О Господи, я сойду с ума. Ну, надо же быть такой тупой. Сколько же можно?! Ладно. Спокойствие. Только спокойствие. Сейчас, подойти к ней и быть совершенно спокойным. Совершенно.

- Марина, я к тебе, есть замечания по работе. Вот смотри здесь…
….
… и здесь ….
…..
… и вот тут ….

Она еще и губки надула. Обиделась. Знала бы она, как я обиделся. В десятый раз одно и то же. Нет, легче сделать самому.

- Здесь нужно исправить ….
… а вот тут, пожалуйста, сделай так …

Она сейчас заплачет. Черт, черт, черт! Не могу работать с женщинами. Не могу. Не могу. Ну, не дано мне.

- Это еще не все, но остальное совсем ерунда, смотри…

Сейчас она или умрет прямо здесь или убьет меня. Второе, вероятней.
Черт, какая она симпатичная.
Нет, не симпатичная, она просто красавица. Настоящая.
Вот только…
…сейчас расплачется или начнет мутузить меня своими чудными кулачками
А потом … потом надолго окунет меня в презрение, погрузит в ненависть.
Не, так не пойдет, нужно что-то делать.
Срочно разрядить. Это оружие нужно срочно разрядить.
Что делать? Что, что?
А вот, сейчас я ей скажу, что все ерунда, настоящая беда в том, что мы сейчас в Москве, а не где-нибудь в Иране.

- А вообще, Марин, все это ерунда, настоящая беда в том, что мы с тобой… ну, вот ты и вот я… сейчас в Москве, а не где-нибудь в Тегеране…. Или в Багдаде…. Стамбуле, наконец.

Вот ведь обиделась. Не отвечает. Даже ухом не повела.
Нет, милая, ты мне сейчас ответишь.
И слезки твои высохнут.
И кулачки разожмутся.
Сейчас я скажу тебе, что если бы мы с тобой жили в Тегеране, то были бы не христианами, а правоверными мусульманами. А что это значит?
Должна, она должна переспросить: - Что?

- Если бы мы с тобой жили в Багдаде, Тегеране или Стамбуле то уж точно были бы не христианами, а правоверными мусульманами. А что это значит? А?
- Ну, и что?

Э, разве это вопрос?
Это выдох боли из твоей прекрасной груди.
Нет, дорогая так не пойдет.
Давай сушить слезы. Играть на отвлечение.
А для этого скажу я тебе, что это значит только одно, что правоверный мусульманин может с полным правом иметь три жены.
А потом я, вскинув голову к небу, вскрикну: Почему? почему мы не в Багдаде?

- Это значит одно, что ….. Почему мы не в Багдаде. Почему я не могу иметь три жены.
- Ну и ….

Какой у неё тон. Издевается.
Уже лучше.
Уже не плачет. Слезы высохли.
Продолжим….
сейчас скажу тебе, - что я имел бы тогда трех жен. Трех, представляешь?!
Покажу три корявых пальца.
И, продолжу, ты бы была бы моей второй женой.
И попробуй только не ответить мне, вопросом: - Кто будет третьей?

- А потому, Марин, что тогда я бы имел трех жен. Представляешь? Трех!!! И ты бы была бы моей второй женой.
- Второй?
- Второй.
- А третей?
- Что третьей?
- Кто был бы третьей?

Третьей, третьей, третьей.
Думай, думай, думай.
Кто был бы третей? А вот. Вот ответ. Сейчас тебе наконец-то будет интересно по настоящему.

- Третьей? А третьей. Третьей была бы моя жена. Сегодняшняя. Я же не зверь. Пусть живет с нами, правда?

Ну, ну, ну, ... попробуй только не спросить меня, кто будет первой.

- ... А первой?
- Что первой?
- Кто тогда будет первой?
- А первой женой? ... Знаешь, Дорогая, а первой жены у меня не будет. Я же все-таки не настоящий правоверный мусульманин. Правда? Место первой жены будет свободным. Чтобы вы обе стремились его занять. Так сказать, ... чтобы был стимул.
- Ну, … ты и …

Вот и хорошо, настроение есть, … есть улыбка.

- Знаю Дорогая. Знаю. А жаль все-таки, что мы с тобой не в Багдаде, правда? Занимаемся вот этой фигней, а могли бы заниматься совсем другим. Правда?
- Нет.

- Нет? А жаль. Но ты подумай, может быть нам с тобой, а?
Ну, вот мы и смеемся. Нет, все-таки до чего же она красива. Безумно красива. И гнев, и слезы, и смех. Все. Жаль, жаль что мы не Багдаде.