Это цитата сообщения ЛАПОПЕНДРОН Оригинальное сообщение

Дым коромыслом, или Про то, как я курил табак.

Отец моего отца – мой дед – страстно курил. Он курил так: вынимал из пачки сигарету, прикусывал ее зубами, поджигал и больше не выпускал из зубов, роняя пепел. Михаил Семенович был знатным рыбаком и отличным водителем. За рулем и во время рыбалки он курил не переставая.
Как-то раз мы ехали на машине всей семьей на озера в горах недалеко от Челябинска. Приехали на Урал в гости к деду. Едем. Он за рулем. Сигарета в зубах. Вот она истлела, и нужно новую. Пачка в бардачке передо мной. Решил помочь. Достаю сигарету. Беру зажигалку. Хочу поджечь.... и тут же получаю подзатыльник.
– Не смей этого делать! Мал еще! – строго сказал мне дед.
Через два месяца я праздновал десятый свой день рождения. Малёк.
Всего два года позже мы с пацанами во дворе уже привычно делили по затяжке украденную у Андрюхиного отца сигаретину. Шкерились в каких-то закутках, под сараями. Заедали луком, чесноком, помидорами... чтобы не пахло.
Свою первую пачку сигарет я купил в 13 лет.
Не помню как и где, но помню, что это были сигареты "Новость". Укороченные белые сигаретки с белым же фильтром. Сразу выяснилось, что он даже не из ваты, а из скрученной бумаги.
Но ушла в дым вся пачка, честно разделенная с приятелями.
Было особенным шиком – курить в школе на перемене. На заднем дворе. Там вся местная шпана тусовалась. Они курили смятые папиросы, а я стеснялся со своими сигаретами. У меня нагло стреляли. Пачки хватало на два раза. В конце концов я сделал выбор в пользу газировки и коржиков, отказав себе в сомнительных перекурах. Деньги те же, пользы больше. Но в черный список шпаны у класной преподавательныцы я все-таки попал.
Спустя год-два проблема купить сигареты перестала существовать.
13 лет - хороший возраст. Пионерский лагерь – хорошее место.
Я моментально влюбился в какую-то Галю, вылезал после отбоя в форточку и гулял с этой Галей в темноте, отбиваясь от комаров и... курил, курил... курил. Было непонятно от чего кружится голова – от табака или от поцелуев. А еще были такие огромные звезды в небе. Все размером с Луну.
Из лагеря я вернулся заядлым курильщиком.
Пашка, мой приятельи сосед по подъезду, был у меня на иждивении и на табачном пайке. Я курил в подвальном сарае и, конечно, выдавал ему сигарету, для компании. Пашка не отказывался. Мы с ним даже ходили в короткие походы на полдня. Жили на окраине города, так что выйти в поле или в лес было делом трех минут. Как-то раз в таком походе мы сдуру выкурили подряд, одну за одной, целую пачку сигарет и какое-то время валялись в траве почти в отключке. Нас сильно мутило. Под этот мутеж, я помню, мы умудрялись вести каие-то философские беседы. Представляю это зрелище со стороны, тем более, что валялись мы ровно в трех метрах от шоссе под маленькой белой часовенкой высотой в полтора метра. Часовенка до сих пор там стоит. Проезжаю, хихикаю.
Еще помнится поездка на Урал к деду, куда меня отправили в поезде одного. Посадили в купе и отправили в Челябинск. Двое суток дороги. Конечно, я изловчился и еще на вокзале тайком прикупил на карманные деньги две пачки. Это были длинные "ЯВА 100". До Уфы валялся на верхней полке и пускал дым в открытое окно. Менялись попутчики (в основном мужики), а я все тянул свою "Яву 100", которая оказалась туго набитой, мокрой и жутко противной. С тех пор больше ни разу ее не покупал. Никогда.
В том же году меня в августе отправили в Одессу. Тоже одного. В какой-то детский пансионат. Там я с легкой руки дружка и соседа по номеру вкусил прелесть объединенного вкуса Розового ликера и сигарет Мальборо. Ликер мы покупали в магазинчике на Пролетарском бульваре, а за Мальборо мотались на привоз. Перед самым отъездом мы немного гульнули, нализавшись любимого ликера. Сначала мы кутили в парке Шевченко, а с темнотой оглушили себя каким-то местным портвейном, залезли через ограду в соседний дом отдыха и там отчаянно танцевали чарльстон. В ушах было очень ватно, ног я не чувствовал, но мы с Игошей были лучшими... пока нас не выкинули на улицу дружинники.
И снова Пашка. С ним мы курили на долгой заводской практике. Это нас от школы отправляли на завод постигать профессию токаря и фрезеровщика. Нам очень нравилось. Станки, металл, резцы, стружка, мужики такие настоящие, работяги... Мы очень стрались подражать им. Приятно было утром идти на завод, как на работу. У нас на месяц с Пашкой было что-то вроде тренировки взрослой жизни. Не школа, а уже работа на заводе.
Собственно всё лучшее, что с этим делом связано случалось утром на пути от дома к проходной – мы каждое утро должны были зайти в магазин и купить по пачке сигарет. Как машину заправить. Символ взрослости. А потом мы должны были выкурить каждый свою пачку в течение дня. И расчитать так, чтобы последняя сигарета оставалась на дорожку с работы домой, вечером. И нам едва хватало.
Как только закончилась школа, я оторвался от семьи и уехал сначала учиться, потом работать, потом в армию... В общем, курение стало обыденной привычкой, и у меня появилось стойкое пристрастие к определенному сорту сигарет. Если на практике с Пашкой мы смолили Аэрофлот, Феникс, Стюардессу и Опал (болгарский табак), то в автономном режиме я выбрал для себя очень вкусные ( особенно первая затяжка) Столичные. Явовские Столичные. Дукатовские были намного хуже.
Когда исполнилось 17 лет, у меня появилось острое желание купить себе трубку. Ну, и табак, конечно. В то время выбор был на раз-два, так что либо "Капитанский", либо "Золотое Руно".
Конечно "Руно". Такой волшебный аромат. Казалось, что нет ничего лучше, и быть не может. Такие нарезанные лепестки светло-коричневых оттенков. Коробка, фольга, хрустящая бумага – это просто завораживало.
Трубку я купил в табачном киоске на Пушкинской площади.
Это была классическая кривая трубка из вишни с эбонитовым мундштуком и металлическим крошкособирателем внутри. Как назло "Золотого руна" в том киоске не оказалось, и мне пришлось купить пачку Клан – мелконарезанного табака больше похожего на сигаретный. В одной руке у меня лежал мягкий бархантый мешочек с новехонькой трубкой, в другой руке была пачка ... не сигарет, ТАБАКА !!!... Александ Сергеевич смотрел на меня с каменной ухмылкой...
А я стоял и не знал, что делать.
Я страшно стеснялся.
Меня переклинило.
Засунув покупки в сумку, я отправился в кино. Ну, должен же я был куда-то пойти. Я пошел в кино.
До начала было полчаса. Я печально исследовал буфет, побродил по вестибюлю, а потом как-то ненароком оказался возле туалетов. Там курили. Один – отвернувшись к окну, а второй человек курил и читал газету.
Я решил, что настало время попробовать трубку. Рассыпав часть табака, краснея и покрываясь потом от стыда, дрожащими пальцами наколотил в трубку столько, сколько влезло. Влезло много. Так много, так плотно, что совсем не желало поджигаться и тлеть. Я чиркал спичками, сопел и тянул воздух через мундштук с силой, да так, что у меня распух язык. Тяги не было. Да и откуда быть, если я ее буквально законопатил.
Освободил спичкой часть кубка, расковырял дырочку и до начала фильма успел раза три дернуть непривычный странный дым. Кажется, мне это дело не понравилось.
Через неделю упорных тренировок я понимал, как неплотно набивать табаком трубку, как вычищать, как поддерживать горение. И вкус я тоже понял. Руно было восхитительно. Это и так понятно, но мне еще и гворили все вокруг. Трубки в то время , и теперь – экзотика. А запах трубочного (оговорюсь - ХОРОШЕГО) табака вызывает невольную симпатию. Особенно, когда по ветру, издалека... М-ммм, как вкусно. Девчонки млели. Я был популярен и счастлив. Однажды раздухарившись я небрежным движением выбил трубку о краешек форточной рамы. Хрусть! В руках у меня остался только мундштук. Кубок полетел в какого-то там этажа и... тю-тю. Трубки у меня не стало.
Горевал. Да. Уже привык к ней. Но жизнь отвлекла – через месяц ехал в поезде на Север с бритой башкой и в переди у меня было два года службы в замечательной Советской Армии.
В Архангельских лесах, где располагался наш учебный центр, мы курили по любому поводу и все подряд.
С фильтром, без фильтра и сами фильтры, и чай, если не было табака... Мы курили всё. Самым ходовым сортом сигарет была "Прима". С ней конкурировал ленинградский "Беломор" фабрики Урицкого. Кстати говоря, это был вкуснейший табак. Очень достойный. А тогда мы не понимали. Папиросы... сама простота.
"Приму" пускали по кругу. Все по затяжке и так, чтобы не наслюнявить, потом брали травинку, делали петельку, зажимали крошечный чинарик в эту петельку и, обжигая губы, добивали "Приму" В НОЛЬ.
Когда нас перевели после учебки в Латвию, довелось познать прелестный вкус рижской "Примы" и ... забыл название, каких-то местных сигарет. Очень дорогих, но очень хороших.
Вторая трубка появилась у меня лишь спустя год, как вернулся из армии.
Прямой формы, с рифленым бугристым кубком, с широким отверстием для фильтра в мундштуке. Она называлась "Оцеола". Не самая удобная трубка, но она снова была из вишни и очень напоминала по вкусу мою сломанную первую трубу.
Через некоторое время в "Оцеоле" присоседилась гладкая изогнутая хохлушка из груши. Горькая на вкус, она радовала удобной формой.
Почти сразу к ним была добавлена малюсенькая складная походная трубочка-свистулька. Она подсвистывала на каждой затяжке. Висела на губе и вообще была скорее смешной, чем солидной.
Только спустя годы к моей коллекции приросла настоящая бельгийская трубка из вереска. За ней вторая. Третья. Четвертая. Теперь есть и парочка знатных трубок Савинелли. Одна – подарок к Дню рождения – гладкая прямая трубка из бриара с серебряными кольцами и плоским подточенным донышком кубка (чтобы можно было ставить на стол без подставки)... носит титул Трубка года. 2001 или 2002.. не помню. За дизайн, конечно, такое звание. Отличная трубка.
Было время, когда на трубку не хватало времени, курил сигареты. Было много работы, никто меня с дымом не шугал, я имел отдельный кабинет... в день мог выкурить до трех пачек. Нет, вру – за сутки. Кофе, сигареты, работа. У многих дизайнеров, если не у всех, были такие периоды в жизни. Запои на работу. Запилы.
Слава Богу, миновало.
Решив себя как-то ограничить в табаке, я перенял у знакомого компаньона-голландца навык скручивания сигарет из бумаги. Первый такой табак мне был подарен, а потом уж я не мог и оторваться. Великолепный синий "DRUM" в правильно скрученном косячке нужной плотности и длины – это очень вкусно. Например, китайцы, к которым приехал по работе, сначала шарахались от меня, как от наркомана, а потом распробовали и искренне нахваливали каждую предложенную им сигаретку, которую для них крутил я. Пjтом пришлось посылать с оказией блоками этот табак. Года полтора посылал.
Мне в ответ из Чины достались 5 пачек китайского сигаретного табака, напоминающего по цвету сушеные водоросли, а на вкус – горелый китайский чай... тоже из водорослей. Меня хватило на пару раз. Пришлось выкинуть.
Собственно, вот и вся история вкратце. Добавлю только, что к сигаретам я не прилип и, как мне кажется, могу без них достаточно легко обходиться день, два, неделю...
А вот без трубки сложнее. Не знаю сам, как так вышло, но у меня возникла стойкая привязанность к курению трубки в то время, когда я рисую. Вроде даже и не получается ничего, если в зубах не торчит трубка.
Это настоящая зависимость. Я чувствую. А поскольку в доме не курю, а работа над рисунками большей частью происходит дома, то вот вам и страдания. Вот вам и ломка. Жую пустую трубу, другого выхода нет.
Итак, мой стаж курильщика огромен. Начало там – в стыренных сигаретах, в подобранных по дороге в школу чинариках, в первых купленных пачках, в первой трубке, а как же...
И вот теперь, связывая этот рассказ с вчерашними заявлениями, я, как бы, отвечаю сейчас тем, кто писал мне в почту с упреками: мол, "как я могу так говорить про курение, если сам курю?"
Вот потому и могу, что сам ТАК курю. Так давно. Сейчас дымлю совсем мало. Заказываю в интернете хорошие сигареты из-за океана, а табак для трубки еще можно купить в лавках самостоятельно.
Курите меньше! Но, если курите, то курите со вкусом. Тем вкуснее это дело, чем реже.
Поверьте прожженому.