Поздравляем!!! Вы — Родионов

Вы поэт-бунтарь и экспериментатор, вы немыслимо зрелищны и популярны. А еще вы заедаете пельмени устрицами. Вот вы: http://a_rodionoff.livejournal.com/

Пройти тест

честно, только после этого теста я поинтересовалась, что это за А.Родионов.
ну, ниче так - как Никатинчик выражается.
по-своему он вполне попсовый, такой попсовый нонконформист, который матерные слова иногда вставляет для успеха у публики и иногда предсказуемо исполняется ненависти ко всему и "бульварных" образов.
надо отметить, стихи у него какие-то квазимегаполисные. такое, видимо, в Москве лучше всего пишется. и дает о нынешнем московском genius loci отличное представление.
с личностями такими, как Родионов, я общаццо не люблю, мне мерзко, что они как раз и входят в анналы (какая полисемантика!) российской литературы нынешнего периода, но понимаю, что если не мыслить ширше и не относиться к людям мягче, так это невозможно будет ни жить, ни читать. ваааще.
кой-чего отобрала, "поприличнее". за эту тягу к "поприличнее" Никатинчик в лице своего поколения меня, культурно говоря, не понимает =)

В монастыре религии синто - не дзен
который в Японии был одной из древнейших школ
искусства циничной ломки локтей и колен
на серой земле среди коричневых гор

тренировался работник нашего КГБ
из службы внешней разведки, в восьмедисятых годах
тренировался долго и преуспел в борьбе
даром, что черный пояс не дают иностранцам там

что он в Японии делал, не знаю - всегда не спешат
рассказывать о делах сотрудники тайных служб
но раз до сих пор Куриллы России принадлежат
значит, что все хорошо делал сей храбрый муж

ну а в монастыре синто, где пантеон
духов природы - ручьев, скал и древесных дел
страшное мастерство, где пуле подобен прием
медленно постигал ну и постичь сумел...

...в Москве у него были, естественно друзья
среди сослуживцев и среди не относящегося к службе народа
и так получилось, что друзья его тренировались там же, где я
а тренировались все,
потомучто в начале восьмидесятых была такая мода

в конце восьмидесятых и в начале девяностых
все увлекались дальневосточным по роже битьем
совершенно напрасно пренебрегая самбо и боксом
и вот все это видит офицер,
который десять лет изучал борьбу
в которой разрывной пуле
подобен каждый прием

он стал учить троих своих друзей науке
а эти трое уже тренировали нас
человек сорок разновозрастных маленьких муков
и Пантагрюэлей, прекрасный, по-своему, класс

один из троих, тоже был из этой службы
сослуживец приехавшего из Японии, капитан
его звали Андреем, а как звали японца
вам знать и не нужно, как тогда не нужно
было этого знать и нам

иногда я их видел в четвером -
сенсея и трех наших
(передавалось секретное мастерство)
техника эта уж поверьте, работала то, что надо

Андрей, капитан, достиг больших успехов
и, возможно, еще больших успехов смог бы достичь
но, к сожалению, тренировались они без доспехов
и на тренировке он получил травму, с которой не совместима жизнь

так они схватились с мужиком из Японии
так он хотел на борьбу японскую пролить свет
что ударил - удар был подобен молнии
и гром падения тут же грянул вослед

дело в том, что на определенной скорости удара
уже не контролируется ответное причинение зла
и распухла шея и опухоль стала
день за днем разрастаться и смерть пришла

смерть от травмы, полученной на тренировке
тихо так, так спокойно, попался - лежи
и лежал он так месяц, и так это жестко -
вот проплыл пароход - ты рукой помаши

вы просили меня написать о чекистах
их достоинстве, чести и всяком таком.
я знаком лишь с двумя - и то очень не близко -
да и то - был знаком, и не буду потом

те кто смерть презирали даже на тренировке
их мне хочется вспомнить, таких. и опять
приходит в голову их жуткая самурайская поговорка
не достовай меч без нужды
лопата нужна, чтобы копать.


Там, да, где мрачно пляшет пред тобою
Лилово-пыльное шоссе
Где федеральненький курорт Тишково
В конце, куда стремятся все

Чтоб осмотреть гнилые дачи
И подкормить противных крякв
Два человека с лицами, необезображенными удачей
Поддельной водки делят яд

Мне как впервой – глядеть и видеть
В который раз, знакомый переезд.
И за шоссе кого-то хочется обидеть
И за лилово-пыльную прозрачность этих мест

За непогашенные в доме люстры
За этот дом, который есть барак
Мне этим пыльно-лиловатым утром
Кого-то хочется обидеть просто так

Но катят мимо джипы, жигуленки,
Грузовички и разный транспорт вдаль,
И все к своей родименькой сторонке
И только я стою как Рифеншталь

И все к своим домам добротным, к дачам
И к своему родному очагу
А я стою и ничего не значу
И никого обидеть не могу


букеты в метро у девушек одиноких
розы и мне неизвестные красные цветы
завернутые в прозрачное, словно босые ноги
требуют нагло любви

эти цветы у короткостриженных
эти цветы у длинноволосых
некоторые из этих девушек случившимся обижены
большинство же глядит со спортивной злостью

на новых потенциальных дарителей букетов.
у которых в руках джин-тоник , те дряхлы,
у кого в руках пиво, те плохо одеты,
у кого энергетик, те просто дятлы

девушки смотрят, у кого какие напитки.
те, кто с цветами, те более пристально,
ведь они уже выпившие пассажирки,
возвращаются с вечеринки, с выставки

у кого в руках нет букета, те девченки
едут, как будто на свидание,
а мужики, у которых в руках нет даже "вечёрки"
глядят на надпись "не прислоняться", стараются выполнить это задание

иногда я увижу, как один лепесток
отпадет от цветка и летит на пол,
и тогда, напрягаясь, говорю себе: Стоп.
это жизнь и никого и ни о чем жалеть не надо

это метрополитеновский всего лишь ветер
колышит многих девушек на капюшонах мех
когда я вижу особенно трогательный букетик
шучу сам с собою и циничен мой смех:

раньше, в криминальных кругах девяностых
были профессионалы, ездившие на стрелки,
чтобы там получать пизды - как Витя Жопа,
Витя Жопа приносил нам с дела
вьетнамские бамбуковые дверные занавески
и говорил, что есть - живут бедно, но опрятно,
а есть, живут побогаче, он резко
говорил о таких, их и грабить неприятно