[показать]








Один в доме.
Мне страшно.
Мне хочется петь и я пою.
Голос пока не дрожит, но я знаю:
мне страшно и я - один.

Дом скрипит половицами, рамами,
стенами, балками, черт его знает, чем,
скрипит. Потому что один.

Неважно. Я помню еще две-три ноты:
"...безумно и больно любя."

Я думаю.
Если я не пою - я думаю.
Мне страшно в доме. Мне кажется, я иду в мрачной мути
- навстречу пятеро. Мне
страшно. Я - в доме.
Я безумно боюсь. Когда не пою.

Я безумно, до дрожи, до рвоты.
Я - в доме.

Я один. И мне страшно.
Никто не может сейчас сказать:
"Да брось, дружок, ты допел "Сарасате"
и никто не смог бы допеть за тебя."

Но мне страшно. Я тру пальцы правой рукою.
Они стерты и болят, хотя привычка сильней.
Я вновь обхватываю гриф. Но страшно.
О! как страшно!! кто бы знал. Кто бы знал.

Что я никогда больше не стану
растирать онемевшие подушечки пальцев.
Что я никому не отравлю кровь своей болью - своими стихами.
Что я не встречусь наконец с теми пятью, и не они
положат предел моей бесконечной врожденной тревоге.
А я просто подохну, как обеспеченный бюргер
на старости лет.