в родном городе 29 февраля 1852 года. В браке с Августой Доротеей Мейер (умерла в 1876), уроженкой Гамбурга, имел сына Людвига (1831—1899), пехотного генерала, и дочь Марию Фредерику (1825—1868), в браке с генералом Александром Веймарном (с 1859 года князь Барклай-де-Толли-Веймарн). Сочинения: Составил «Журнал похода 1813 года» и «Обозрение истории военного искусства»; Важнейший труд — «Военный энциклопедический лексикон» (Санкт-Петербург, 1837—1852), которому он отдал часть своего состояния и не менее 13 лет своей жизни. Удостоен за него Демидовской премии. Источники: Зедделер, Логин Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907; Зедделер, Людвиг Иванович, барон // Военная энциклопедия : [в 18 томах] / под редакцией В.Ф.Новицкого [и другие]. — Санкт-Петербург ; [Москва] : Типография товарищества И.Д.Сытина, 1911—1915.

[625x700]
1792
Григорий Андреевич Донец-Захаржевский
генерал-лейтенант русской императорской армии, с 1840 года комендант Санкт-Петербурга. Родился в семье надворного советника, происходил из дворянского рода казачьего происхождения Донцов-Захаржевских. Его сестра, Елизавета Андреевна Донец-Захаржевская, была замужем за шефом жандармов графом А.Х.Бенкендорфом. Службу начал в лейб-гвардии Конном полку и произведён в офицеры незадолго перед началом вторжения Наполеона в Россию. В Бородинском сражении был ординарцем у М.И.Кутузова и за отличие был награждён орденом святой Анны III степени. В должности ординарца главнокомандующего состоял до конца кампании 1812 года. После смерти Кутузова Григорий Андреевич Захаржевский вернулся в свой полк и совершил с ним Заграничные кампании 1813 и 1814 годов. Принимал участие в сражениях при Кульме (за отличие награждён орденом святого Владимира IV степени с бантом и Кульмским крестом) и, будучи корнетом, при Фер-Шампенуазе, где был ранен навылет пулей в живот (за отличие награждён орденом святой Анны II степени). 27 декабря 1825 года полковник Григорий Захаржевский, командуя 2-м дивизионом Конногвардейского полка, принял участие в подавлении восстания декабристов и был произведён императором Николаем I во флигель-адъютанты. 1 мая 1831 года был произведён в генерал-майоры, и ему было повелено состоять при командующем 1-й бригады гвардейской кирасирской дивизии, несколько позже принял в командование 2-ю бригаду этой дивизии. В 1838 году назначен Санкт-Петербургским комендантом и 18 декабря 1840 года был произведён в генерал-лейтенанты. Скончался от апоплексического удара 11 ноября 1845 года, похоронен на Лазаревском кладбище Алексанро-Невской лавры.
[700x614]
«Поспешает на тревогу». Карикатура М.Ю.Лермонтова на Захаржевского (1841).
По воспоминаниям офицеров конной гвардии, на момент ранения Григорий Андреевич был высокого роста и худощавый. Однако ранение каким-то образом способствовало быстрому ожирению. «Он имел вид огромной бочки, поставленной на две громадныя тумбы, и вот что придавало особую комичность назначению его «рейт-пажем большим, толстым, жирным». Несмотря на такую необыкновенную наружность, Григорий Андреевич был так умен и с таким достоинством умел держать себя, что не подавал повода ни к каким насмешкам. С ним прекратились анекдоты «комендантские», которые до него были как бы наследственные в комендантском (Петербургском) звании и с одного коменданта переводились на другого.» — Вуич И.В. Маскарад при дворе 18-го января 1841 г. // Русская старина. — 1883. — Том 40. — № 10. — Страница150. Тем не менее, Григорий Андреевич Захаржевский не пользовался большой популярностью в Петербургском обществе. А.О.Смирнова-Россет в своих воспоминаниях вскользь упоминает «петербургского коменданта, толстого очень неуклюжего и скучного». А.А.Суворов вспоминал, что «полковник Захаржевский был чрезвычайно толст и неповоротлив и на учениях всегда боялся марш-маршей». Также известна карикатура М.Ю.Лермонтова на Захаржевского «Поспешает на тревогу», нарисованная им в 1841 году (оригинал хранится в Пушкинском доме).
[558x700]
Елена Павловна, жена.
Жена (с 13 ноября 1829) — графиня Елена Павловна Тизенгаузен (22 сентября 1804—25 сентября 1889), внучка графа П.А.Палена, известного своей ролью в заговоре против Павла I; старшая дочь сенатора графа Павла Ивановича Тизенгаузена от брака его с графиней Юлией Петровной Пален. По словам графини Долли Фикельмон, её кузина «Лили» (как звали Захаржевскую все близкие) была изысканной и очень красивой дамой, с ослепительным цветом кожи, а её мягкий, благородный характер вызывал восхищение и любовь окружающих. Брак её заключенный не по любви, а по воле родителей, был бездетным. Вместе с мужем была петербургской знакомой Пушкина, встречалась с ним у А.О.Смирновой и Карамзиных. Елена Павловна занимала высокие посты при дворе: фрейлина императрицы Елизаветы Алексеевны, гофмейстерина двора великой княгини Марии Николаевны, статс-дама, кавалерственная дама ордена Святой Екатерины меньшого креста (1841) и баварского Ордена Терезы. По воспоминаниям князя С.М.Волконского, «тетушка Захаржевская любила придворную атмосферу, но сохраняла большую независимость в суждениях и симпатиях, двор для неё был рамкой жизни, но не самой жизнью, она относилась к двору как к службе. Она плохо говорила по-русски, до старости имела величественную осанку и походку статуи командора. Последней раз она была в свете в Зимнем дворце в 1881 году на коронации Александра III; в сарафане и кокошнике, опираясь на палку, она «начинала пятое царствование». Награды: 1812 год — Орден Святой Анны III степени; 1813 год — святого Владимира IV степени с бантом (за отличие в сражении под Кульмом); 1813 год — Кульмский крест; 1814 год — Орден Святой Анны II степени (за отличие в сражении при Фер-Шампенуазе); 15 декабря 1834 года — Орден Святого Георгия IV степени (за выслугу 25 лет в офицерских чинах, № 8918 по списку Степанова — Григоровича); 1836 год — Орден Святого Станислава I степени; 1839 год — Орден Святой Анны I степени. Источники: Милорадович Г.А. Список лиц свиты их величеств с царствования императора Петра I по 1886 год. — Санкт-Петербург, 1886; Сборник Императорского Русского исторического общества. — Санкт-Петербург, 1887. — Том 60; Файбисович В.М. Атрибуция иконографических памятников по военным реалиям (первая половина XIX века). — Санкт-Петербург, 1997.

1792
Бедрих (Фридрих) Адольф Клин (верхне-лужицкое имя — Dr. Bjedrich Adolf Klin; немецкое имя — Friedrich Adolph Klien)
лужицкий народолюбец. Родился в Баруте при Баутцене. Получил образование в Лейпцигском университете, был нотариусом в Бауцене (Будишине). Деятельность Клина была направлена на защиту народности и языка лужицких сербов, хотя сам он писал преимущественно по-немецки. Ещё будучи студентом в Лейпциге, он, с несколькими земляками, дал новую жизнь «Сербскому проповедническому обществу» (Serbske předarske towarstwo). Затем, благодаря его решительному заступничеству на сейме, в 1833—1834 удалось отстоять использование народного языка в школе, а в 1845—1847, уполномоченный своими земляками, Клин добился у правительства разрешения открыть сербскую (лужицкую) Матицу, председателем которой он оставался до самой смерти в Бауцене 4 ноября 1855 года. Для журнала, издаваемого Матицей («Časopis Maćicy Serbskeje») Клин написал предисловие («Zawodne Předsłowo», 1 d., str. 5—27). В критические 1848—1849 Клин, во главе лужичан, остался на стороне короля. Благодаря этому правительство отказалось от ограничительных мер против развития национальности лужичан.

[479x700]
1795
Луиджи Канина (итальянское имя — Luigi Canina)
итальянский архитектор и археолог. Родился в Казале-Монферрато. В 1826 году Канина заведовал работами по реставрации и увеличению виллы Боргезе, а несколько позже папы Лев XII, Пий VIII и Григорий XVI поручали ему раскопки на римском Форуме и в римской Кампанье. Был профессором в Туринской академии. Умер во Флоренции 17 октября 1856 года. Важнейшие из его произведений: «L’architettura antica descritta е dimostrata coi monumenti» (9 томов, атлас 3 тома, 1839—1846); «Gli edifizii di Roma antica» (1848—1856); «Descrizione storica del foro romano» (1834); «Antica Etruria maritima» (1846—1851).

[656x700]
1796
Стефано Франчини (итальянское имя — Stefano Franscini)
швейцарский политик и статистик, член первого состава Федерального совета и первый министр внутренних дел. Франчини родился в бедной крестьянской семье из Боджио, кантон Тичино, Швейцария. С 1808 года посещал семинарию в Полледжио, затем в 1815 отправился в архиепископальную семинарию в Милане. В 1819 году бросил религиозную школу и стал изучать историю, права, экономику, статистику и образование, зарабатывая на жизнь преподавая в различных школах в Милане. В 1823 году он женился на Терезе Массари и через год вернулся назад в Тичино. Продолжая преподавать, Франчини писал книги и публиковал статьи в Газетта Тичинезе. В 1826 году он со своей женой основал в Лугано школу для девочек на основе популярного, но спорного метода взаимного обучения Белла-Ланкастера. Кроме того, он начал публиковать работы по статистике. В 1827 году Франчини опубликовал первый в Швейцарии статистический анализ «Statistica Della Svizzera» (Статистика Швейцарии), который был переведён на немецкий язык, и способствовал его репутации на политической сцене. В 1830 году Франчини был избран в Большой совет (кантональный парламент Тичино), а также в порядке ежемесячной ротации несколько раз возглавлял его. С 1830 по 1837 год занимал пост государственного секретаря. Жена Тереза Массари умерла в 1831 году, пять лет спустя он женился на её сестре Луидже. Как журналист он продолжал писать для «Osservatore del Ceresio» и «Repubblicano della Svizzera». С 1837 по 1845 год и с 1847 по 1848 год был членом Кантонального совета (правительства Тичино). В 1845—1847 годах вновь был государственным секретарём. В 1841, 1843, 1845 и 1846 годах он представлял Тичино в Федеральном парламенте. После победы либеральных кантонов в войне с Зондербундом и вступления в силу новой федеральной конституции, Франчини был избран в Национальный совет. 16 ноября 1848 года Федеральное собрание избрало его в Федеральный совет. В ходе третьего голосования он получил 68 голосов из 132 голосов, меньше всех вновь избранных членов Федерального совета. Из-за плохого знания немецкого языка и его глухоты Франчини расценивался в правительстве как аутсайдер и был назначен министром внутренних дел, пост, имевший в то время незначительную роль, поскольку большинство внутренних дел находилось в компетенции кантонов. В 1850 году Франчини почти в одиночку организовал первую национальную перепись. В 1854 году из-за соперничества между фракциями либералов, он лишился кресла в парламенте кантона Тичино, которое ему позволяло продолжать занимать свои посты в Федеральном совете. Он был вынужден принять участие в выборах, состоявшихся в кантоне Шаффхаузен, где ему удалось получить желаемый процент голосов. Под эгидой Франчини в 1855 году была основана Швейцарская высшая техническая школа в Цюрихе. С 1856 года он был членом Института Франции. Предвидя своё поражение на предстоящих выборах, он объявил о своей отставке в конце 1857 года. Не дожив до неё, он неожиданно умер в Берне 19 июля 1857 года. Многочисленные статистические работы Франчини послужили основой для создания Федерального управления статистики в 1860 году. Работы: Statistica della Svizzera, Lugano 1827; 2. Aufl. 1848-49, Supplement 1851; Della pubblica istruzione nel Cantone Ticino, Lugano 1828; Della riforma della Constituzione Ticinese, Zürich 1829; Der Kanton Tessin, historisch-geographisch-statistisch geschildert, St. Gallen 1835; Statistica della Svizzera italiana, Lugano 1837–1839; Übersichten der Bevölkerung der Schweiz, Bern 1851; Semplici verità ai Ticinesi sulle finanze e su altri oggetti di ben pubblico, Lugano 1854; Storia della Svizzera italiana dal 1797 al 1802, zusammengestellt von Pietro Peri, Lugano 1864; Annali del cantone Ticino, hrsg. von G. Martinola, Bellinzona 1953.

[657x700]
1800
Анри Мильн-Эдвардс (французское имя — Henri Milne-Edwards)
известный французский зоолог и естествоиспытатель, член Парижской академии наук с 1838 года. Анри Мильн-Эдвардс родился 27-м ребёнком в семье англичанина Уильяма Эдвардса и француженки Элизабеты Во в Брюгге, в то время французском городе, рос в Париже при своём старшем брате-физиологе. В 1823 году стал медиком, позже увлёкся естественной историей и исследованием нижних животных. Вместе с Жаном-Виктором Одуэном стал студентом под руководством Жоржа Кювье, последователем которого и стал, отстаивая позиции антиэволюционизма. Изучал в основном морскую фауну. В 1832 году он стал профессором гигиены и естественной истории в Центральном колледже искусств. В 1838 году был избран в Парижскую академию наук. В 1841 году стал профессором Национального музея естественной истории, с 1864 года — деканом факультета естественных наук Парижского университета. Совместно с сыном Альфонсом написал многотомное руководство по анатомии и физиологии животных и человека. Был президентом Энтомологического общества Франции. Также известен предложенной в 1855 году новой системой животного мира. Умер в Париже 29 июля 1885 года. Таксоны, названные в честь Анри Мильн-Эдвардса:
[700x463]
морская звезда Henricia leviuscula;
[700x525]
омар Jasus edwardsii;
[700x479]
южноафриканская кошачья акула Haploblepharus edwardsii.
В честь учёного названы некоторые роды и виды, например: Edwardsia de Quatrefages, 1841; Edwardsiella Andres, 1883; Henricia J. E. Gray, 1840; Myrianida edwardsi (de Saint-Joseph, 1887); Lophoura edwardsi Kölliker, 1853; Plesiopenaeus edwardsianus (Johnson, 1867); Plesionika edwardsii (Brandt, 1851); Dynamene edwardsi (Lucas, 1849); Grapsicepon edwardsi Giard & Bonnier, 1888; Glossocephalus milneedwardsi Bovallius, 1887; Onisimus edwardsii (Krøyer, 1846); Diastylis edwardsi (Krøyer, 1841); Neoamphitrite edwardsii (de Quatrefages, 1865); Colpaster edwardsi (Perrier, 1882); Milnesium Doyère, 1840; Jasus edwardsii (Hutton, 1875); Odontozona edwardsi (Bouvier, 1908); Milneedwardsia Bourguignat, 1877; Boeckosimus edwardsii (Krøyer, 1846); Lithophyllon edwardsi (Rosseau, 1850); Goniastria edwardsi Chevalier, 1971; Fedora edwardsi Jullien, 1882; Ciona edwardsi (Roule, 1886); Maasella edwardsi (de Lacaze-Duthiers, 1888); Forskalia edwardsi Kölliker, 1853; Costa edwardsii (Roemer, 1838); Colobomatus edwardsi (Richiardi, 1876); Salmincola edwardsi (Olsson, 1869); Aristaeopsis edwardsianus (Johnson, 1867); Sergestes edwardsii Krøyer, 1855; Odontozona edwardsi (Bouvier, 1908); Alphaeus edwardsii (Audouin, 1826); Ebalia edwardsii Costa, 1838; Fedora edwardsi Jullien, 1882; Teuchopora edwardsi (Jullien, 1882); Calliostoma milneedwardsi Locard, 1898; Ocinebrina edwardsii Payraudeau, 1826; Discodoris edwardsi Vayssière, 1902; Tergipes edwardsii Nordmann, 1844; Sadayoshia edwardsii (Miers, 1884); Periclimenes edwardsi (Paulson, 1875); Ocenebra edwardsi Payraudeau, 1826; Conus milneedwardsi F. P. Jousseaume, 1894; Montipora edwardsi Bernard, 1879; Goniastrea edwardsi Chevalier, 1971; Pagurus edwardsi (Dana, 1852); Chirostylus milneedwardsi (Henderson, 1885); Pisoides edwardsi Bell, 1835; Cancer edwardsi Bell, 1835; Haploblepharus edwardsii Voigt, 1832; Diogenes edwardsii (de Haan, 1849).
[672x700]
Известные публикации: A manual of surgical anatomy … Desilver, Philadelphia 1828; A manual of materia medica and pharmacy. Careys & Lea, Philadelphia 1829; Cahiers d’histoire naturelle. Crochard & Masson, Paris 1833-1853. Annales des sciences naturelles, zoologie et biologie animale. Masson, Paris 1834-1885; Élémens de zoologie. Crochard & Dumont, Paris, Brüssel 1834-1837; Histoire naturelle des crustacés. Roret, Paris 1834-1841; Outlines of anatomy and physiology. Little & Brown, Boston 1841; Die Zoologie. Scheible, Rieger & Sattler, Stuttgart 1848-1858; Quelques remarques sur l’emploi du sel en agriculture … Paris 1849; A monograph of the British fossil corals. London, 1850-1872; Zoologie. Langlois, Leclercq & Masson, Paris 1850-1858; Mélanges carcinologiques. Martinet, Paris 1851-1854; Beiträge zur allgemeinen Zoologie. Müller, Stuttgart 1853; Histoire naturelle des coralliaires ou polypes proprement dits. Roret, Paris 1857-1860; A manual of zoology. Renshaw, London 1863; Histoire naturelle des mammiferes, 1868—1874; Lecons sur la physiologie et l"anatomie comparées de l"homme et des animaux v. 1—14, ., 1857—1884.

[552x700]
1800
Энрико Орфеи (итальянское имя — Enrico Orfei)
итальянский кардинал. Родился в Орвието, Папская область. Епископ Чезены с 11 сентября 1848 по 23 марта 1860. Архиепископ Равенны с 23 марта 1860 по 22 декабря 1870. Кардинал-священник с 15 марта 1858, с титулом церкви Санта-Бальбина с 18 марта 1858. Умер в Равенне (королевство Италия) 22 декабря 1870 года.


1801
Густав Альберт Лорцинг (немецкое имя — Gustav Albert Lortzing)
немецкий композитор, актёр, певец и дирижёр, основатель немецкой комической оперы, Шпильопер (Spieloper), немецкой разновидности Опера комик (Opera comique). А.Лорцинг родился в семье торговца кожами. Родители его были настолько увлечены театром, что оставили торговлю и стали странствующими актёрами. Мальчик впервые вышел на сцену в возрасте 12 лет, во Фрайбурге. С 1817 года семья выступает в составе труппы Йозефа Деросси в Рейнской провинции — в Кёльне, Бонне, Дюссельдорфе, Ахене, Бармене. Юный Лорцинг играет юных хулиганов, любовников и подобные роли, поёт на сцене тенором. Затем, как будущий профессиональный музыкант и композитор, учится в Берлинской музыкальной академии, в хоре которой он также выступает как тенор. В 1824 году А.Лорцинг женится на актрисе Розине Регине Алес, родившей ему 11 детей. В 1826 году вступает в масонскую ложу Аахена.
[700x367]
Связи с масонским движением композитор поддерживает долгие годы, в связи с чем имел неоднократно неприятности от властей и полиции. С осени 1826 года Лорцинг с женой выступают в придворном театре Детмольда. Здесь он пишет музыку к драме «Дон Жуан и Фауст» эксцентричного поэта Кристиана Дитриха Граббе, с которым у Лорцинга возникает конфликт. Тем не менее он компонирует при постановке спектакля, а также исполняет в нём роль Дон Жуана, а его жена — роль Донны Анны. С ноября 1833 года Лорцинг с супругой выступают на сцене Городского театра Лейпцига, в труппе которого ещё с 1832 года играют его родители. Здесь же в 1837 году была поставлена его первая комическая опера «Царь и плотник», в которой Лорцинг сам исполнял партию Петра Иванова. В 1839 опера была поставлена в Берлине и имела оглушительный успех. В 1844—1845 годы композитор занимает должность капельмейстера лейпцигского Городского театра, однако вынужден оставить эту должность по болезни (ревматизм). В 1845-1847 годах служит капельмейстером в венском театре Theater an der Wien. В 1848 году, во время революционных событий в Австрии, Венгрии, Германии, Франции и Италии, пишет революционную оперу «Регина», в 1849 году — сатирическую оперу «Барчуки Роланда», высмеивающую казарменный дух тогдашней Пруссии. По окончании контракта в Вене актёр выступает на сценах театров Геры и Люнебурга.

А.Лорцинг на почтовой марке ФРГ 1951 г.
С 1850 года он снова капельмейстер в новом берлинском Немецком театре. Скончался в родном городе в бедности, обременённый долгами 21 января 1851 года. На похоронах гроб Лорцинга был покрыт чёрно-красно-золотым флагом Германской революции 1848 года.

Похоронен на Софийском кладбище в Берлине.
Его произведения, особенно оперы "Царь и плотник" (в основе либретто - история пребывания Петра I в Голландии), "Два стрельца", "Охотник и русалка" ("Ундина"), - отличаются лёгкостью, чувством юмора, большой мелодичностью. Все они выдержаны в духе и характере немецкой народной музыки. В либретто этих опер, написанных самим композитором, как и у Вебера, широко использованы народные легенды и предания. В своей музыке композитор мастерски подчеркнул комизм ситуаций и контрастность настроений героев. Литература: Hoffmann М., Albert Lortzing. Loz., 1956; Enzyklopädie des Wissens, Bd.6, Köln 1990.