22 января у отца был день рождения. Семья справляла его. В разное время садились за разные столы, разбросанными по стране, разделенными сотнями, тысячами километров. Пили за здоровье именинника, закусывали и звонили с поздравлениями. Брат отца из Благовещенска, его сестра из Междуреченска, я из Москвы, мой брат из Смоленска. Все желали ему здоровья, здоровья, здоровья, счастья и долгих лет жизни. Рассказывали последние новости. Шутили. Смеялись. И был этот день чуточку грустным, из-за того, что не можем мы запросто, как бывало раньше, запрыгнуть в поезд, сесть на самолет и собраться вместе.

Об отце писать можно много. Для меня нет сомнения, что он уникальный человек.
Он сделал все, что положено мужчине. С запасом, огромным запасом. Я этим похвастаться не могу.
Построил дом. Не один дом. Только тех, в которых в разное время проживала наша семья, в различных местах нашей необъятной родины, было четыре.
Вырастил двух сыновей.
Посадил два больших сада. Как-то нам прислали газету, в которой описывали чудо в пустыне, огромный цветущий сад. Статья была богата иллюстрациями и похвалами тогдашнему владельцу. Статья статьей, но люди знали, кто посадил и вырастил этот сад, потому и прислали её отцу, чтобы посмотрел он на свои деревья, свой сад. Отец очень обрадовался тогда. Показывал мне черно-белые фотографии плохого качества:
- “А вот эту грушу мы привезли из…, а вот эту яблоню мы посадили, когда тебе исполнился год…”

Когда я был маленьким, мне казалось, что он меня не любит. Не пришло еще время. Время, когда мальчик начинает понимать мужчин, осознано старается им подражать, чтоб быть таким же.

Помню 70-ые годы. Я уже начал кое-что понимать. Это сейчас те годы называют застоем. Тогда же, Советский союз успешно строил коммунизм. Именно успешно. Это не описка. Мы были в этом абсолютно убеждены. В наших мыслях, наших мечтах, это был вопрос времени. Коммунистическая революция в Европе – вопрос ближайшего будущего, в Америке – то же.
И в это время, отец, вдруг, заявляет:
- “Нужно уезжать из Казахстана. Здесь оставаться нельзя. Рано или поздно Казахстан отделится. Все идет к тому”.
Для меня это было потрясение, я просто не мог тогда это понять. Но, я не был Павликом Морозовым. Все осталось в семье. Кроме того, где-то в глубине души меня радовала предстоящая возможность поездить по стране, пожить в других местах.
Затем на семейных советах обсуждались различные предложения. Калининград, Камчатка, Владивосток.
Камчатка отпала. Там требовался партийный. Отец никогда не был партийным. Даже не знаю почему. Не был и все.
Калининград забраковал отец:
- Кенигсберг наши отдадут, а народ бросят на произвол судьбы.
И это опять было не понятно.
Но я уже не заморачивался, просто решил, что нам мальчишам-кибальчишам все куда яснее и четче видно, чем этим взрослым. Нам делать будущее и уж мы то сделаем его так, как надо.
Логика матери была более понятна. Поближе к родне, поближе к Москве.

Сегодня я удивляюсь тому, как долго я понимал и принимал логику отца.
Но, об этом позже.
А сегодня, хочу еще раз пожелать ему здоровья.