Самолет коснулся колесами посадочной полосы. Салон радостно зааплодировал, зашевелился, нетерпеливые вскочили с мест.
- “Просьба всем оставаться на своих местах, до полной остановки самолета”.
Нетерпеливые сели и снова встали, стали собираться, одеваться, вытаскивать из-под сидений ручную кладь.
Трап подали быстро. Стюардесса попрощалась со всеми потрясающей улыбкой. Откланявшись и спустившись по трапу, народ бодро набился в аэродромный автобус.
Водитель поупражнялся в остроумии, поочередно открывая двери и закрывая их по мере заполнения. Народ кряхтел, но терпел. Наконец, автобус закрыл последнюю дверь, неторопливо тронулся, описал замысловатую дугу и остановился в 50 метрах от самолета. Весело с шутками пассажиры стали высыпаться и бодро вышагивать в зал прилета и получения багажа. Через мгновение они слились с толпой встречающих. Кто-то, встреченный родственниками, обнявшись и расцеловавшись с радостными возгласами поспешил на стоянку, кого-то ухватили алчные таксисты, оставшиеся, отбившись от посягательств, постояв мгновение в растерянности, направилась на остановку общественного транспорта. Таких было не мало. Люди у нас экономные. Общественный транспорт всех свозил к конечной станции метро. Время было не пиковое, поэтому доехать до нужной станции можно было с относительным комфортом. Кому-то удалось сесть, другие стояли, но не плотно, позволяя относительно свободно передвигаться любому желающему по вагону. В один из вагонов зашли четверо. Наверное, работник милиции или просто внимательный гражданин, могли бы их описать, найдя множество индивидуальных отличий. Но я не обладаю ни такой работой, ни таким вниманием, ни памятью, наконец. Поэтому ограничусь тем, что в руках все четверо держали сумки помеченные наклейками ручной клади аэрофлота. В тот час таких было не мало, и потому, они не вызвали интереса окружающих, вместе с тем, оставались какими-то своими.
Трое сели, один встал чуть в стороне. Сидящие молча достали деньги. Ну, какие деньги? Так по червончику. Разве это деньги?! Сложили их в стопочку, на секунду замерли и через мгновение обозначили эмоции. Один радостно потер руки, другой охнул сморщившись, третий произнес, что-то вроде: “Везет же людям”. Потиравший руки с улыбкой сделал понятный всем жест рукой, двое извлекли из своих недр по три червонца и, аккуратно распрямив, положили их поверх имеющихся. Становилось интересно. Окружающие стали коситься. А что прикажете делать в метро? Можно уйти в мысль, в сон, или пялиться на окружающих. Ну, а если есть что-то интересное можно и посмотреть. Денег то не просят. Сидящие продолжали, замирали, охали, морщились, били себя по лбу, коленам, качали головами и вновь доставали деньги, вновь складывали их стопочкой и опять замирали. Стопочка постепенно превращалась в солидную пачку денег, время от времени пересчитываемую. От чего её солидность была понятна окружающим. Становилось очень интересно. Скучающие перестали скучать, в их глазах появился интерес, хотелось, не отрываясь смотреть на деньги и процесс,. Тем более, что эмоции были ясны, а переходящие деньги просто хороши, потому что были деньгами.
Наконец, когда один из игроков поднял руку со словами: - “Минутный перерыв” – и начал указательными пальцами массировать вески, кто-то из заинтересованных не выдержал:
- “Мужики, а в чем Байда? Объясните”.
- “Играем,” - бросили ему в ответ.
- “Ясно, что играете. Так у вас же ничего нет кроме денег ни карт, ни костей, ничего”.
- “Слышал такое слово телепатия?”
- “Чутье, по-русски, - перебил тот, что массировал виски, - “Это свойственно всем. Любой этим владеет. Неосознанно. Заложено природой”
Он встал, в упор посмотрел на любопытного, мгновение подумав, развернулся, протянул руку к пачке.
- Мое, не тронь.
- Эх, - махнул рукой только что вставший, вытащил из кармана стольник, взял его за кончик.
- Секунду, не шевелись, - снова обратился к любопытному. И медленно-медленно поднес стольник к его лбу. На какое-то мгновение вагон замер, ничего не происходило, вдруг стольник хрустнул, да так, что было слышно сквозь грохот колес, сложился и прильнул ко лбу мужика.
Игроки охнули.
- Вот это мощь.
- Вот это телепатия.
- Я с ним играть не буду, - закричал, только что выигравший и теперь банкующий.
- Послушай, помолчи, а! – рявкнул вставший, и тут же обратился к любопытному: - Может, сыграешь? А то мне что-то не везет. Я тебе денег дам.
- Да я не умею. Не умею. Честное слово не умею.
- Да, что тут уметь, подумай про себя любое двухзначное число, вот и все умение. Я тебе денег дам. Если выиграешь десять процентов твои. А проиграешь, у меня претензий нет, а у тебя убытков. Ну, давай?! Это же деньги.
- Да я не знаю.
- Давайте я за него, - выкрикнул четвертый стоящий поодаль.
- Да что ты? Он гений! А ты? Впрочем, проверим – и, поднес стольник ко лбу выскочки. Вагон замер. Стольник прильнул ко лбу, но как-то нехотя, без хруста - Впрочем, у тебя тоже есть. Но так, средне. Потом, потом.
И он опять повернулся к растерявшемуся любопытному и, с умоляющим взглядом: - Давай, выручай.
- Деньги твои?
- Мои.
- А была, не была.
- Ты понял правила? Просто подумай о конкретном двухзначном числе и все. И виду не подавай. И гудами, прошу тебя, не шевели.
- Я не буду с ним играть, - закричал банкующий.
- Будешь. Забыл уговор? Полный круг. Каждый должен сыграть.
- Да, каждый, но не он, а ты.
- Я выставляю замену. Что нельзя выставлять замену? – обратился к толпе вставший, отсчитывая деньги. Толпа одобрительно заголосила. Становилось жутко интересно.
Деньги отсчитаны и уложены. Вскинутая рука и короткая команда: - Тихо.
- Тихо, тихо, тихо, - прокатилось по толпе.
На мгновение вагон замер, и … радостный вопль:
- Мы выиграли. Молодчина. Соберись еще раз.
Затем, требовательно: - Деньги, деньги кладите.
- Деньги, деньги, - вторил вагон, люди вставали на цыпочки, пытались протиснуться поближе. Кто-то спрашивал, кто-то объяснял. На удивление быстро в толпе нашлись знатоки, умело объяснившие смысл игры, а заодно телепатии и телекинеза, тайные глубины непознанного и очевидность неосознанного, дремлющего в подсознании.
А в это время события продолжали свой ускоренный бег
- Я же говорил, нельзя было с ним играть – плакал бывший счастливчик, доставая деньги.
Еще мгновение и все было решено, десять процентов отсчитано. Счастливый мужик стоял и очумелыми глазами смотрел на деньги, свалившиеся не весть от куда.
- Все, можешь идти.
- Да, да проваливай, – зарычал проигравший.
- А мне можно сыграть? – выкрикнул четвертый, - Вы обещали.
- А у тебя деньги есть?
- А то, вот.
- Садись, эй, проигравший, уступи-ка место новому игроку.
- А я, я тоже хочу, - сказал счастливый обладатель десяти процентов.
- И ты садись, у тебя деньги можно не проверять. – Оба весело рассмеялись
Двоих проигравших заменили новые игроки. Один, постанывая, скрылся в толпе. Он был уже ни кому не интересен. Второй вытащил стольник, посмотрел на толпу, выбрал взглядом неприметного мужчину, поднес к его лбу купюру.
- Меня, меня проверь – кричали из толпы.
- Аа! – махнул рукой проигравший, - У меня все равно денег мало.
- У меня. У меня, у меня есть, - из толпы показались руки с деньгами.
- Это меняет дело.

В вагоне рыдал человек. Рядом стоящие, похлопали его по плечу. Кто-то протянул ему червонец, кто-то стольник, сердобольная бабулька пыталась всучить несчастному 20 копеек, от чего тот еще больше зашелся слезами. На остановке он вышел. Вслед ему бросила взгляд томная барышня, да удивленная бабулька со ста рублями и двадцатью копейками, остальные, отвернувшись, быстро его забыли. С опущенными трясущимися плечами он брел к переходу. Несчастный и всеми покинутый. На лестнице ему стало лучше, он распрямился. На эскалаторе лицо его заиграло, приняло здоровый цвет, на губах заиграла улыбка. На выходе его ждали трое. Они, не задерживаясь, сели в машину и поехали в ресторан.
- Делить будем поровну? – спросил самый младший.
- Делить будем честно!