В колонках играет - плеск воды



-заходи послышался еле слышный сухой шепот
-я не помешаю? - мне было удивительно неловко
-помешаешь? в чем? - в голосе слышалось недоумение и какаято растерянность, какое-то чуть явственное чувсво досады.
было почти что темно, полу-сумрачно, свет немного пробивался из щелей между досками, но от этого было еще тяжелее привыкнуть к темноте
каждый шаг, даже неаккуратное перетоптывание на месте вызывало срип в конструкции прогнившего пола. и с каждым скрипом у меня екало и подскакивало сердце. наконец, кое-что стало видно и оказалось что на полу необычайное количество голубиных или других птичьих, мне было сложно различить каких именно, перьев.
- мне казалось, что тут не живут голуби
- нет, уже нет. - доносилось изнутри, изза перегородки
и всетаки это было странно
- и всетаки это странно - мысленную фразу пришлось озвучить
- почему же? кто-то должен кормить птиц, они сами не выживут, а зимой тут холодно
- можно пройти?
непродолжительное молчание, шорох, ответ:
- конечно, заходи
позади оставалась неприкрытая дверь и непрочная лестница во двор. непрочным было положение моего осзнания в реальности и уж совершенно неприкрытым оказалось и мое восприятие этой самой... реальности.

Солнышко сидело на краю огромной дыры в задней стене, очевидно ей/ему служившей окном. вид действительно ооткрывался дивный. как ни странно, отсюда меньше всего все походило на современный город, скорее эта дыра открывалась в другое время,эдак на 50-60 лет назад. Мне было непонятно то что я вижу, если б не уверенность что это действительно дыра, а не нарисованная очень хорошая картина, но это не был нарисованный пейзаж, это действительн был мой город столетней давности! холодок прошел по спине и мне пришлось тряхнуть головой, сбивая набежавшую дурь, как сбивают температуру на градуснике.
Но крылья были и они тоже не были нарисованными.
Солнышко накрылось покрывалом, но из под низа, там, где не должно быть ничего кроме пустого пола. покрытого старыми голубиными перьями...
подожди-ка. это не были голубиные перья!
весь пол был услан оранжевыми переливающимися перышками, и мне не были известны подобные птицы, по крайней мере не тут...
- это... - только и вырвалось у меня.
- перья - бросило солнышко, несколько брезгливо поглядев под ноги.
- п-перья?
переспрашивать и заикаться - вот это было дело, да. когда мне приходилось волноваться, когда происходило чтото необьяснимое и даже страшное отчасти - оставалось переспрашивать и заикаться
- да, мои. - грустно шепнул мой собеседник, поведя плечами под одеялом.
- т-твои?
странно, но както действительно непривычно было увидеть ангела таки так неожиданно
- ну да, мои! - уже обиженно взглянув на меня, солнышко скинуло одеяло.
крылья, однако не росли из лопаток как на тривиальных картинках изображают купидонов. они росли прямо из рук, из ладоней, из локтей. и хотя крови нигде не было видно, мне показалось, что это должно быть довольно больно.
-больно?
до этого Молнышко сидел в полуобороте, тепрь повернулся ко мне полностью
- что это значит?
- что значит - больно?
Солнышко кивнуло
- это когда...
не знаю. чесно говоря, понятия не имею, но как это можно обьяснить?
-... неприятно.
- да, - подтвердило солнышко, это - неприятно.
небо за "окном" стремительно темнело, солнышко глядело туда, но время от времени несколько тревожно посматривало в мою сторону. оно снова неуклюже натянуло одеяло на плечи.
- холодно?
- тут - да. там - нет.
- а что - там?
- там - лето.
что ж, это неплохо. Лето это всегда хорошо, независимо от века.

подожди тут. - попросило солнышко, высовываясь по пояс в дыру, повторило: - подожди, не уходи.
- я подожду, хорошо. а ты что - летать?
молнышко не ответило, оно отставило одеяло и выпрыгнуло в отверстие в стене.
опрометчивое движение - еще чуть чуть и мне тоже пришлось бы научиться летать. хорошо вовремя остановиться и посмотреть в небо - там уже кажется виден силуэт огромной птицы, на фоне темнеющего неба кажущейся то еще более темной, то ярко-золотой в свете последних солнечных лучей. но ослнышко уже не было. в поднебесье стремительно набирая высоту неслась огромная птица, то ли орел но без загнутого клюва, то ли чайка, но с более короткими крыльями. больше всего птица походила на журавля. мне приходилось не раз видеть журавлей, но у этого журавля не было длинной шеи и клюва.
чтото такое тонкое и необычайно твердое виделось в фигуре, уже полностью покрытой рыжеватыми перьями. вспоминалось чтото архаичное полу-забытое, чтото важное, какое-то звено в цепи, которому не нашлось места в человеческой логике
- архиоптерикс
архиоптерикс бороздил просторы нашей вселенной этак миллионов и миллионов лет назад. что же это такое? каким пра-пра-правнучком приходится солнышко нашему архипрериксу?

как раз почемуто когда находишься на грани понимаемого хочется хамить, хохмить о происходящем, не хочется всерьез воспринимать. вот хотя бы, чистый факт: сейчас в небе прошлого над городом прошлого летает крылатый человек и нежиться в тепле уходящего лета прошлого века. и что? скажете вы. и что? скажу я и не смогу ответить вразумительно.
и ничего. летает? летает.
это видно невооруженным глазом.
но понять, что пороисходит это на самом деле не каждый сможет. нет. наш разум отказыается от такого, он упирается как ишак, мотает головой, повторяя лишь одно слово в разных вариациях: это - неправда! это сон, придумка, вымысел, все что угодно но не чистый факт.


наконец, ступор прошел. дыры в небытие уже не было, крылатого чужака так же.
- заходи - еще раз повторило солнышко и выглянуло в дверной проем, легко улыбнулось. -


[400x300]