***

 Хмурое утро. Смутные воспоминания о последних днях сменялись в его голове каким-то достаточно отчетливым ощущением того, что забыл он нечто важное и главное очень интересное. (Конечно, трудно было надеяться, что в его голове задержится хоть что-нибудь - пьянство не способствует памяти). Вот и всплывали в его затуманенном мозгу отрывки тостов и разговоров. И лицо какой-то женщины, необычайное яркое, злое и хищное, но манящее. Где он ее видел, в какой из дней бесконечного праздника вспомнить было невозможно, ни имени, ничего… «Конечно, хотелось бы продолжить знакомство, пусть ненадолго, на недельку-другую, не больше, но хотелось…» - мысль засвербила в его не совсем протрезвевшем мозгу, мешая сосредоточится на работе. А ведь новый год начался, столица есть хочет, и он, Бронеслав, обязан ее накормить. Не буквально, конечно, он же не повар и не владелец бесплатной столовой. Он всего лишь бизнесмен средней руки, занимающийся поставками куриного мяса. Да, жизнь – банальная штука и такие вот мужчины в расцвете лет и красоты, как сказал бы Карлсон, занимаются рутинной работой в то время как душа их… впрочем оставим душу Бронеслава Старому Nick`у, занявшись его телесной оболочкой. Дожив до середины четвертого десятка и обзаведясь добротной плотью, Бронеслав имел на диво белые зубы и золотые часы, что делало его, по собственному его признанию, неотразимым в женских глазах. Обстоятельство, позволившее ему сотворить некое мерило успеха, бывшее бы вполне логичным, если бы он мерил им только себя. И придерживался объективности. Но этого не было и в помине. Он, считая себя неотразимым, ненавидел, одновременно мучаясь завистью, тех своих собратьев, кто удостаивался зримых знаков дамского внимания, особенно в его присутствии. Нечто похожее происходило и с толщиной кошелька: он готов был признать главенство более богатых, но в глубокой тайне (подозреваю, что и от самого себя тоже).

to be contiuned