Иногда моя жизнь - тонкая трость смычка, я гляжу со стороны на её глянец, и длится звук. Такими бывают прикосновения к скрипке и  любимому телу, они сродни, они - прекрасны. И как струится в воздухе звук, рисуя неимоверную радугу, не падая вниз - так льются руки вдоль.
Меня учили музыке, надеясь, что учат ремеслу, но так и не выпустили на сцену Большого зала Московской Консерватории. Меня учили не бояться ошибок, и знать, что я обязательно возьму эту ноту, и вовремя переменю смычок. Меня учили не замечать шуршащих оберток и кашля, упавшую крышку рояля и резкие брызги лопнувшего софита, учили выполнять штрихи и нюансы, учили держать темп, 
учили кланяться, 
учили играть-несмотря-ни-на-что, 
учили быстрее, 
учили с криком, 
учили, 
учили, 
учили...
Но только ты сам сможешь позволить себе играть так, чтобы музыка длилась непрерывно, словно цветочный сон в летнюю ночь, чтобы ты успел рассказать все, что хочешь, чтобы твоя душа дошла до слушателя по невесомой арке звука, не упав, ласково коснулась его и тихо вернулась обратно. И никто больше не вложит в твои руки тепло и жизнь, которой ты коснешься слушающего тебя, никто не расскажет тебе, как он слышит, никто не заменит этой радуги на ладонях - моста между цельностью его мира и твоей душой.
И никто не подскажет, как чувствуют струны любимого тела, каким трепетом переплетаются звуки, когда отзывается тебе волшебная скрипка, и поет с тобой, и летит с тобой, и живет одним смыслом с тобой...
Тогда ты забываешь о том, кто ты - и вдруг находишь себя, понимая, что ты не скрипач.
Ты - музыкант.
И тогда ты глядишь со стороны на свою жизнь, и видишь, что она - тонкая трость смычка, и длится, пока длится звук.