Карочи, пришол Адам к госпаду на сидьмой день и скозал: Госпади божыжь ты мой, прасти майу душу бизгрешнуйу, как мне быть, рассуди и что дальшы делоть? Все в этом мире харашо, всево в дастатке, да вот тока не магу я больше свайу мумутру мидитировать, ибо нефкайф это: сисег нет, пилотак тожы, минералко заипало, довай мне, всимагущий ты наш атец и пакравитель, шампаньскава и девачик. Ну на худой канетс хатя бы адну, для начала.

И призадумался Гаспоть. И в правду, какжы Маисей десять запаведей сваих пейсать-то будит на скрижалях на синае ат маиво сказанея ему. Сидьмая и диситая палюбас в примечания уйдут. Да и мумутра у потсона етава уже да зимли висит пачти бездыханная, замидитировал пади её даполусмерти. И решил Гаспоть сотворить женьщину: и чтобы и цыцки и пилотка, и взор сексуальный, и тазек папититней…

И долго еще женьщину не мок сатварить гаспоть, он использавал для этава многа разных материалоф: и китовый ус, и маржовый х....р то исть клык и слановый бивень, но решил господь сделать женщину по подобию человеческому.Долго он искал лишние органы у Адама, пака не дошол до ребер. Тринаццоть их было, ровно тринаццоть. И задумал Гаспоть абасрать всю малину Сатане. «Да не будет, сцуко, это цифра-кость в теле челавечиском мля фигурировать!» И пазвал он Адама - атдать ребро тринаццатое на органы.

Согласился Адам. Сели, выпили па стапарю. Взяли палку и давай на песке навесы всячиские, да тюнинх бляцкий наворачивать. Долго, бля, спорил человек с Богом. Сильно, бля, доказывал. И размеры, и глубина, и цвет валос и, сцуко, другие фсякие прелести Адам выпрашивал. Умарил он Госпада сваими запросами. Три раза Гаспоть хател паслать перванаха сццуко на край света. Но, бля , сжалился, ибо сам мужык и дело тонкое тош прасек.

Дабазарились они, нечто среднее все же выбрали, и скозал Гаспоть, что будут на рас бета- версию мастырить, ибо время паджимаит. Взяли маркер, метке сделали на ребрахи. Ну, с Богом! Бля, взялись за работу.
И плакал Адам, када атдавал ребро и сто раз жалел, что пажелал он такое, и что прайти иму нужно сквось муки ацкие. И, о чудо, мля!! Дланью Господь да привел в чувство Адама падзатыльником атеческим: «Зырь, чюваг, что бля Батько твой умеет!».

И павылизли из орбит глаза у Адама, и слюна, сцуко, патекла ручьем обильно да земли, глядя на тваренье Госпада, и мумутра тоже ажыла челом сваим в небо. И щаслиф был Адам и благадарен госпаду Богу нашыму, ровна семь минут и тыщщу читыриста дваццоть девять фрикцый… апосля, сцуко, жисть пашла настайащайа. И вспомнел Адам, как атдавал ребро и плакал, и пуще прежнево он плачет и пиот горькуйу, када панимает что сущнасть женская из мужской плоти начяло бирет и нихуя да чувака ни даходит, как жы, блять, такое приключилося, и только видит он всю жизнь в женьщине баги глючные и щитает порой, что зря, сцуко, сделале они эту бета- версию, ибо нет ничиво пастаянней на свете, чем временное.

«Фул – идишн - палюбас зачотней вышел бы, да и хуй с ним, ребра жалка, бля.»