Я пишу. Выплескиваю на экран всё - до крика, до воя... А потом перечитываю и правлю - чтоб было хоть сколько-нибудь пристойно. Потом снова правлю - осознав, какая всё это чушь. И снова, и снова... А потом стираю всё.
То, что остается на экране - только тень прежней бури. И, может быть,
поэтому я так ценю чужие черновики...