Две предыдущие записи – начало повести «История одной потери». Моей повести. Но… Подумав я решила сразу напечатать конец… Ну зачем вам в самом деле эта муть?
Воть так…

- Томми… Тебе нравиться видеть? Тебе действительно идут зеленые пуговицы! А ты подрос! Томми… Ты знаешь… Сегодня ко мне приходила мама. Мы сидели на лугу… Никогда не видела столько бабочек! Мама была в белом платье… И в шляпке… Она пела. Красиво… Я бросилась к ней и мы долго обнимались. Она целовала меня, а я плакала. Как мне не хватает ее!
Помню… Да, я помню! Помню как помогала маме делать пирог… Мы кого-то ждали.. Не помню кого… Но я прыгала и бегала, как маленькая! А потом… Потом мама принесла миску с мукой и прочим, и мы с ней долго месили тесто на воде, муки было мало… А потом поставили пирог в духовку… Пирог был с яблоками. А потом шум людей… Они кричали: «Жена врага! Убить!» и что-то еще… Они ругали маму. Я это сразу поняла. Но потом голоса утихомирились, а мама пела песню… Красивую песню про победу. И что-то на другом языке. На каком-то странном языке. Но моя мама красиво пела, и я заслушалась. У мамы были карие глаза, белая кожа и длинные черные волосы. Красивее мамочки не найти! Она так крепко обнимала меня… А я ее… Мы подолгу просто молчали. А потом посмотрим друг на друга и смеемся… Нам было весело вдвоем. Но ее не вернуть…
А во сне… Во сне на мне были нити, как на марионетке. Вокруг горла, на ругах и ногах… Они вдруг стали оттягивать меня от мамы, тогда, во сне… А я плакала и лишь сильнее прижималась к ее груди… Она тянула руки ко мне крича, что еще увидимся, что скоро мы обязательно неотлучно будем рядом… Я хочу навсегда к ней! Хочу совсем-совсем не отрываться от нее… Засыпать и просыпаться в ее объятиях…
Томми… Я люблю ее… Томми… Отвернись пожалуйста, мне стыдно… И не слушай Томми… Не слушай моих рыданий…

- Она выздоравливает, Ханна. Хорошо, что мы вернули ей Тома!
- Да, сер. Разрешите я дам ей сладкого сегодня? Я специально купила торт для нее.
- Конечно! Ей не повредит еще одна доля радости!

- Томми! Я знаю, как к ней вернуться! Знаю! Она мне все-все рассказала! Сегодня ночью мы вновь были вместе. Том, какая она красивая! Томми… Эти нити, они есть у всех… И у тебя тоже! Нужно их просто обрезать… Но обрезать не когда спишь, а когда бодрствуешь… Том! Я сделаю это! Там, на луге, цветет сирень! Томми… Не отговаривай… Я не смогу жить без нее… Какая разница, когда уйти? Здесь меня ничто не держит! А там… Туда меня влечет мамочка… Она жива, Томми… О чем еще мечтать? Я люблю ее… Я ЛЮБЛЮ!
Милый, Томми… Ты все понял… Ты мой единственный друг! Ты ведь понимаешь, что мое счастье с мамой. С мамой, не здесь…
А хочешь, я заберу и тебя?
Да, я смогу.
Хочешь?
Тогда мы вместе будем с мамой…
Спасибо, Том… Спасибо…
- Марина! Посмотрите, что я вам принесла! Это вкусно, понимаете? Вкусно… Вот, сейчас я отрежу вам кусочек… Что? Вы тянете ручки к вилке и ножечку? Моя золотая… Ну, давайте я вам помогу… Вот так… Умница! О, вам нравится! Дорогая… Не стоит торопиться, сладенькая! А то тортик упадет… Вот так!
- Наелась, солнышко? Вот и умница. Давайте я вытру ваши щечки… Удивительно, как вы умудрились так измазаться? Ну, а теперь в кроватку. Спать!

- Накормили?
- Да, сэр. Она чудесный ребенок! Она была счастлива!
- Да, я тоже счастлив.
Представляете, Ханна, сегодня мне снилась Катя! Моя жена. Мы сидели на лугу… Таком зеленом и прекрасном… Но вдруг меня потянули нити. Нити были обмотаны вокруг шеи, рук и ног, как у марионетки. И я проснулся, как только нити вырвали меня из объятий Катерины… А так не хотелось покидать ее! Вы знаете, я бы даже поселился в этом мире грез, в объятиях любимой…

Утром Ханна, зайдя в комнату такой взрослой, но такой маленькой Марины, нашла ее бездыханное тело. Рядом валялся окровавленный ножик от вчерашнего торта. На шее был ужасный разрез… Вся кровать пропиталась кровью. Доктор Генрих, посмотрев в ее глаза, увидел в них нотки счастья и того самого безумия, от которого так и не удалось излечить девочку.
Теперь где-то в России Рядом покоятся четыре могилы – Кати, Марины и Гены. Гены, родом из Германии. Он тоже оборвал главную нить, нить на шее.
А в четвертой маленькой могилке лежит лучший друг отца и дочери, друг, у которого порвались только нити на горле. Друг, не пожертвовавший целой жизнью ради того, чтобы увидеть и понюхать ненастоящую, не подлинную сирень на лугу счастья и спокойствия… Друг по имени Том.