лежишь на дне ванной, выгибаешь спину. в пожелтевшую эмаль бьёт струя воды. 35 градусов на пятках, 35 градусов на кистях, 35 градусов на плечах, потом воды всё больше и больше, опираешься на локти, чтобы не затекало в нос. у меня на коленках синяки, а на стенах - тени, которые хоть сейчас к Роршаху в стимульные материалы.

лежишь на дне ванной, считаешь плитки. когда-то ты знал, что стою я. сегодня я знаю, что стоишь ты. мои соседи любят, когда мне плохо. тогда я рано утром напускаю полный двор мыльных пузырей и лучезарно улыбаюсь с окна. и говорю доброе утро. я опять не могу спать.

что ты вспомнишь? "она по утрам любила пялиться в окно и греть руки большой чашкой зелёного чая с жасмином и лимоном. я обнимал её сзади и грелся об неё". как мило. как мило.

личность раздваивается, одна живёт между огромной черной олимпийкой и ванной, а вторая мило улыбается всем подряд, смотрит вопросительно и отвечает: "нет, спасибо, я не буду, я не хочу, а не пойти ли вам...кхм. то есть нет, спасибо..." Вы столь милы сегодня, мой любезный друг. Вы отлично выглядите. Вы говорите правильные вещи. Черт вас дери, вы прекрасны.
Ха-ха, Боб, ха-ха.
все эти Вы, все эти "вны" и "вичи", судари, сударыни и прочие ублюдки - очередная симуляция неравнодушия ко всему вообще. вообще. вообще.