Как же давно я его не видел!
Я признал его, каким то шестым чувством. Встретил бы его на улице, прошел бы мимо. Но здесь чужих, случайных быть нет.
Он стоял передо мною маленьким, высохшим старичком, с трясущимися руками, мутно белесыми глазами, редкими волосами. Отчаянное заикание практически лишало его признаков речи. Я ни чего не понимал из того, что он хотел мне сказать.


Я помнил его другим.
Самодовольным и уверенным, насмешливым и жестоким.
Он ни когда мне не нравился, никогда не вызывал жалость. Все, что угодно, злость, обиду, ненависть, но не жалость.
Вспомнилось село Красное, что в Рязанской области, куда, давным-давно, когда мы были еще пацанами, а если точнее, я учился в классе во втором, а Игорь, тот еще и в школу то не ходил, привезла нас моя родная тетка. Нас – это мужа своего Ивана, что сейчас стоит передо мною, сына Игоря, да меня – родного племянника. Привезла, передала многочисленным родственникам и, через пару дней, укатила по своим делам в Москву. Иван за нами особо не следил, занимался своими делами. А мы поступили под опеку нашей троюродной сестры и её подруг. Научились целоваться, тискаться и лазить девочкам в трусики. Новые развлечения затягивались далеко за полночь. Утомленные мы вставали поздно. Игорь, тот вообще мог проспать до обеда. Я же просыпался часов в 9-ть и бежал купаться на пруд. Купание состояло из барахтанья у берега. Плавать тогда я не умел, несмотря на то, что родился на берегу моря. И это меня сильно расстраивало. Поставил себе цель – научится плавать. Отходил на несколько шагов от берега и, оттолкнувшись от дна, старался добраться до берега. Как-то раз, за этим занятием и застал меня Иван. Он пришел, с какими то рыбацкими снастями, вытолкал с берега в воду лодку, с присущей ему хитрецой глянул на меня и спросил:
- Что делаешь? Чем занимаешься?
- Учусь плавать, - сказал я, с наслаждением отфыркиваясь.
- Что? Не можешь?
… На обидный вопрос я не ответил
- Ладно, научишься. … Иди сюда, помоги. … Хочешь покататься? Садись в лодку.
У меня бешено забилось сердце от восторга. Надо же, покататься на лодке. Какая удача. Одним нам не разрешали, а кататься было не с кем. Все заняты.
- Вот здорово! – пронеслось в голове, - Будет, что этому соне - Игорю рассказать.
Дрожа от возбуждения я помог оттолкнуть лодку от берега и перевалившись, через край, шлепнулся на дно. Лодка покачнулась, едва не зачерпнув воду. Я испугался, что Иван сейчас раздумает и высадит меня. Но он только хохотнул, взявшись поухватистей за весла, развернул нос и несколькими мощными гребками ушел довольно далеко от берега.
Я сидел на корме, брызги от весел летели в лицо, душа пела от восторга.
Иван перестал грести:
- А хочешь на нос?
- Ух, ты! Конечно, хочу.
Я представлял себя лежащим на носу, с опущенными в воду руками, рассекающими вместе с лодкой водную гладь.
- Иди, аккуратней.
Держась за борт, стал перемещаться к носу. Добрался уже до Ивана.
- Давай руку, помогу. … Плавать учишься?
- Ага.
- А хочешь, я тебя научу, - и, не дожидаясь ответа, сказав, - Плыви, - выбросил меня за борт.
Когда вынырнул, лодка была далеко, и берег далеко.
Ни чего, не понимая, стал отчаянно бить руками и ногами. Не помню, как выбрался на берег. Меня трясло, рвало. Весь день мне было плохо, весь день повалялся в сарае, ни чего не ел, ни чего ни пил, кашлял и пытался восстановить дыхание. Какая то древняя бабушка, одна из моих дальних родственниц, колдовала вокруг меня.
- Что случилось? - спрашивали меня.
Я молчал.
Вечером пришел Иван, глянул на меня, ухмыльнулся и сказал, обращаясь к суетящейся родне:
- Наверное, съел, что-нибудь?! Пройдет. Завтра все пройдет.

Я его ненавидел. Но … плавать я научился.


Как же давно я его не видел!
И вот этот маленький, трясущийся, заикающийся старичок мог выбросить меня???
Я подошел к нему, обнял его сверху, ростом он был ниже моего плеча.
Он мелко, беспомощно дрожал.
- А ведь он совсем не старый, - стукнуло где-то в голове.
- Не плачь, дядя Вань, не плачь. Соболезную. Я привез деньги, … поздно …, но привез. Все сделаем по-человечески.
…
- А я жена Игоря. Вы меня не знаете, мы никогда не были расписаны. А это его сын. Сын Игоря.
Я посмотрел в глаза пацану.
Да, это был Игорь, маленький Игорь. И еще немножко, совсем чуть-чуть, это был Иван.

А тот, что лежит, совсем не похож на Игоря, и тот, что стоит, не похож на Ивана.
Такая, жизнь.