Юля схватила со стола мандарин и запустила в говорившего. Судя по последовавшим выражениям жертвы, она попала в цель. Окружающие просто попадали на пол от хохота. Ваня вообще чуть концы не отдал:
-Юлька, ты ж убийца...
Девушка опять взъерошила ему волосы:
-Ещё какая...

WARNING: Jam, а теперь приготовь платочек ;)

Глава 5.
Январь 2004. (продолжение пролога)
Каждый шаг давался с трудом. Каждый вдох... Страх. Опять страх. «Успокойся, успокойся, дура...»- как заклинание, твердила про себя Юля. – Чего ты боишься, ну чего...?»
...Дверь Ваниной квартиры была не заперта – как всегда.
-Вань, ты тут? – крикнула Юля из прихожей.
-А где мне ещё быть? – донеслось откуда-то из глубины.
-Что за невоспитанность, даже встречать не вышел... – Юля честно пыталась придать голосу шутливый тон, но страх, страх помешал ей это сделать...
Ваня, должно быть, уловил его нотки в Юлином голосе. И вышел–таки ей на встречу, с обеспокоенным лицом.
«Догадывается, что что-то не так» - поняла Юля. Как не странно, это её успокоило, совсем немного, но всё же...
-Ты один? – спросила она, снимая куртку и оглядывая себя в зеркало. Вроде всё то же отражение, если не принимать во внимание напряженный взгляд. Молодая, красивая, стильная девчонка. Волевое лицо, задорно взъерошенные темные волосы. Всё так же...
(«Нет, не всё»)
...-Один, конечно!
-Что значит «конечно»? – слегка удивилась Юля. – Как будто ты всегда бываешь один.
-Об этом будет твой «серьёзный разговор»? - усмехнулся Иван.
-Нет. Не об этом. – Юля по-хозяйски заперла входную дверь и прошла в комнату. Села в гостиной на свое любимое кресло, в свою любимую позу – подобрав под себя ноги. Ваня смотрел на неё и думал, что давно не видел её такой встревоженной. А он видел её всякой.
Но такой - почти никогда.
-Ну, рассказывай, - сказал он, усаживаясь на диван напротив.
Секунду Юля смотрела на него в упор... а потом начала говорить. (Как будто прыгая с высоты – в холодную воду):
-В общем, я беременна. – она заговорила быстрее, боясь остановиться даже на секунду, боясь взглянуть ему в лицо. – Я тебе первому сказала... не считая Ленки. Больше никому. Просто я не хочу... делать аборт. На этот раз нет. Я... я хочу... этого ребёнка родить. Я не собираюсь уходить из группы, наоборот, я ОЧЕНЬ хочу работать дальше, записывать... Но я хочу родить. И рожу.
Она остановилась. Во рту пересохло. Господи, сколько прошло времени? Сколько она говорила...?
Она посмотрела на Ваню. На первый взгляд, он никак не отреагировал – сидел себе, нога на ногу, скрестив руки на груди. И только глаза...
-Ваня... – Юля говорила теперь, казалось, увереннее, но по голосу чувствовалось, что она близка к истерике. – Я знаю, знаю, есть уроды, они даже слышать не захотят о том, что я хочу родить. Они тебя заставят потащить меня на аборт, я знаю, заставят... Только я не пойду, мне уже не 17!!!! Я хочу ЭТОГО ребёнка, чёрт!!! Почему бы и нет???!!!
« «Почему бы и нет?». – рассеянно подумал Ваня. – Привычная, любимая наша фраза. Снять в клипе мастурбирующую Юлю? Почему бы и нет? Выступить в прямом эфире в майках с надписью: «Х#й войне»? Почему бы и нет? Выдвинуть «Тату» в кандидаты в Президенты РФ? Почему бы и нет, чёрт возьми? Why not? »
Он смотрел на Юлю, которая была похожа на испуганную взъерошенную птичку. Маленькую, но отчаянно готовую защищаться. И с той же рассеянностью вспомнил фразу – кажется, из Пастернака: «Когда женщина ждёт ребенка, в ней, в её лице что-то неуловимо меняется, она престает целиком принадлежать себе самой, какая-то её часть уже обращена к новой жизни внутри неё...» И действительно, ему казалось, что она и правда изменилась, неуловимо изменилось её лицо, и взгляд, и голос... Голос... а ведь ещё недавно именно проблема с Юлиным голосом казалась самой главной... А теперь...
Юля, Юля...
Ваня встал, подошёл к столу, на котором одиноко стояли бутылка с темным, маслянисто-красным коньяком и низкий стакан, больше подходящий для ликера. Он стал лить в стакан коньяк, держа бутылку почти вертикально.
-ДА ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ СКАЖИ!!!! – не выдержала вдруг Юля. У неё окончательно сдали нервы.
Ваня взял коньяк и повернулся к ней. Господи, какое у него было лицо...
-Что я могу сказать? – наконец произнёс он каким-то бесцветным голосом. – Что?
-Не знаю, - никогда Юля не слышала в своём голосе столько отчаяния... – Не знаю...
-Если ты хочешь оставлять, - сказал Ваня, глядя на неё в упор, – оставляй. Это твое дело. Твоё. Я тебя... поздравляю.
Она смотрела на него растерянным, недоверчивым взглядом, слегка полуоткрыв рот. «Да она же сама ещё р е б е н о к!» - вдруг подумал Ваня, и тут же набросился на себя:«А ведь раньше тебя это как-то не чесало. Раньше ты об этом совершенно не думал. А вот теперь... Теперь - смотри...»
-Я никому ничего не собираюсь говорить. – продолжил он всё тем же тоном. - Никому, можешь быть спокойна. Все будет, как мы и планировали - и запись, и «Поднебесная» - всё...
Он больше не смотрел на неё. Прошёл через всю комнату к окну. А Юля следила за ним взглядом... и кипевшая у неё внутри дикая смесь благодарности, облегчения, нежности и... ненависти, ненависти к самой себе, казалась ей нестерпимой.
Иван молча смотрел в окно и пил коньяк, как воду. Как он потом поедет в Поднебесную?
Юля тихо встала, подошла к нему, остановилась чуть позади, взяла за свободную руку. Он даже не повернул головы. Девушка прижалась лбом к его плечу. Она даже не замечала своих слёз. Она начала говорить, говорить шёпотом, быстро, отчаянно, как будто от этого зависела чья-то жизнь:
-Вань... Вань, всё будет нормально. Всё хорошо... Я никуда не денусь, никуда... Мы запишем этот альбом, всё будет, как раньше... Я тебе обещаю...
Глава 6

Телефонный звонок застал Лену в душе. Вернувшись домой с Садового кольца она решила воспользоватся свободным временем для основательной ванны. Чтобы быть свежей и бодрой к записи в студии поднебесной. Она из-за всех сил пыталась себя уверить в том что запись БУДЕТ. Её не может не быть. Сколько можно тянуть? А Юля... Чтож, её положение не помеха, можно записать, потом перерыв, гастроли... Но она сама понимала что не верит в такое простое решение. Не может всё быть таким простым. У них никогда ничего не было просто, как пытался это выставлять Ваня. Всё было сложным, и это и создавало ту атмосферу что сводила с ума миллионы людей. ТАКОЙ успех не может быть простым... Лена стала яростней тереть волосы. Укутанная в тёплый халат, она обнимала белоснежныс полотенцем огненные волосы, втирая в ткань остатки кондиционера (горячая вода как всегда кончилась не вовремя), и дурные предчувствия. Она беспокоилась. Как не пыталась она замять это чувство, оно одолевало её всё больше и больше. Никогда страх «упасть с олимпа» не был столь сильным. Страшное ощущенье что «Нас забывают», как любил выражатся Ваня, стало уже не страхом, а реальностью. Они уже могли спокойно ходить по улицам по вечерам, Лена лишь изредка замечала на себе задумчивые взгляды прохожих «Она или не Она?» особенно когда шла с забранными и зачёсанными назад волосами. Косички она давно забросила. Выросла. Так же как из школьной формы. Хорошо хоть не продолжали позорится, чуть ли не в 20 лет продолжать 5-ый год выступать в клечатых юбочках. Может стоило уже и перестать целоватся на сцене, ведь никто им уже не верит, в их Любовь. В одном слёзном письме, одна их фанаток гневно плюнула «благодоря вам я уже не верю в Любовь! Её нет! И не было. И всё ложь. Как вы обе». Это было последнее письмо которое Лена читала. После такого она знала что молитвы, и даже не свечи и исповедь не помогут. И не известно сколько ещё таких озлобленных на них людей. Эти мысли заставляли её сердце сжиматся, и первая мысль «Господи...» быстро и стыдливо обрывалась. «Вспомнила Боженку, милая? А что вдруг? Ты же знаешь что нам с ним дружить сложно...» проворчал Юлькин голос эхом на её мысли. Юля стала ей часто об этом напоминать после того как православная церковь сорвала их концерт в одном из городов. А может и не в одном. Не считали. Ведь им, им с Ваней, было на всё плевать. Не этот город, так соседний, не сегодня, так на следущей неделе. «Девчонки, мы лучшие!», поющим голосом отозвался Ваня со дна её воспоминаний.
А теперь.Тьма. Болото. Ваня странно себя ведёт. Все замечали. И её и Юлькины родители уже давно его недолюбливают, а помле трансляции «Анатомии» особенно. «Леночка, как ты можешь работать с этим наркоманом, с этим не нормальным?! Ведь он окончательно погубит твою карьеру!», а она так долго тихо отвечала «Да не... На самом деле он не такой», а сейчас она сама стала сомневатся, а может он именно ТАКОЙ? А вместе с постепенно исчезающим доверием к Ване, исчезли и её надежды на возрождение их успеха. Не давно во всех пиратских ларьках появилась песня «Югославия», Боже, как давно была записана эта песня? Сколько жизней назад? 15 лет ей было. С тех пор запомнились долгие разборки с собственными волосами, счастье от каждой строчки соло в «непоседах». Сама песня её не особо затронула, ведь что она понимала тогда о национализме? И хотя она понимала что всё это ужасно, Югославия не была ей сестрой, как она пела. Возможно это маленький пример, годившийся для каждого момента её блистательной карьеры. Не моё. Не родное.
Её мысли прервал пронзительный телефонный звонок, который оказывается уже давно звонит, а она так погрузилась в собственные мысли что и не заметила.... Она подбежала к аппарату, быстро подняла трубку.
«Лен....»
«Юлька, это ты? Что случилось, ты плачешь?!»
«Лен... Ленок... Я ему рассказала»
На линии повисла свинцовая тишина. В трубке был слышен рёв ветра и сдавленное дыхание Юли. В душе Лены что-то оборвалось, её робкие надежды на мирный исход сложившейся сложной ситуации, рухнули под давлением ветра на линии. Только ветер. Ни одного слова или вздоха, способные подарить хоть каплю надежды. И ком в горле мешающий приступить к успокоительной тираде, потому что кто бы её саму успокоил?? И только повторяющиеся вопрос «Юль, Юль ты как? Ты что, плачешь?». После полминуты она отрезала «Ты где? Сейчас приеду тебя забрать.»
-«Да я тут, в парке, возле высотки»
-«Скоро буду».

В машине царила полнейшая тишина. Юля сидела уткнувшись взглядом в собственные ладони лежавшие между колен. Взгляд был далёким и отчуждённым. Лена сатаралась не отрывать глаз с дороги, и только иногда мельком поглядывала за Юлей в зеркало. Так же молча они вышли из машины и по хрустящему снегу прошли в квартиру Лены. К счастью никого не было дома.
Лена села напротив Юли, положили руки ей на плечи, заглянула в глаза, и мягко но безоговорочно произнесла «Рассказывай!»
Но Юля не смогла ничего рассказывать. Спустя минуту её чёрная лохматая голова оказалась на коленях у Лены. Юля ревела как ребёнок, от бешенства. Потому, что как бы она не старалась это скрыть, как не пыталась избежать- она потеряла контроль над соей жизнью. Она понимала, знала, что иначе нельзя, но как же это трудно. Так трудно!
Ничего вьятней из их разговора не вышло. У Юли оттаяли ресницы, и ручейки холодной воды смешенные с дорогой тушью стекали по её щекам, а Лена аккуратно вытерала их бумажной салфеткой. Через какое-то время Юля успокоилась и воцарилась тишина.
«Ну... Так что он сказал?»
«А что он может сказать? Пил в основном. Лен, он меня ненавидит, я это точно знаю!»
«Ну а как»- Не дождавшись ответа продолжала бегло говорить Юля. «Не ненавидеть, я ведь всё испорчу, я уже всё испортила. Помнишь, мы всегда боялись его разочаровать... Не достаточно хорошо целоватся в начале, или что никто из зала целоватся не захочет... А вроде всегда всё получалось как он хотел...»
Пауза
«Лен, а может пока не поздно...»
«Нет! И не вздумай!»
«Но ведь тогда, ничего ведь не случилось»
«А могло! Это твой второй шанс, Юлька, не упускай его... То что можешь получить взамен не сравнивается с тем что ты можешь потерять.»
«А Паша... Да что Паша, ему это будет не в новинку»
Опять пауза.
«Слушай, Лен, а крепенького у тебя ничего не будет?»
«Да ты что?!?!?! НЕЛЬЗЯ!»
«Ну чуть-чуть, один бокальчик винца...
ЛЕНА!!!! Вина хочу!!»

«А знаешь Лена, ведь не важно что я буду делать, всё наперекосяк... Это как, эти самые... Ну как в песне, сквозняки в космосе»
Пустая бутылка гордо стояла на столе, Лена откинулась на подлотоник дивана, и думала о своём. Юля всё так же смотрела то на одну то на другую точку в комнате. Часть мыслей каким-то образом оказывались выговаренными вслух.
«О чём это ты, и что вообще за сквозняки? Ведь в космосе нет воздуха, как тогда могут быть сквозняки?»
«Вот именно, что не могут... Сколько не метатся, как не сквозить, сквозняки- их нет. Даже если кажется что есть. Это всё ничто, отсутствие воздуха, вакуум, пустота...»
«Вот тебя пропёло... Никогда не философствовала, а тут прямо, и космос и сквозняки. И вообще... Мы же вроде в поднебесную собирались...»
«Да уже ведь 2 часа ночи, Лен, куда перется?»
«Я что, уснула чтоли?»
«Ага, бессовестно выдула всю бутылку, и завалилась. А я тут, крыша уже едет. Действительно не знаю что делать.»
«Что, что делать? Рожать, что же ещё»
«А Ваня...»
«Да Ваня всё тебе прощает....»

Глава 7.
Январь2004.

-Я не могу петь!!! – Юля отшвырнула в сторону листок с текстом. – У меня горло болит, ты что не слышишь, как я хриплю?
Ваня не реагировал. Сидел, уставившись в одну точку. Вернее, и понять-то нельзя было, куда он смотрит – из-за темных очков, которые он в последнее время почти не снимал.
-ВАНЯ!!!! – голос Юльки действительно срывался на хрип. Лена смотрела на неё почти испуганными глазами.
Ваня слегка поморщился, возвращаясь «с того света», и повернулся к ней:
-Что-что?
-Я говорю – у меня горло болит! Я больше орать не буду...
Ваня равнодушно пожал плечами:
-Я проору...
Юля секунду глядела не него, не мигая. Потом сорвала с головы наушники:
-Ну, раз тебе все равно... Я пошла отсюда тогда.
-Юль...- попыталась остановить её Ленка. Юля покачала головой, влезая в куртку. Движения у неё были стремительными и нервными.
-Нет, Лен, я пошла. Всё. Всем пока, – бросила она. Голос у неё странно вибрировал.
-Пока... – растеряно ответила Лена. Ваня промолчал. Он вообще не смотрел на них, а зачем-то изучал, прямо через темные стекла, напечатанные на измятом листке слова так и не записанной Юлей песни. И вдруг повернулся к Ленке:
-Лена, не хочешь спеть...?

...- Ты где? – раздраженно спросила Юля у Паши по телефону, почти бегом выходя из дверей лифта. Охранник удивленно посмотрел на неё, но она этого не заметила.
-Сейчас приеду... – не менее удивленно ответил Паша. - А ты что, уже всё?
-Всё, всё... Давай, быстрее подъезжай...
Не дожидаясь ответа, она нажала на красную кнопочку. Потом вышла на улицу, достала сигареты, нервно закурила. «Надо бросать... Какие могут быть сейчас сигареты? - подумала она про себя. – Ну ладно, это – последняя... Надо... блин, а это ещё что за цирк?!»
Последняя мысль была обращена к собравшейся у гостиницы толпе, состоящей преимущественно из молоденьких симпатичных девчонок, как раз таких, что некогда бесновались на их концертах, и душу дьяволу готовы были продать за их автограф...
Девчонки были вооружены транспарантами «Ваня, я хочу от тебя детей!!!»
Юля, поперхнувшись сигаретным дымом, отчаянно закашлялась. Перед глазами немедленно потемнело: «Чёрт, не хватало ещё в обморок грохнуться, прям тут...» Она отшвырнула недокуренный «Парламент», прислонилась к стенке. Из «Пекина» выскочил Манский в сопровождения оператора и камеры – явно, чтобы заснять действо. Юля заметила, как он несколько раз хищно оглянулся. «Знает, что я неподалеку где-то! – сообразила она, - Мечтает и меня запечатлеть, мою реакцию... а вот хрен ему!!!»
Стараясь не привлекать к себе внимание, она отошла подальше и опять набрала Пашин номер:
-Слушай, подъезжай не к самой гостинице, а на квартал раньше остановись, ладно? Так надо. Ну всё, я иду...
...Манский увидел убегающую Юлю в последний момент. Он хотел, было, её окликнуть... но что-то ему помешало. Что-то - должно быть, внутренний голос – шепнуло: «Не стоит...» И он, со вздохом, подчинился.
Это был один из тех случаев, когда Человечность в нем пересилила Режиссёра...

...-Ваня, - терпеливо объяснял Мартын. - То, что девочки не высказывают свои претензии тебе в лицо, не значит, что они не высказывают их у тебя за спиной! Ты пойми...
-Что я должен понимать? Я ничего не знаю ни о каких претензиях. Ничего.
«Да тебя, похоже, это не очень-то и колышет!! – с досадой подумал Мартын.
Их разговор происходил в Поднебесной, ещё полупустой. За окном темнело.
-Ваня, - перед глазами возник Манский, - Я тут заснял сегодня, как Юлька к врачу ходила...
-К какому врачу??
Ваня вдруг оживился. Даже заволновался. Они уставились на него с изумлением, потому что у него это был чуть ли не единственная эмоциональная вспышка с начала Поднебесной...
-Эээ... Ну, у этого... у фониатора... – удивленно и даже как-то растеряно ответил Манский. – А что?
Ваня заметно расслабился:
-Да нет... ничего... Что он ей сказал?
-Сказал, голос беречь надо... Да ты сам посмотри!
Ваня отрицательно покачал головой:
-Нет пока.
-Ну, как хочешь, - пожал плечами Манский. – Пойду на монтаж...
-Так вот, - продолжил Мартын свою лекцию, как только режиссер ушел. – Могут возникнуть проблемы Ваня, большие. Юля... ей кажется, что ты не работаешь в полную силу. Ей кажется, ты вообще ничего не хочешь. А Ленка будет с ней солидарна, ты ж знаешь... Они уже второй день не приходят на запись. Вообще сюда не приходят. Как такими темпами вы успеете до 14-го марта?
-Что ты мне предлагаешь? – равнодушно поинтересовался Иван. Взгляд у него был отсутствующим.
-Прежде всего - наладить с ними контакт заново, - начал перечислять Мартын, думая про себя: «Ведь тебе, по ходу, и правда ничего не хочется! По-моему, у тебя начинаются реальные проблемы с башней...», - Извинись перед Юлькой. Скажи – был не прав, каешься, больше не будешь заставлять её голос срывать... Хотя ты её и так не заставляешь вроде, но всё же... Блин, да что я тебе объясняю? Ты ведь и сам всё прекрасно знаешь! Ты ведь почти пять лет с ними замечательно справлялся, а теперь что случилось?
Иван не отвечал, только смотрел, казалось, сквозь него.
«Да он вообще меня слышит???»
-Ваня, - раздался откуда-то рядом запыхавшийся голос. Ваня неожиданно отреагировал на него, повернув голову к говорившему. Им оказался Александр Цекало. Некогда знатный попсовик, а теперь продюсер канала СТС, креативный продюсер шоу «Тату в Поднебесной»...
-Вань, - вид у Цекало был весьма встрепанный и обеспокоенный. – Девочки сегодня собираются появиться вообще?
-Откуда я знаю? – пожал плечами Иван. – Ты у них спроси.
-Не понял...- у Цекало полезли глаза на лоб. – Ты их продюсер, и как?
-Саш, я не знаю. Может, придут, может, нет...
-Ну ладно, я побегу тогда... Лолка сегодня до меня снизошла – разрешила с дочкой вечерок побыть... Что это вообще такое – ребенок отца не видит... Всё, - спохватился он, сообразив, что мыслит вслух, - ушёл я...
-Ваня... - снова завел Мартын.
-Ладно, хватит, я всё понял, - перебил его Иван.
Он поднялся с дивана, подошёл к окну. За его спиной Мартын, вздохнув «Эх, е-мое...», удалился.
За окном дышала вечерняя Москва. Те самые, пресловутые «Каменные джунгли», которые, по преданию, заживо сжирают провинциалов, вознамерившихся их покорить...
Но ведь его они не сожрали. И он их покорил.
Однако, кому сейчас это надо?
Теперь это не нужно даже ему.
Он мог бы задавить свое упрямство, обиду, гордость... Разве это сложно? Разве он и раньше не справлялся с Юлькиным характером? Хотя многие говорили, что это невозможно... Он не спорил с ними.
Ведь он справлялся...
Однако теперь это не то. Совсем не то.
Он вспоминал всё, что происходило за эту последнюю неделю. После того разговора, они с Юлькой сначала делали вид, что ничего не произошло. Больше не говорили об этом. Только он постоянно ловил на себе её взгляд, полный скрытой тревоги: «Молчит? Или кому-то проболтался?» И ему тогда хотелось подойти к ней, обнять, успокоить...
Но он этого не делал. (Вместо?) этого начались вечера в Поднебесной – ещё более дикие, чем раньше... Ни один из них он не мог воспроизвести в памяти с абсолютной точностью. Какой-то псевдомузыкальный грохот, хохот, полузнакомые и совершенно незнакомые лица, и густой, сладкий туман одурманивающего дыма. ... А потом, днем, вялая запись альбома - самого главного, самого важного... Юлька, срывающая голос до хрипоты – но не во время самой записи, а во время обвинений, которые она без устали в него кидала: «Ты ничего не хочешь!!! Ты абсолютно ничего не хочешь!!!» (Хотя, от её былого энтузиазма т о ж е не осталось и следа). В такие моменты к ней подходила Ленка и с серьезно-сосредоточенным лицом принималась её успокаивать. Юля сопротивлялась: «Лен, ну ты чё? Это же правда цирк какой-то...!», а подруга не отступала, что-то шептала ей, бросая на Ивана осуждающие взгляды, говорящие: «Что ж ты, в самом-то деле...?»
Он оставался безучастным. Он, почти не отдавая себе в этом отчёта, жил предстоящими, сладко-туманными вечерами. И не Ленины, рассудительно-вопросительные, не Юлины, почти ненавидящие и... отчаянно-молящие глаза не могли избавить его от этих мыслей...

...-Лен, всё гораздо хуже. Если сначала этот Ванин наркоманский бред был эпизодами, теперь всё ГОРАЗДО серьезнее. Если всё будет в том же духе продолжаться, не видать нам тогда альбома, как своих ушей.
Лена слушала голос Юльки в телефонной трубке – и не узнавала его. Казалась, подруга говорит на автопилоте, словно заранее продумав все эти обличительные фразы, против продюсера, сделавшего их звёздами. И, как потом скажет Юле Паша, «сделавшего вообще всем, чем ты являешься...»
-Юль... – осторожно начала она... – Может, пока...
-Что «пока»? – теперь в её тоне появились более живые ноты. – Что «пока» - то?
-Пока может не стоит... так серьезно, к адвокату...
-Лен,- вдруг произнесла вдруг Юля совсем другим голосом. Тихим, чуть ли не отчаянным... – Ты думаешь, я этого правда х о ч у ?
Ленка молчала. Что тут скажешь?
-Я хочу ещё раз с ним поговорить, - продолжала Юля. – Последний... – она чуть запнулась, - ...раз, наверное. И если... если мы ни к чему не придём, вот тогда...
-Папа твой, наверное, обрадуется, - вдруг задумчиво произнесла Лена.
-Это уж точно, - горько усмехнулась Юля. – Вот уж кто Ваню всегда терпеть не мог, так это мой папочка.
-Ему самому не терпится Ваню слить, - заметила Лена, - Он моему отцу так и сказал...
-Что???- перебила Юля, не веря своим ушам.
-Ой...– Лена запнулась. - Не хотела тебе говорить... Ну... ладно... в общем... тут твой папа с моим состыковались... Твой папа настаивал, что Ваня уже вообще неадекватен, и как человек, и как продюсер... И надо с адвокатом уже консультироваться, с Яковлевым. Спрашивал – может мой папа этим займётся... А то, говорит, этот псих погубит девочкам карьеру...
-Какого хрена ты мне раньше это не рассказала?! – потрясенно спросила Юля.
-Юль, ты только не нервничай, пожалуйста, - робко и виновато попросила её Лена, - Я поэтому тебе и не рассказала... Боялась, ты нервничать будешь, а тебе нельзя...
-Ха, да у меня и так жизнь - сплошные нервы!! Какая разница - больше, меньше???
-Юль, ты прости уж... – Ленку не на шутку испугали истерические нотки Юлиного голоса.
-Ладно, ладно... Всё, я жрать иду, пока.
Не дожидаясь ответной реплики, Юля швырнула трубку. Перевела дыхание. Лицо у неё горело, сердце бешено стучало. Надо быть спокойнее...
«Ну, папа...»
Она прошла на кухню, где обедали, негромко переговариваясь, родители. Молча села на табуретку, не сводя глаз с отца.
-Как дела, зайчонок? – поинтересовалась мама.
-Офигенно, лучше некуда, - Юля продолжала смотреть на папу.
-А где Паша?- Лариса Викторовна явно намеревалась втянуть дочь в отвлекающую беседу, замечая, что что-то не так.
-Не знаю я, где он.
-Юля, - спокойно спросил отец, отложив вилку. – Почему ты на меня так смотришь?
-А как я смотрю? – со скрытым под невинность сарказмом поинтересовалась Юля. Она заметила на столе банку сметаны, при виде которой её замутило. Токсикоз давал о себе знать. Поморщившись, она отвернулась и снова посмотрела на отца.
-Ну, не знаю... – он пожал плечами. - Как будто я виноват в чём-то...
-Пап, - начала дочь после секундного молчания. – Ты говорил с Ленкиным отцом по поводу адвоката? По поводу разрыва нашего с Ваней контракта? Говорил?
-Юль... – в его глазах мелькнуло беспокойство.
-Говорил или нет???? – повысила голос Юля.
-Дочь, не нервничай... – попыталась вмешаться мать.
-Мам, подожди. Папа, ты это делал?
-Юлечка...
-Зачем? Зачем ты это делал??? Я тебя просила??? Просила??? Никогда в жизни делами моими не интересовался особо, а теперь вдруг что-то в лесу сдохло???
-Ну, знаешь, - неожиданно разозлился отец, - По поводу «не интересовался», это не надо!! Сама в двенадцать лет заявила, что уже взрослая...
-А вы и рады были тогда с себя всю ответственность поснимать, да???
-Доченька... - умоляюще протянула мама.
-Ладно, не об этом речь, - Юлька перевела дух. – Пап, что тебе не нравится? Не устраивает что? Бабла маловато показалось, или как?
-Да пойми ты, мне жалко вас с Леной! – отец, казалось, не замечал оскорбительных слов дочки. – Ведь этот укурок карьеру вашу губит на корню! Он же невменяемый, что вы от него хотите?
-Папа, мы САМИ могли с этим разобраться!!! Это наши проблемы!!! Если бы мы захотели, мы бы сами вас попросили вмешаться!!!
-Юля, этот идиот...
-Я в таком духе говорить не намерена, - перебила Юля.
-Да успокойтесь вы! – почти с отчаянием воскликнула мама. – Олег, ну что ты, в самом деле?
-Ладно, ладно, - он сбавил тон. – Юль, ты извини, я как лучше хотел...
-Все хотят, как лучше, - ядовито заметила Юля. – А получается-то, как всегда...
-Юль, да пойми, с этим надо что-то делать, Ваня... вы ему, по-моему, уже неинтересны!
-С чего это ты взял?
-Да потому что я вижу!!! У него уже другие проекты – Нечаева эта там альбом свой записывает... С ней-то он работает с удовольствием... - (Юля закусила губу. Отец знал, как найти точку побольней. ) - Да ведь ты помнишь, он же с а м полгода назад предлагал закрыть проект... Он сам...
-Ну и что?- вскинулась Юля. – Я сама пару раз, когда психовала, грозилась, что из группы уйду! И что теперь, все всерьез воспринимать??? Нестись к адвокатам???
Тут уже не выдержал отец:
-Вот чёрт, да ты что, так и не осознала за эти пять лет, что из себя представляет твой ненаглядный Ваня??? Да, конечно, мы с матерью тоже хороши, согласились подписать тот контракт... Но ты-то? Ты что, так и не поняла, что он вас накалывал??? Почти все деньги себе грёб??? Не поняла, какая он сволочь???
Юля молча встала и вышла из кухни.
-Ты что, ненормальный? – набросилась Лариса Викторовна на мужа.
-Лара, почему я ненормальный??? Я же сказал правду!!!
-Не нужно было так!
-А как? Как?
-Олег, тише, я тебя прошу. Ведь она переживает!!! Ты же понимаешь, Ваня не просто продюсер...
-Что значит «не просто продюсер»? А кто??? Кто???
-Он... он создатель... Он их создал. Их, как проект...
-Что за бред? Тошнит уже. Разве он один??? А то, что с ним ещё куча всех было, кого он потом кинул беспощадно??? Галоян там, бедный парень? Кипер?
-Да тише! - зашипела на него жена.
Её осторожность была ни к чему: Юля в своей комнате смотрела в окно, даже не вслушиваясь в происходящее на кухне.
Она не стала говорить родителям, что они с Ленкой сами уже решили обратиться к Яковлеву. Но только в случае, если...
Юля снова взяла телефонную трубку и набрала домашний номер Ивана.
Гудки. Первый, второй, третий, четвёртый... Спит, наверно. После очередной из «поднебесных ночей»... «Господи, - думала она – и это была почти молитва, – Пусть он будет нормальный, вменяемый, ведь он обычно такой по утрам... Пожалуйста, ну пусть...»
-Алло, - послышался, в конце концов, сонный голос.
-Доброе утро, - с усмешкой поздоровалась Юля.
-А... Юля... Доброе...
-Как спалось?
-Ничего...
«Как все обыкновенно... – вдруг подумала Юля. – Как будто и не было никаких ссор...»
-Вань, - сразу, (как тогда) начала она, - как ты думаешь, нам стоит сегодня появляться в Поднебесной?
-Ну а почему бы и нет? – спросил Ваня. Юля легко представила, как он равнодушно пожимает плечами.
-Ну, я не знаю... Может, опять смысла в этом не будет... Ты свою Катюшу будешь записывать, а мы опять пролетим...
-Почему это вы пролетите? Как, кстати, твой голос?
-Кстати, нормально.
-А самочувствие в о б щ е м ?
Юля помолчала, потом ответила:
-В общем - тоже нормально.
-Как Паша? – поинтересовался он, как ей показалось, со скрытой иронией.
-Да хорошо Паша...
-Я, кстати, забыл тебя спросить, - иронии в его голосе уже не было. – Ты собираешься за него замуж?
-А сам-то ты как думаешь? – поинтересовалась Юля.
-Ну...- Ваня усмехнулся, - Зная тебя... Я думаю, что нет.
-Ты думаешь правильно.
-Ну вот... – Юля слышала, как он что-то листает. – А мама с папой тебе не говорили, что ты поступаешь неразумно?
-А ты думаешь, я поступаю неразумно?
-Я думаю, нет...
-Может, ты и прав... Но видишь ли, если б я разумным человеком была... Ты же знаешь, ничего бы не вышло. Не вышло бы «Тату». У меня же были чувства всегда на первом месте...
-Я знаю, - ответил Ваня. И... Юле на секунду показалось, что всё опять, как раньше. Что ничего не изменилось... А ведь ничего и не менялось! Просто осталось задать один-единственный вопрос, ради которого она, собственно, и звонила... Один вопрос – и всё будет, как раньше...
И она спросила:
-Ваня... А альбом вообще будет?
-Может, будет, - ответил Ваня. Голос у него был отсутствующим. Как будто потерянным в безвоздушном пространстве.
-А может, нет?- снова спросила Юля. Тоном с легким налетом издевки, но...
Это был не просто вопрос. За ним стояло в с ё.
-Может, и нет, - он легко согласился. Беззаботно. Он не услышал этого подтекста. Может, уже не мог услышать. Или, может, не хотел.
Но как он может...?
И тут... Юле показалось, что в ней что-то лопнуло. Оборвалось. Все накопленное за эти дни, недели, месяцы, годы – и так неожиданно...
Она почти спокойно произнесла:
-Я тебя ненавижу.
Слова полетели по проводам. Сорвались и теперь жили своей собственной жизнью.
Слова – не люди. Их нельзя убить.
Ваня на той стороне молчал. Юля попыталась представить себе его лицо – и не смогла. Ноги стали ватными, она, с намертво выпрямленной спиной, с намертво застывшим лицом, опустилась на край кровати.
Наконец он сказал:
-Неправда. Это неправда.
-Правда, правда!!! – Юле казалось, что она кричит – вот теперь-то кричит! - Ненавижу. Ненавижу.
Ваня опять помолчал. Юля услышала, как он щелкнул зажигалкой. Потом попросил:
-Не говори так. Не надо.
-А так поступать, как ты, надо? Надо??? Ненавижу.
-Перестань... - он просил спокойным голосом психиатра. Ну, он же психиатр, конечно...
Но к а к о й спокойный голос...
Неужели ему всё равно? Неужели ему совсем не больно???
-Не перестану, - выдохнула Юля (её фирменное упорство, никуда от него не деться...), - Ты мне... (и голос сорвался на слёзы. Она за всю жизнь свою столько не плакала, сколько в последние дни)... ты мне всю жизнь испортил...
-Не плачь,- опять тем же тоном.- Ну что ты...
Юля оборвала его голос, бросив трубку. Потом долго сидела, лицом в коленях, руки сцеплены в замок на взъерошенном затылке. Сидела, плакала и ждала – может, зайдёт Рада и примется слизывать слёзы с её лица. Хотя бы собака ей посочувствует – от остальных домашних не приходилось ждать такой радости... Но Рада на кухне ела собачий корм. Предпочла его хозяйке. А Ваня в Поднебесной развлекал своих укурков. Предпочел их Юле.
Вот и всё.
Она легла на спину, долго изучала потолок. Совсем, как пелось в Ленкиных любимых «30 минутах»... Вернее, поется, всё еще поется... Правда, прошло не полчаса, а всего минут двадцать, прежде чем она снова взялась за телефон и набрала Ленкин номер.
-Лен, - начала она без предисловий, как только подруга взяла трубку. – Давай, пусть папа твой звонит Яковлеву...
Ленка, помолчав, осторожно спросила:
-А... что случилось?
«Случилось??!!»
-Юль, ты... поговорила?
-Поговорила...
-И...что?
-Нет... – тихо ответила Юля, - ничего...
Положила трубку и почти до крови закусила губу.
Ей хотелось кричать. Громче, чем в песне «Нас не догонят»... (Тогда из этого крика даже сделали почти что отдельный трек - ремикс «Scream». Сделал какой-то то парень... имени она не помнила – только прозвище – Fly Dream. Вроде, бывал в Поднебесной...)
Нет, ей хотелось крикнуть громче, в сто раз громче. Чтобы вылетели стёкла, рухнули стены... И она бы крикнула, но... вместо этого опять обессилено откинулась на кровать, положила руку на живот, слушая, как из кухни её зовет отец. Но она ему не отвечала...
Глава8
Январь 2004
«Ваня всё тебе прощает...». Эта Ленкина фраза крутилась в Юлькиной голове безостановочным волчком. Она не давала спокойно жить. Снилась по ночам. И что самое главное - эти слова всегда сопровождали вспышки совести, с которыми она неустанно боролась, убеждая себя: «Да он и обязан прощать мне хотя бы что-то, ведь если разобраться, и я прощала не так уж мало...!»
Но легче не становилось.
Недавно прошел «Звёздный чат с Тату», чтоб его... Юля сначала не хотела там появляться, даже порога «Пекина» переступать не хотела. Однако, Лена крепко на неё насела, это она умела - проявлять неожиданное упорство, которому даже Юля подчинялась. И в этот раз она тоже согласилась. «Сашка сказала – Вани в Поднебесной не должно в это время быть...» - щебетала Лена, и Юля ей поверила. Неожиданно легко поверила, подумав: «А даже если и будет...»
Но его не было.
Они с Ленкой опоздали на полчаса, ещё часик вяло посидели на диванчиках, пока им вслух зачитывали наиболее интересные ( и наименее провокационные) вопросы вожделеющих фанов. У Лены настроение было весьма неплохое: она углядела в чате экс-руководителя их официального Фан-клуба (где он сейчас?) Саню Бондарева, и затеяла с ним что-то вроде беседы, видимо вспомнив, что он в неё давно и безнадежно влюблен. Юля же почти все время просидела, забившись в угол дивана, надвинув на глаза кепку, и не вынимая изо рта чупа-чупс. Из всех вопросов ей запомнились только два: «Какая твоя любимая машина?» и «Юля, ты любишь Ивана?». В ответ на первый она буркнула: «Ну, «Мерседес»...», чуть было не прибавив: «А вы чего ожидали?», а на второй только вздохнула и поинтересовалась: «А как вы думаете?». Лена, обворожительно расхохотавшись, перевела все в непринужденную шутку, ответив: «Обожает!». Модератор невозмутимо отреагировал: «Ну, я так и написал».
... А внизу, когда камеры наконец-то остались позади, они столкнулись с весьма забавной компании, среди которой (вернее, посреди) был и Ваня. Что характерно, прибыли они в гостиницу уже в состоянии легкой укуренности.
-А вот и девочки! – беззаботно заключая Юлю в объятия, произнес Ваня, - Вот и Юлечка, моя зайка... Моя любимая девочка... Юлечка, ты что, мне не рада?
-Ваня, - постаралась как можно спокойнее сказать Юля, отстраняясь. – Ты, по-моему, не в себе. Дай пройти, пожалуйста.
Ванина свита «возмущенно» загудела. Он бросил на них взгляд, веселый такой взгляд, и вновь повернулся к Юле, желая что-то сказать. Лена вздохнула, потянула Юлю за рукав, но та словно к полу приросла. Она смотрела на Ивана, смотрела почти с ужасом, на его глаза, в которых не видно было зрачков, на его, какую-то совершенно нечеловеческую, безумную ухмылку... Сначала она испытала почти дикий ужас, а потом... Потом на смену ужасу пришла ненависть, неожиданная, глухая. Ей захотелось оскорбить его, ударить, захотелось, чтобы он испытал боль, ни с чем не сравнимую, жуткую боль, которая бы его сразу же отрезвила...
Ей опять стало плохо, замутило, закружилась голова... Ленка, обхватив её за плечи вывела на свежий воздух, тараторя что-то шутливо-успокоительное, типа: «Ну не одной же мне в обмороки падать...!». Потом она сдала её на руки Паше. Юля заснула прямо в машине, и проснулась только в 10 часов следующего утра...
Такие «обморочные» сны стали для неё не редкостью. Самое интересное, что она совсем не высыпалась, чувствовала себя разбитой. Врачи утверждали, что такое не редкость в её положении, но «нервы надо беречь»...

....-Сегодня какое?- бесцветным голосом поинтересовалась Юля у Лены. Ей опять было фигово, настроение – на нуле, бар на третьем этаже «Пекина» не вызывал никаких положительных эмоций, устроившийся неподалеку Манский со своей долбаной камерой невероятно раздражал. Да ещё и ушедший пять минут назад Среди Артемий Троицкий, заявивший им без обиняков: "Продюсерский проект не может жить долго. В поп-музыке вы добились абсолютно всего. Теперь на месте ваших родителей я бы отправил вас... в Финансовую академию или в МГУ... Строить свою карьеру. Есть второй вариант: забыть о своей лесбийской легенде и выйти замуж за хороших парней. Я бы считал эту главу законченной", настроение не просто добил, а уничтожил. «Выйти замуж за хороших парней», блин...
-Так какое? – повторила Юля, решим не зацикливаться пока на всем этом. Потом, попозже...
-В смысле, число?- уточнила Лена.
-Нет блин, г...но собачье! -взорвалась Юля.
-Успокойся, - миролюбиво попросила подруга. –Сегодня 27. Вторник, - прибавила она после секундной паузы.
-Лен, ты извини, - устало сказала Юля, - Я знаю, что я сука, просто я чё-то совсем расклеилась.
Лена улыбнулась спокойно и ободряюще:
-Я понимаю. Ничего страшного. И ты не сука.
-Нет, сука... Все думают, что я сука. Что я эгоистка конченая...
-Кто так думает??
-А то ты не понимаешь? Но блин, ну разве это так? Ведь они же ничего не знают... Придурки... Не знают даже очевидных вещей, не то что...
-Юлечка, - Лена ласково взяла её за руку, - Ну перестань... Какое тебе дело, что они думают? Ты ведь знаешь, что все это не так. Зачем тогда себя накручивать? Ты мне лучше скажи, что ты думаешь насчет церемонии этой японской... “Asia Awards”?
-Что я думаю... Я лично не собираюсь ехать. 12 часов в самолете – подохнуть же можно... Тем более мне сейчас это совсем не нужно...
-Нет, ну это понятно... А мне вот ехать придется, наверно...
-Лен, зачем? Ты же не хочешь, я вижу!
-Юль, ну не могу я так... Нас же все-таки там любят... Номинировали на «Best прорыв...» Надо лететь...
-Как хочешь, - пожала плечами Юля. Сил спорить у неё совершенно не было. - Мы, кстати, че тут сидим? Кого ещё ждем?
-Интервью, - напомнила Лена, подумав, что подруга становится какой-то забывчивой. – У нас ещё интервью, кажется с «Комсомольской правдой». А потом по домам... Вот и они, кстати...
К их столику подлетели две молоденькие, бойкие журналисточки. И тут в бар вошёл Ваня. Он был не в форме – явно. Бриться перестал дня два назад. Глаза... Юля старалась смотреть на него равнодушно, как на отрезанные пряди волос на полу салона. Как на отрезанный ломоть.
Лена была спокойней. Переводила взгляд, безмятежный, как у иконы, с Юли на Ивана.
Он, не торопясь подошёл. Бросил: «Привет». Лена ему ответила, доброжелательно, просветлённо улыбнулась. А он наклонился и поцеловал Юлю в, напряженную, будто сведенную судорогой щеку.
Это как будто был вопрос, почти вопрос: «Почему? Как дальше?»
Что она могла ответить?
-Пойдемте наверх.- предложил Ваня, голосом без особой надежды.
(... И такая жалость... Такая нежность...)
Юля холодно ответила:
-Посмотрим.
Ваня не успокаивался:
-Юля, слушай, извини меня...
-За что? – у неё на лице появилась горькая усмешка, хорошо заметная в голосе. – За что именно?
-За то, что я тебя заставлял петь, когда ты не могла... Да и вообще, я был не прав...
-Посмотрим, - снова повторила Юля. На него она уже не смотрела. Не могла больше.
Он молча развернулся и ушёл...
Он относительно недавно начал сильно сутулиться. Со спины было видно.
-Девочки, - оживились корреспонденточки. –Ну как, начнем интервью?
-Ну конечно, - заверила Лена с обворожительной улыбкой, - Побеседуем...
Юля промолчала, думая: «Ну что ж, давайте... Очередная «беседа»... А ведь вам все равно, что мы чувствуем, что чувствую я... Вам все равно, вы думаете, что мы -жалкие дурехи, что мы не заслуживаем ничего другого... Вас волнует только ваш гонорар за статью, и больше ничего...»
- Может ли ваш скандал с Шаповаловым привести к тому, что вы с ним вообще распрощаетесь? – затараторила одна из журналисток, включая диктофон.
«Может ли? О, Господи...»
- В жизни случается все... –философски заметила Лена. - У нас все будет хорошо в любом случае. С Шаповаловым или без Шаповалова. Дальше видно будет.
- А не боитесь, что Шаповалов отнимет у вас имя, имидж, репертуар?
Лена пожала плечами:
- Зачем бояться?.. У нас есть все права. И юридические в том числе.
- Некоторые предрекают спад интереса к «Тату». Чем тогда займетесь?
« «Некоторые...» Знаем мы их... Вернее, её...»
- Сделаем другой проект! – решительно заявила Юля. Хватит уже отмалчиваться...
- Вместе с Леной или по отдельности?
- Вместе.
- Говорят, Юля, у вас с голосом проблемы... – хитренько протянула журналисточка.- Вы и сейчас вроде хрипите...
«Ага, хрен я тебе сказала...»
- Проблемы были. Сейчас нету.
- В интервью СТС Лена сказала: «Нужно что-то менять». – переменила тему «акула пера», видимо, удовлетворившись категоричным Юлиным ответом. -Что именно хотелось бы поменять?
- Ориентацию! – заявила Лена, заговорщицки посмотрела на Юлю.
- Кстати, с парнями вы сейчас дружите?
- Да. У меня есть молодой человек. – сообщила Юля - Уже два года вместе. Паша. Спортсмен. Фамилии его я вам не скажу. Я ведь замуж пока не собираюсь.
«... И не соберусь»
Лена просто скромно промолчала...
-Чего-то вы не договариваете... – вдруг сказала журналисточка, сверля их подозрительным взглядом. Юлю она вдруг стала дико раздражать. Лена же была сама доброжелательность:
-Нет-нет! Но в нашей жизни скоро все круто изменится! – смеясь, ответила она, - Но пока рано об этом говорить!
-Ну что же, значит, узнаем позже, - ослепительно улыбнулась представительница современных СМИ, - До свидания девчонки, спасибо...
...-Пошли отсюда,- глухо сказала Юля. Душный воздух гостиницы стоял у горла, и было трудно дышать.
... У двери они столкнулись с Нечаевой. Вполне весёлой, вполне довольной. Юля с нескрываемым отвращением посмотрела на неё, и, не пропустив вперёд, прошла дальше, услышав, как у неё за спиной Лена приветливо с ней поздоровалась.
-Какого хрена ты перед ней стелишься? – резко спросила у неё Юля, как только они(наконец-то!) оказались на улице.
-Юль, - терпеливо принялась объяснять Лена. – Я понимаю, ты с ней... не в очень хороших отношениях, но я-то в нормальных...
-Ненавижу её... – сквозь зубы процедила Юля, - Копирует меня, как только может...
-Да ладно тебе...
-Ты пойдёшь в Поднебесную? – перебила Юля.
-Я не знаю... – Лена пожала плечами. – Юль, честно – я продолжаю работать с текстами, потому что я думаю, все ещё можно поправить. Мне кажется...
Юля резко повернулась к ней:
-Ты дурная, что ли? НИЧЕГО нельзя поправить. Больше ничего. Уже на неделе Ване... сообщат о разрыве контракта. Уже ПОЗДНО, ты понимаешь? Поздно!!!
-Ты так говоришь, как будто это хочешь. – тихо произнесла Ленка.
Юля секунду смотрела на неё. Потом так же тихо ответила:
-Нет. Я этого не хочу.
Глазастый «Мерседес» на стоянке издал нетерпеливый гудок.
-Паше там неймется, по-моему, - кисло улыбнулась Лена. Они с Пашей недолюбливали друг друга.
-Тогда пока, - Юля тоже улыбнулась, вымучено и устало. Чмокнула Ленкину веснушчатую щёку, и пошла к «Мерседесу». К Паше.
...Дома она заперлась в ванной и долго смотрела на себя в зеркало. Слез не было. Вместо них в голове крутились мысли: «Ну вот и всё... В космосе дуют сквозняки, видимо... Потому что произошло то, о чем я никогда не думала... Господи, я даже и представить не могла себе, что все будет так... Н е у ж е л и всё? Или –не все? Или –новая жизнь? Конечно... Я ведь стану матерью... С ума сойти, я стану матерью!»
Юля подняла майку, встала боком, посмотрела на свое отражение. Вроде пока ничего не видно... Вроде пока живот такой же плоский, и грудь не стала больше... Но это щекочущее чувство внутри... или оно ей только кажется?
...И такая тишина...
-Паша! – позвала она, выходя из ванной. Её голос прозвучал как-то по-особенному громко, даже пронзительно...
-Ты чего орешь? – удивленно спросил Сидоров, выглядывая из гостиной.
-Ничего... – Юля подошла к нему и неожиданно обняла, спрятав лицо у него на груди. Паша от такого даже слегка оторопел. – Я просто... мне показалось, что как-то тихо...
«А ведь он ещё не знает, что я беременна...»
-Ты что? – Паша погладил её по взлохмаченной голове. – Почему тихо?
-Не знаю... – невнятно пробормотала девушка в ответ. – Что-то мне спать хочется...
Паша подхватил её на руки – худенькую, маленькую, трогательную - и отнес в спальню. Когда он положил её на кровать, она уже крепко спала.

Юля шла по тёмному коридору. Она ничего не видела перед собой, и лишь нащупивала пол под ногами. Кончиками пальцев она едва дотягивалась до чего-то мягкого. Похоже на стенах была ковровая обивка. Но как она не тянулась она никак не могла оперется о стену. Та будто назло ускользала от неё. Она продолжала идти, будто знала куда, и как ни странно не ощущала никакого страха. Вокруг была полная темнота, Не было слышно не звука, Только мягкий шорох её собственных шагов. Она шла босиком. Она не знала как долго она уже шла, и сколько осталось. Не знала, кончится ли этот путь вообще. Путь по бесконечному тёмному коридору. Ей было холодно.
Страх не ожиданно дал о себе знать. Он сковал пальцы, и оплёлся судорогой вокруг ног, так что Юля едва не упала, но оттолкнувшись кончиком пальца от бархатной стены восстановила равновесие. Она прибавила шагу, постепенно переходя на бег. Она почувствовала как бандана слетела с головы, но и не думала останавливатся её искать. Ей был страшно как никогда в жизни. Она хотела закричать, позвать кого-то на помощь, но кого? Кто ей поможет. Что-то говорила ей что это только ЕЁ коридор, там больше нет никого и не будет. «Паша?!...», робко попыталась она, но непонятно откуда налетел ветер, заталкивая её слова обратно. Ветер был бессшумен, и не позволял ей издать не звука. Заныли связки, но Юля не могла откашлится. Казалась как будто уходит воздух, уходит пол под ногами, и исчзают стены, остаётся лишь глухонемое НИЧТО. Пустота. И тишина. Юля бросилась бежать как не бегала даже на занятиях физкультуры в начальной школе. Она неслась в темноте, не зная куда, судорожно глатая воздух, будто каждый вздох может быть последним
И вдруг она увидела тонкую полоску света, узкую и тонкую как волос, на в той безнадёжной темноте она казалась ярче солнца. Юлю захлыстнула радость, и она понеслась ещё быстрей.
Потерялся счёт времени, сколько она бежала? Свет постепенно становился шире, и ей казалось что она видет проём двери. Выход! Быстрей, быстрей! Только бы добежать, только бы не задохнутся.
Проём, точно это роём! Казалось она вот-вот добежит. Вот она, расскрытая дверь, из неё льётся яркий свет, такой яркий что ослепляет, не давая возможности увидеть что за ней. Вдох, выдох, вдох, выдох, сама себе диктовала Юля, «беги, БЕГИ же, почти всё, почти добралась...»

И тут в дверном проёме появился мужской силуэт. На секунду Юля оторопела, но позже что не важно с кем, лишь бы не быть В ЭТОМ месте, не задыхатся. Под бегая всё ближе, её глза привыкли к свету, и она увидела что там стоял... Там стоял Иван! Но что он тут делает??
Она остановилась, в двух шагах от двери задыхаясь. Ваня стоял перед ней, такой же каким она его видела в Поднебесной несколько дней назад. Но в том ужасе в котором она находилась, его безумный и отсутствующий взгляд показался ей спасением. Она встала перед ним и пыталась отдышатся. «Вань... Ваня, что это? Где мы?»
-«Ты сама знаешь».
-«Вань, серьёзно, что за глюк, куда ты меня притащил?»
-«Я никогда никуда тебя не тащил, ты это знаешь».
-«Ваня!»
Тут в пространстве разнеслись два голоса. Его и её. «Господи, что за фанера? Что же это за концерт такой?!», Юля уже и не знала что думать. И тут она стала разбирать слова, «Сквозняки», «Короткие», «Встретимся, встретимся, встретимся...»
Она подняла на своего продюссера (господи, как одним словом можно назвать Ваню?! Какое не подбери, сразу добваляется «И не только...»), изумлённые запуганные глаза, в которых уже дрожали слёзы. «Вань... Ну где мы?! ГДЕ?!»
Он улыбнулся, «В космосе!», и рассмеялся, безумно и счастливо. Юле показалось, что у неё подкашываются ноги, но схватится была не за что, она задыхалась, во всём мире не нашлось не горстки воздуха чтобы оживить её лёгкие.
Тут Ваня умолк. И расскинул руки, приглашая её в свои обьятия.
Сзади налетел безумный ветер, и толкнул её в плен его рук. Сквозняк толкал её вперёд, за порого двери, на встречу к нему. За несколько дюймов до спасающих рук, Юля увидела что Вани не стало. Расстаял в воздухе как наваждение. А обезумевший сквозняк бросил Юлю в бездну. Из её лёких наконеч-то вырвался дикий вопль.

И она проснулась. Одна. В своей тёмной комнате. Ещё ночь.
«Сон, только сон, успокойся», шептала она себе, дыша тяжело будто действительно пробежала огромное расстояние.
Она так и просидела до рассвета, сжимая мятое одяло скрюченными от страха пальцами.

Глава 9.
Февраль2004.
Он не знал, как отреагировать. Впервые за всю его карьеру в
шоу-бизнесе. Да и до этого, он всегда знал как ответить, как встать,
как посмотреть, так чтобы создать именно то впечатление, что хотел. А
сейчас... Они не хотят. Точнее, она, Юля не хочет. Лена, хоть и
всегда хотела перемирия, никогда не принимала такие радикальные и
крайные меры. Наверно Юля настояла (он даже мог представить её
размахивающей кулаками и сверкающей глазами. Огромные глаза на
маленькой лохматой голове, сверкающие упрямым гневом), и теперь всё
возможно завершилось. Две его девочки, которые всегда держались друг
за дружку, и за него, встали перед ним стеной, и хотят выкинуть его
из своей карьеры, точнее жизни, ведь их жизнь- это их карьера. Хотят
отмахнутся от него как от назойливой мухи... От этой мысли его
захлестнул гнев. Неблагодарные! Маленькие... мерзкие неблагодарные
девчонки!
А Юля, а Юля! За что она с ним так? Ведь он всё равно, желал ей
добра... ВСЕГДА. И он нашёл бы как им выкрутится. А сейчас... Что
теперь? ЧТО ТЕПЕРЬ?!

Он не знал, не помнил, как оказался дома. Возможно, он был в таком
состоянии, что не думал и ничего не осознавал, поэтому и нечего было
помнить. Он тяжело уселся в кресло и скинул обувь. Налил себе из
первой попавшейся в баре бутылки, сел, и задумался, глядя, как таёт
лёд в стакане.
Он не знал, сколько так просидел, он стал часто полностью терять
чувство времени. Он и не почувствовал как много времени прошло. Даже
если его и нет, этого проклятого времени, но его проект вырос из
своих юбочек, школьницы стали аж докторшами!
От мыслей его оторвал телефонный звонок. Он очнулся словно от
затягивающего сна. «Может это Юля... Может, скажет...» скажет что всё
это была шутка, или что погорячилась, попросит прощения и всё пройдёт
как страшный сон.
-«Алло?»
Из трубки раздался знакомый голос, но не Юлин.
-«Здравствуй, Иван.»
Лена. Леночка Кипр. Ему в лицо словно дыхнуло смрадом его
собственное прошлое, прошлое проекта. О, как туго сплелись 2 эти
жизни, его собственная и ТаТу, а ведь вторая стоит двух первых...
Лена. А как всё красиво начиналось! Какой соавтор, сопродюсер, не
то что логово волков что теперь его окружило, и дерёт на части.
Он вспомнил, как в начале съемок Поднебесной Манский подошёл к нему
между съемками и монтажами, и рассказал, что сегодня снимал её.
-«Ну и зачем это надо было?!», сначала разозлился Шаповалов.
-«Ну как... Она всё-таки имеет прямое отношение к группе, да и людей
она интересует, проект её тоже движется...»
-«Ага, движется, «Не твоя я, и не ваша, Ничья я...» Сьязвил
продюсер, и развеселившись от собственной шутки, унял свой гнев.
-«Так что она там про меня говорила?», вдруг проявился интерес.
-«Да так... Сам потом посмотришь» Почему-то замялся Манский.
А теперь её звонкий, не испорченный сигаретами, деловой голос
спрашивал будто с другого света, наверняка более светлого света:
-«Как живёшь?»
-«А ты что, не знаешь?»
-«Да так, смотрю иногда. Если дома.»
-«А... Ну как?»
-«Ваня (формальное «Иван» быстро исчезло, заметил про себя
психиатр), ты перестарался.»
-«Не понял,» Натянуто ответил Иван.
-«Ты переборщил! Со своей неординарностью, своим неестественным
спокойствием, со своим ПОХУИЗМОМ*, ты просто пугаешь окружающих,
неужели ты не видишь? Ты катишься! Вот я и решила звякнуть, страшно
стало.»
-«Чего страшно?»- бесцветно спросил бывший продюссер. Ответом на
пламенный спич бывшей сотрудницы и любовницы был первый глоток из
стакана, который давно был в руке. Вкус был средним. Слишком
разбавленным со льдом.
-«За тебя. Ничего не получается как ты хотел, так ведь?»
-«Да, я тоже очень... Очень удивлён. Как там твой... Ну этот,
бард-бизнесмен...»
-«Олег».
-«А, ну да, Олег. Ну как он?»
-«Нормально. Собираемся иногда, пишем, альбом будет»
-«И знаешь, что про него скажут?»
Лена умолкла, не предвидя ничего хорошего.
-«Бледная копия ТаТу с традиционной ориентацией»- закончил Иван.
-«А чего ещё можно было от тебя ожидать. Только очередной грубости.
А хотела ведь поддержать. Хотела сказать, предупредить, я ВИЖУ что
девочки выросли, и поумнели. Смотри, как бы они не захотели от тебя
избавится.»
И повесила трубку.

Ваня взбесился. Впервые за долгое время, им овладел настоящий, ни с
чем не сравненный гнев. Из тех, что заставляют людей бить посуду, а
порой и из окон кидаться. Гнев, который покрывает все разумные мысли,
даёт полную волю самым тёмным чувствам.
Неужели он был настолько слеп, что не видел очевидного?? Того что
углядела даже ОНА? И это должно быть действительно очевидным, раз
она осмелилась позвонить, после всего, что он ей сделал... Похоже ей
действительно стало НАСТОЛЬКО его жалко, что она наступила на свою
раздавленную гордость. Как ей наверно стало его жалко... От мысли о
чьей-то жалости, ему стало совсем дурно, и он с силой швырнул стакан
с виски об пол. Громкий звон, небольшой всплеск и тишина. Ни звука
не издавалось в квартире. Только за окном мерцали огни города. И те,
казалось, просто смеялись над ним.
«Музыку, надо включить музыку»- подумал одинокий мужчина когда
тишина стала совсем не выносимой.
И тут он вспомнил о сингле. «Ничья». Он мельком увидел Лену в одном
из ларьков. В обнимочку с мужчиной с коротко остриженной бородкой. И
задумчивыми глазами. Ваня порылся в дисках, где были смешаны всякие
пробники с Поднебесной, его старые диски, и все варианты дисков
ТаТу. Наконец-то нашёл. Простенький такой сингл. «Начинай меня».
«Что ж послушаем, что ты творишь», подумал, а может, и сказал - всё
равно слышать было некому, Иван.
Звуки, казавшиеся одновременно и чужими и знакомыми разлились по
комнате. Вот она, официальная версия легендарной «Я не глотаю».
Откуда произошло название, неизвестно, но оно ему однозначно
нравилось.
«Это медленный яд, если можешь, кричи...»,
Эх, не то, первый вариант был значительно лучше.... Как же она
всё-таки хотела отречься от всего что с ним связано.
А кто её может винить?...
«Начинай меня», да, это точно она. Очень на неё похоже. Но взглянув
на обложку оказалось, что написал тот, второй.
«Что ж, хорошо спелись голубки».
Быстрый взгляд на часы оповестил, что уже 4 утра. Ваня оставил почти
допитую бутылку на столе, пригрозив ей пальцем «Завтра продолжим», и
ушёл в спальню, и уснул за 10 сек. Провалился.
Ему снилось, что он стоит один за колючей проволокой, перед людьми с
чёрными зонтами...

...-Останови здесь, пожалуйста, - попросила Юля, когда «Мерседес» проезжал мимо музыкального магазина.
-Опять? – вздернул брови Паша (всё-таки остановившись). – Юль, слушай, сколько можно? Ты здесь чуть ли не каждый день нагребаешь по огромной куче всякой дряни, и только и делаешь, что её слушаешь... Тебе вот не надоело? У тебя же вся жизнь- музыка, шум... Отдохнуть не хочешь? В тишине побыть...
Юля не ответила, только мрачно на него посмотрела и выбралась из машины. Он не пошел с ней – это радовало.
...Юля перебирала новейшие музыкальные сборники, и, читая яркие буклеты, удивлялась, сколько в последнее время развелось всяких «Фабрик», и как активно они вместе с глюкозами, виаграми и рефлексами лезут из кожи вон, подсовывая публике все новые нетленные хиты.
И разве они добьются хоть крошечной частички той славы, что и они с Ленкой?
Как бы они не старались, как бы на изнанку не выворачивались – нет. Потому что они с Ленкой - это они с Ленкой, таких больше нет.
А ещё у них у всех нет, не было и не будет Вани.
-Привет, Юля, - раздался над ухом голос. Очень знакомый.
Юля чуть вздрогнула и обернулась. И помрачнела.
Лена Кипер. Господи, повезло, блин... И что она тут забыла...?
-Привет, - нехотя отозвалась девушка, удостоив бывшую продюсера только беглым взглядом. Она не хотела смотреть на неё дольше, потому что в глубине души какой-то маленькой, не самой лучшей её частичке, было неприятно смотреть на такую Лену – вполне красивую, молодую, энергичную, довольную жизнью...
-Как у тебя дела? – тем временем продолжала Лена, тоном, впрочем, не то что бы особо дружелюбным...
-У меня дела прекрасно, - процедила сквозь зубы Юля. – Просто замечательно. А что?
Это последнее «А что?», слегка агрессивное, издевательское, сразу подсказало Лене то, что бывшая подопечная, в общем-то, не изменилась. Лена всегда желала ей добра, но... в ответ получала не совсем тоже.
«И всё-таки, - подумала она, - раз уж встретились...»
-Да, мне тоже кажется, что у вас должно быть все в порядке. У вас с Леной. Вы, наконец-то, приняли правильное решение...
-Что значит «правильное решение?» - перебила её Юля. Этот разговор ей совершенно не нравился, но гордость и упрямство не давали ей уйти. – Такое впечатление, что мы раньше неправильные решения принимали... Да всем было, в общем-то, на***ть на наши решения всегда, не правда ли? С чего тебя вообще это волнует? Ты денежки вроде как отсудила, и довольна должна быть...!
-Юля, -как можно спокойней произнесла Лена, - мне просто жалко вас. Пойми. Мне жалко тебя...
-Ха-ха... Не смеши! Ты бы себя лучше пожалела, ничья девочка...
-Юля, не стоит, во-первых, говорить чужими штампованными фразами...
-Я не...
-...а во вторых, я уже себя пожалела. Два года назад.
Юля, которая собиралась сказать что-то, совсем резкое, осеклась. Потом сказала:
-Я знаю, что ты там свистишь направо и налево о том, что без тебя, драгоценной, мы с Ленкой пропадем. Не пропадем. И ты можешь и дальше оставаться ничьей. А я, например, не останусь. Не надо говорить ничего, - остановила она, заметив, что Лена собирается что-то на это сказать, - я знаю, что ты скажешь. Читала в твоих милых «откровенных интервью». Только вот я НЕ ОСТАНУСЬ. Ты сама скоро всё узнаешь. Только тебе это не понравится.
Юля развернулась и вышла из магазина, так ничего и не купив. Лена грустно смотрела ей в спину, грустно и с жалостью... но во взгляде было что-то ещё. Её удивили последние слова младшей татушки.

Глава unknown

Лондон, выступление на Wembley

Полёт подходил к концу. Стюардесса в последний раз проходилась между креслами первого класса, спрашивая каждого пассажира по отдельности, не желает ли ещё чего нибудь заказать, и каждому по-разному улыбаясь. Но все улыбки были фальшивыми. «Ничего больше не будете заказывать?», спросила она Лену, улыбнувшись ей как старой подруге. Лена матнула головой, рассеяв по плечам уставшие от фенов, краски и обработок рыжые непослушные кудри. «Нет, спасибо».
«А вы?», обратилась стюардесса к Юле, улыбнувшись искуссной улыбкой оболстительницы. «Ещё одну банку red bull’а, пожалуйста».
«Сию минуту», и стюардесса удалилась.
Юля с Леной взглянули друг на друга, и обнаружили что впервые пересеклись взглядами с тех пор как сошли со сцены вчера.
«Ну что скажешь, рыжая?» с улыбкой спросила откидывая от глаз пепельную пряд.
«Одним словом... Weird», рассмеялась Лена в ответ. «Но не плохо, да?»

«Ну где?! ГДЕ ОНИ?!»- Юля была готова лопнуть от ярости, хотя и говорила довольно спокойно, относительно своей взрывной натуры.
«Our costumes? Where are our costumes?»- раздельно поясняла Лена стилисту, будто это он средне владел Английским, а не она.
«I’m sorry, miss, but we hadn’t received any costumes from Moscow»
«You sure? Are you sure?»
«Yes, defenetlly!»
«Ну всё, Юль, кранты, не дошли костюмы», повернулась Лена к подруге.
«Да я так и поняла... Красота, офигеть, полный П****ЕЦ. Что же делать», Юля по привычке протянула пальцы к лицу, и задумалась.
«Может скажем...»
«Да не надо ничего никому говорить. Мы же хотели сами всё решать и контролировать, вот и пора. Надо выкрутится.»
«Но, Юль... как же мы... сами чтоли?»
«Да конечно, это же ерунда. Сейчас покопаемся, посмотрим что у них тут есть...»

Один костюм был смехотворней другого. «Ну что это за клоунские костюмы? Цветастые как моя смерть, ничего нормального. Чёртовы Англичане, бессвкусица...»
«Юль, ты только посмотри что я нашла!» голос Лены был полон иронии, а глаза расстеряны. В руках она держала 2 вешалки на которых висели Английские школьные формы. Красные клечатые юбки, белые блузки с высокими оттопыренными воротниками и клечатые галстуки.
«Может...»
«Да ты что Лен, совсем свихнулась?! Какая из меня школьница с такими причендалами... Чтобы вылянуть окончательно нелепо, не хватает только выйти на сцену с Викой и представить, «Лена- папа», или как там по ихнему, «The father»... В общем, нет, нет, и ещё раз нет. Кстати, пойду позвони домой, узнаю как там моя девочка... Школьные формы исключены, Лен, однозначно. Надо потихоньку избавлятся от того что нам навязал Ваня... Пойду позвоню, через 5 минут вернусь.»
Юля ушла в раздевалку, а Лена глядела ей в след. Вздохнув, Она подумала про себя. «Эх, Юля, неужели ты не видешь что мы уже стали тем что он нам навязал.»

Номер который она столько раз набирала из-за границы, показался сейчас Юле необычайно длинным. А гудки ещё расстянутей и бессконечней. Смутная тревога не оставляла Юлю ни на минуту. Мама говорила ей что это нормально, что это хорошо что у неё очень развитый материнский инстинкт. «Вот и стала женщиной моя маленькая девочка», говорила она нежно гладя Юлину щёку. «Ага, матушка-татушка», смеялась в ответ Юля. А что теперь желеть, она мать, и не смотря ни на что ей это нравится. Но эта не проходящая тревога.... На том стороне провода наконец-то донёсся отцовский голос. «Пап, привет это я...»
-«Юльчонок, зайка, как ты?», явно обрадовался отец. Юля давно не вылетала, и он тоже отвык от её постоянного отсутствия.
«Всё ок, пап. Прилетели. Уже за кулисами, готовимся... Много ещё чего сделать надо, подготовится, интервью ещё дать. Как у вас?».
«Всё хорошо, дочя, Викуля сейчас спит.»
«Всё хорошо?»
«Да, Юленька».
«Паша приходил?»
«Да, околачивался здесь весь день, сейчас вроде ушёл. «По делам» сказал».
В глубине души Юля обрадовалась, не очень ей хотелось говорить с отцом своего ребёнка.
«Спасибо, пап, можешь позвать маму?»
Но её и звать не пришлось, она стояла возле Олега, и слышала весь разговор, и как только дочь её попросила, выхватила трубку из рук мужа.
«Котёнок, как дела, родная?»
«Да ничего, мамуль, правда уже проблемы, костюмы не дошли. Мы правда и не знаем какими они должны были быть... сейчас думаем что делать...»
«Какие люди, такие все безответственные!»
«Да ладно, мам...»
«Но ведь никогда раньше такого не было...»
«Тогда Ваня руководил багажом... С Ваней такого не бывало...»
«Ещё скажи что все его ошибки были продуманны. Юля не накручивай себя, вы начинаете заново, и без него, всё будет не хуже. Найдёте выход, разве было что-то не обычного в том в чём вы выступали в последнее время? Придумайте что-то... Как всегда, простое но не обычное, и у обеих похоже, и всё будет хорошо. Сапожки свои любимые ты взяла, в них и выступай.»
«Да, мам, ты права... Как Вика?»
«Спит как ангелочек, плачет правда иногда, наверно скучает по мамочке», В голосе Ларисы Викторовной проскользнули нежные нотки, «Но я ей всё говорю что мама скоро вернётся. Дети, они ведь уже и сейчас всё понимают, просто не могут этого показать, но она всё понимает.»
От этих слов Юле стало жутко. Как можно понять ТАКОЕ, как понять то чем она себе зарабатывала и зарабатывает на жизнь... Как она сможет оправдатся перед своей девочкой?...
«Ладно, мам... Поцелуй её за меня, хорошо?», Юля сделала не большую паузу «Я очень по вам скучаю. Чувствую себя тут не в своей тарелке. И если честно...»
«Что?», мать заволновалась.
«Я боюсь...»
«Чего ты боишся, доченька?»
«Давно не была на сцене, давно не снимали, вдруг лажанусь, решу спеть поверх фонограммы и опозорюсь... Да и не снимали меня давно, а я ведь...»
«Поправилась?! Ты это имела ввиду? Доченка, ты потрясающе выглядишь, и голос у тебя отдохнул и почти восстановился, врач ведь сказал. Ничего не бойся. Выйдите естественные как обычно, и все упадут. Юленька, наслаждайся, ведь ты так давно не была на сцене! Она по тебе тоже истосковалась, и примит тебя, ничего не бойся, мы за тебя здесь болеем».
«Да, мамуль, ты наверное права»
«Не наверное, а точно права, всё будет отлично. Иди готовся. Не забудь слова повторить перед выходом.»
«Да ладно, эту песню я наверно и в гробу петь буду», Вместе с уверенностью к Юли вернулся и цинизм.
«Юля, не говори так! Даже не говори! Всё, дочя, иди организовывать вам костюмы, и не пуха вам.»
«Спсибо, мам, к чёрту», сказала Юля и положила трубку.

В дверь п