Папуля торопил мамулю, она нервничала и деликатно толкала Юльку кулаком в бок, сестренка кричала, что это я - черепаха, улитка и мартышка.
- При чем тут мартышка? - удивилась я и, не желая быть свиньей, схватила с тумбочки баллончик с водооталкивающей пропиткой:
- Последний штрих! - пообещала я папуле, чей внешний вид красноречиво предвещал гибель. Мою.
- Шшшшшшшшш! - зашипел он. (Это я о баллончике, а не о папуле)
Я его встряхнула (снова о баллончике, а не о том, что вы подумали) - безуспешно.
- Пустой! - догадалась я. - Выбросим по дороге.
- Не надо ничего выбрасывать, - возмутился папуля, отбирая у меня сосуд. - Пригодится!
К слову "пригодится" я начала испытывать стойкое отвращение уже через три дня. Пригодиться в родительском доме, оказывается, могло все: пустые баночки из-под лекарств, засохший фломастер, настенный календарь за 2001 год, ключи от старой квартиры, давно сломавшиеся часы, и даже флажок с надписью "Я люблю Юлю", который сестра привезла напамять о последней предвыборной кампании в Украине.
- Чего ты так волнуешься? - успокаивала она меня. - Не так уж много тут барахла! Совсем чуть-чуть! Козлам на смех!
- Неужели! - возмущалась я, выуживая из недр платяного шкафа жилетку с вывязанной буквой "А" на груди, которую я носила в детском саду (это я о жилетке...ну, и о груди тоже). - А это что тут делает?
- Это напамять! - вступала мамуля.
- О ком? Я еще жива, слава Богу!
- Разве ты не испытываешь чувства ностальгии, когда держишь в руках эту жилетку? - удивлялась мамуля. - А я часто беру ее в руки, прижимаю к лицу и вспоминаю, как ты ее любила, как я тебя в детский сад в ней водила, и как мы ее с тобой вместе стирали, когда ты на нее кисель пролила! В конце концов, ее можно использовать в качестве половой тряпки.
Прибарахлившееся семейство не желало признавать печальный факт, - оно окончательно забарахлилось, - до того момента, когда я в потемках больно ударилась лбом о самовар.
- Еб твою мать! - воскликнула мамуля.
- Прекрати мечтать и срочно принеси что-нибудь холодное, - попросила я.
- Заживет, как на жирафе, - обещала мне Юлия, прикладывая к моему лбу смоченное холодной водой полотенце.
- Зачем вам этот самовар? - сквозь зубы вопрошала я. - С ним даже в Тулу поехать нельзя!
- Что ты имеешь ввиду? - заинтересовалась Юлька.
Записав в особую тетрадочку "ехать в Тулу со своим самоваром", увлекающаяся в последнее время изучением фразеологизмов русского языка Юлия еще раз оглядела мой лоб.
- Зачем вам этот самовар? - простонала я.
- Чувствую, Алиса решила поставить вопрос раком, - сообщила родителям сестра.
В течение двух часов семейного совета, я доказывала премущества жизненной философии "выкинуть всё к чертовой бабушке!"
Юлька усередно записывала за мной в тетрадочку, мамуля молчала, поджав губы в обиде, папуля отпирался:
- Самовар - на черный день!
Юлька записывала.
- Не смеши меня! - я пошла в наступление. - Подумай, какая самая страшная вещь может случиться, если ты его выкинешь?
Обсудив сценарий развития третьей мировой войны и поняв, что самовар в данном случае не спасет, папуля сдался. На помощь супругу пришла мама:
- Нельзя же так сразу ломать наши семейные устои! Давай начнем с малого! Можем выкинуть, - она огляделась, - ну вот хотя бы... ну вот эту этикетку от отцовских носков!
Какие жертвы! Но этикетка не била меня по лбу, поэтому удаление самовара из дома было делом принципа:
- Что за торг!? Не надо начинать с малого, - хватаясь за ручки самовара, сказала я. - Потом же сами будете меня благодарить.
- Дай я хоть его протру напоследок, - сквозь слезы выдохнула мама.
- Не надо! - я была хладнокровно неприступна и зачем-то сняла с самовара крышку...
- Еб твою мать! - сказал папуля.
- Не мечтай! - одернула его мама. - Что там?
В самоваре лежал паспорт, который папуля потерял три года назад.
- Как я мог помнить, что я его там заначил? - оборонялся он.
- У тебя, папа, память, как ведро, - укоряла его Юлька.
- Так что? - спрашивала мама. - Этикетку будем выбрасывать?
Этикетку мы выкидывать не стали. Кто знает, может быть когда-то невидимыми чернилами папуля написал на ней номер счета в швейцарском банке и запамятовал. Ведь, если верить Юльке, папуля - старый конь, который зубов не испортит.