Это цитата сообщения Пётр_Первый Оригинальное сообщение
Катар на политической сцене!
Игры Катара в великую державу
Состоявшийся на днях саммит ЛАГ, принявший под давлением Дохи абсолютно нелегитимные в международно-правовом плане решения об оказании военной помощи сирийской оппозиции еще раз показал новую расстановку сил в арабском мире, где традиционно мощные в силу своего потенциала игроки типа Египта, Алжира, Ирака опять оказались беспомощными перед лицом богатого карлика в лице Катара. Эмират использовал все рычаги воздействия, вплоть до финансового шантажа, чтобы пробить нужное для себя решение. При этом даже Саудовская Аравия проявила меньше настойчивости по сравнению с Катаром.
Вполне понятно, что Доха чрезвычайно разочарована живучестью законного правительства в Дамаске, которое держится уже более двух лет, несмотря на активное внешнее давление, направленное на устранение режима Б.Асада, и иностранную военную помощь боевикам вооруженной сирийской оппозиции, щедро финансируемую все той же Дохой. Причем средств уже потрачено столько, что в Катаре заморожены многие внутренние проекты развития, а инвестиции за рубеж существенно уменьшились. О России вообще говорить не приходится. Эмир не выполнил ни одного своего обещания поучаствовать в ряде крупных российских проектов, данного монархом во время своего визита в Москву в ноябре 2010 года. Возникает вопрос – нет денег или же Катар мстит России за позицию по Сирии? Естественно, на первом месте стоит второе.
Ведь не случайно в аэропорту Дохи в ноябре 2011 года даже избили российского посла, пытаясь отнять у него диппочту, за то, что он слишком активно отстаивал позицию своей страны в местных СМИ и стал этим сильно раздражать местных ваххабитов. Да и не надо строить иллюзий по поводу того, что катарцы вообще собираются что-то вкладывать в российскую экономику. Перед ними поставлена другая задача – добить сирийский режим, который стал помехой на пути прокладки газопровода в Турцию из Катара через Саудовскую Аравию, Иорданию, САР и далее – европейским потребителям. Это будет способствовать реализации стратегической задачи – попытаться выдавить Россию с ее традиционных рынков сбыта природного газа в Юго-Восточной и Восточной Европе, а также в Турции. И делает это Доха не только по собственной воле, но и под давлением США.
Ведь, если говорить серьезно, вряд ли можно считать эмират классическим государством. В реалии он представляет собой большое газовое поле, где доминирует американская «Экссон Мобил», и самая крупная на Ближнем Востоке база ВВС, на которой размещены 5 тысяч военнослужащих США, т.е. почти половина численного состава местных вооруженных сил. О какой независимости Катара можно говорить в условиях этих реалий? Да и сам эмир и его семья сидят на крючке Вашингтона. Ведь эмират ранее проходил в списке стран, спонсирующих терроризм, и лишь за разрешение использовать свою территорию для войны против Ирака добился исключения из этого документа. А многие члены эмирской династии откровенно поддерживали террористов, которые совершили теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне. Да и легитимность самого эмира находится под сомнением почти половины членов семьи Аль Тани. Ведь он в 1995 году совершил государственный переворот, сбросив с трона своего отца, что вынудило его брата и часть родственников покинуть страну и жить в эмиграции в знак протеста.
Не надо забывать и то, что Катар был одним из самых главных спонсоров войны в Чечне, щедро давая деньги арабским наемникам и самим чеченским боевикам. Не случайно, когда мятеж в Чечне был подавлен, «президент» Ичкерии З.Яндарбиев вместе со своими сторонниками численностью в более чем 800 человек получил убежище в эмирате. А сегодня несколько благотворительных исламских фондов Катара щедро дают деньги террористам по всему миру – от Африки до Филиппин, не говоря уже об арабском мире. И именно из Дохи вещает главный рупор «Братьев-мусульман» в лице шейха Юсефа аль-Кардави, председателя Всемирной организации исламских богословов. О телестанции «Джазира» и говорить не приходится, учитывая ее подрывную роль во всех арабских «революциях».
Вопрос заключается в другом – как этот карлик с населением едва в 300 тысяч человек, на которых работают 1,5 млн. иностранцев в стране, умудряется навязывать свою волю арабам? Ведь не из-за особой «одаренности» ее премьер-министра и мининдел Х.бен Джассема, который еще 20 лет назад был мелким клерком в каком-то второсортном министерстве и даже не имеет высшего образования? Да и известен он больше на ниве собственного бизнеса за счет средств суверенного фонда эмирата, нежели в качестве дипломата мирового уровня. Как представляется, ответ прост. Благодаря своим финансовым ресурсам Доха смогла манипулировать ситуацией в Египте и Ливии, а затем довела их до огромной денежной зависимости от своих подачек. А Алжир и Ирак не хотят связываться с эмиратом из-за боязни того, что он начнет давать деньги и местным салафитам, коих и так немало в этих двух странах. Тем более, что войну в Ираке Катар фактически уже развязал, натравливая суннитов, в том числе бывших баасистов, против правительства шиитского большинства во главе с Малики.
Но если законное правительство Сирии все-таки сможет удержать власть, то это станет началом конца Катару. Проигрыш вооруженной сирийской оппозиции бумерангом ударит по Дохе, которая не готова к такому проигрышу. В эмирате больше всего опасаются создания в Сирии прецедента, когда «исламские революционеры» проиграют. Тогда Дохе придется отвечать перед всем радикально-консервативным арабским миром, включая Саудовскую Аравию, которая в состоянии сковырнуть с трона нынешнего эмира в течение нескольких часов. Раз уж Катар взял в руки знамя «революции», то должен нести его до конца – победного или же собственного. А проигравший Катар никому не нужен, даже американцам. Такова судьба всех искусственно созданных на нефти и газе мелких государственных образований, которые живут понятиями ислама 17-го века, но требуют демократии в других арабских странах, чья история и цивилизация насчитывает тысячелетия, а не десятилетия.
Нынешняя правящая династия Аль Тани, которая возглавляет конгломерат племен Мидади, пришедших на полуостров Катар в конце 17 века из оазисов Южной Аравии (находящихся 300 – 350 км южнее столицы Саудовского королевства Эр-Рияда) была просто племенем кочевников, которое осело на берегах Персидского залива, в основном в восточной части полуострова. Занимались эти арабы-кочевники по большей части рыболовством, ловлей жемчуга, немного выращивали фиников и пасли коз с верблюдами. Очень любили промышлять пиратством, нападая на торговые суда, идущие из Басры в Индию и Европу, а также на суда из Индии, доставлявшие шелк, ткани и пряности в Европу.
То есть попросту говоря, Аль Тани были морскими разбойниками, пиратами. Когда их нападения на суда начинали раздражать Англию, та присылала эскадру из Бомбея, где проживал британский резидент, отвечавший за район Персидского залива, которая бомбардировала городок Доху и близлежащие населенные пунты Аль-Вакру и Аль-Хор, где проживало все население Мидади, высаживала десант и заставляла вождя племени (шейха ) Аль-Тани подписывать обязательства прекратить морские разбои. Обычно, действия таких договоров продолжались 5-10 лет, после чего все начиналось сначала.
При этом Мидади грабили и соседей, прежде всего Бахрейн, где ловля жемчуга шла более успешно. Лодки катарских пиратов налетали на деревни и поселки бахрейнцев, пираты грабили, насиловали женщин и скрывались у себя, поскольку от Катара до Бахрейна всего 50 км через пролив. Бахрейнцы в ответ посылали карательные экспедиции. Собственно, часть нынешнего Катара исторически принадлежит Бахрейну.
Это и район городка Зубара на северо-западе полуострова, и 2 острова между обоими государствами. В 2002 году, в том числе и при поддержке России, Международный суд присудил эти спорные территории Катару. Сами катарцы не скрывают, что они за это хорошо проплатили членам суда, как сделали это в соответствующих инстанциях и в ноябре 2011, когда Катар получил право на проведение в 2022 году чемпионата мира по футболу.
В конце 19 – начале 20 веков население Катара увеличилось за счет арабов, бежавших из Ирана и Басры от преследований персов. Их называют «иранские арабы». Они отличаются светлой кожей по сравнению со смуглыми Мидади. Их достаточно много – около 15 % населения, почти все они шииты, симпатизируют собратьям по вере, в том числе в Иране. Их в Катаре рассматривают зачастую как «пятую колонну», поскольку «иранские арабы» не придерживаются ваххабизма и подвергают серьезной дискриминации – им затруднена госслужба, служба в армии и силовых структурах. Открыт только бизнес, в основном подрядные работы, строительство, а также торговля. В политику их не пускают.
Во время вторжения частей ССАГПЗ на Бахрейн в прошлом году «иранцы» не поддержали действия своих властей и даже провели несколько забастовочных акций в сфере строительства. Самый видный из них – клан миллиардера Фардана, который владеет строительной империей и вторым по величине банком Катара.
Начало своего «княжеского» правления Аль Тани ведут с 1886 года, когда войска шейха якобы остановили в 30 км от Дохи (там сейчас построены загородный дворец эмира и дома принцев) отряд османских войск, шедший на усмирение Дохи, ставшей вести себя без оглядки на османского правителя Аль-Хиссы (нынешняя Восточная провинция Саудовской Аравии), в зону влияния которого входил Катар. Хотя на самом деле у турок просто кончилась вода, а отряд наемников из Абу-Даби покинул отряд османских войск.
То есть на самом сражения не было, хотя Аль Тани и утверждают иное. В любом случае, власть Османской империи закончилась вместе с ее распадом после первой мировой войны, и Катар стал протекторатом Великобритании. В 1935 года «Басра Петролеум» — отделение английской «Бритиш петролеум» — обнаружила нефть вблизи Духана – на западном побережье катарского полуострова, но промышленная добыча началась лишь в 50-х годах. Аль-Тани получали небольшие отчисления, а львиная доля шла «Бритиш Петролеум». Катарское население влачило жалкое существование, а когда Британия в начале 70-х годов ушла из арабских княжеств Персидского залива, Катар готов был войти в состав т.н. Договорного Омана, то есть нынешних ОАЭ. Но что-то «не срослось» и страна 18 декабря 1971 года, через 10 дней после ОАЭ, обрела независимость. Затем была проведена полная национализация нефтяной добычи.
В начальный период независимости в Катаре было всего 5 министерств, а у каждого министра имелся британский советник. Эта система во многом сохранилась и сейчас, поскольку в основных ведомствах и госучреждениях Катара сидят советники и консультанты из англосаксонских стран, в основном британцы, американцы, австралийцы, канадцы и образованные представители бывших британских владений, в основном Индии. Особенно заметно их присутствие в «Катар Петролеум», которая как госкомпания отвечает за добычу нефти и газа, и в катарском управлении инвестиций (КУИ) — суверенном фонде, куда поступают доходы от углеводородов, затем инвестируемые за рубежом или внутри страны. Катарцы занимают исключительно административные посты, контролируя деятельность иностранных экспертов. За последние годы эти эксперты ушли только из МВД, Минобороны, МИД и силовых структур, тогда как все экономические ведомства де-факто контролируются иностранцами. Все решения принимаются т.н. техническими советами, которые составляют заключения по технической и финансовой составляющим проектов. При такой системе понятно, что независимость Катара, по крайней мере экономическая, во многом фикция. В частности, понятно, что эксперты из Великобритании ,США, Канады и Австралии не заинтересованы в том, чтобы пропускать через контролируемые ими фильтры инвестиционные сделки эмирата с Россией.
Поэтому не надо удивляться тому, что торговый оборот обеих стран за год едва достигает 20 млн долларов, а объем экономического сотрудничества равен нулю. Только наивные люди могут удивляться тому, что отношения между РФ и Катаром не развиваются. Повторим: независимая экономика Катара – это такая же фикция, как и «катарское чудо», как называют бурное развитие эмирата. За те ежегодные десятки миллиардов долларов доходов от нефти и газа легко было привезти на стройки и нефтегазопромыслы сотни тысяч стоящих на грани нищеты индийцев, ланкийцев и бангладешцев, чтобы за ничтожную плату они все построили и обустроили в стране. Архитектурные и технологические проекты готовили за огромные деньги инженеры из Европы, Америки и Японии. Образованные и квалифицированные специалисты из азиатских и арабских стран при надзоре управленцев из Англии и США, особенно в энергетической сфере, поддерживают все катарское хозяйство в рабочем состоянии. Случись в регионе война, вследствие которой рабочие-иммигранты покинут Катар в кратчайшие сроки, некому будет давать электроэнергию, подавать воду, обслуживать канализацию, продавать товары в магазинах и охлаждать воздух кондиционерами.
По подсчетам экспертов, экономика Катара «встанет» уже через 8-10 часов в случае войны в Персидском заливе, если эмират будет втянут в конфликт. Сами катарцы в огромном большинстве своем специализируются на отдаче команд и сидении в роскошных офисах на огромные зарплаты (госслужащий среднего звена получает в Катаре около 20 тысяч долларов в месяц). Ни одного катарского инженера у вентиля на заводах СПГ или у стана по производству алюминия увидеть нельзя. Ввиду вышеизложенного больше всего в Катаре боятся возможной войны США против Ирана, в которой эмират станет одной из жертв.
Не лучше обстоят дела и в военной сфере. На территории Катара, в 40 км от Дохи, расположена крупнейшая база ВВС США Аль-Удейд, на которой дислоцированы свыше 4 тысяч военнослужащих США. Это – 30% численности катарской армии. Так что если эмир начнет «дрейфовать» не в ту сторону, не нужно даже направлять специальное подразделение для его замены на более лояльного государственного деятеля. При этом база Аль-Удейд использовалась во всех действиях авиации США против Ирака, а с 2001 года – в качестве моста обеспечения войск НАТО в Афганистане. Наряду с базой ВМС на Бахрейне и 45-тысячной группировкой сухопутных войск США после вывода американских войск из Ирака Аль-Удейд — одна из ключевых опор военного присутствия США в Персидском заливе. Правда, она же – и цель в случае ударов возмездия Ирана, если по его территории нанесут удары США.
В этом случае Катар невольно будет втянут в боевые действия. Вполне очевидно, что удары Ирана могут затронут Доху, промышленные, прежде всего нефтехимические, объекты южнее столицы, и газовые промыслы Катара , которые расположены недалеко от этой базы ВВС. К тому же, с нее американцы ведут круглосуточную радиолокационную разведку всего региона с помощью самолетов АВАКС и наземного оборудования, осуществляя мониторинг за навигацией в Персидском заливе и Ормузском проливе. Контролируют США и все, происходящее в самом Катаре, просушивая с его территории все разговоры по мобильной связи, радиопереговоры, контролируя интернет-траффик и т.д., и держа эмират под плотным «колпаком».
Рассуждения руководства страны, утверждающего, что база США в Аль-Удейде нужна Дохе исключительно как гарант от нападения двух региональных гигантов, между которыми зажат Катар – Саудовской Аравии и Ирана, весьма сомнительны, если не смехотворны. Помимо этого, недалеко от Аль-Удейда на окраине Дохи складировано оружие СЕНТКОМа США на случай «большой» войны в Заливе. В 2002 году там же дислоцировалось командование войск США, осуществлявшее захват Ирака.
То есть уже тогда, а не с «арабской весны» 2011 года, с территории Катара велась военная операция против арабского государства. Именно с этой базы поставлялось вооружение ливийским повстанцам весной – летом 2011 года, включая автоматическое оружие, гранатометы и ракеты земля – земля для уничтожения танков. По имеющимся данным оттуда же идет поставка оружия и т.н. Сирийской свободной армии, которое доставляют военно-транспортными самолетами ВВС Катара в Иорданию и Турцию, после чего оружие прибывает в саму Сирию. По соглашению с США, катарцы могут использовать часть базы Аль-Удейд в своих целях. Кстати, в свое время активно шли разговоры о том, что в 2008 году катарцы через Аль-Удейд снабжали оружием боевиков ХАМАСа для совершения терактов против Израиля.
Если вернуться к истории этой страны, можно вспомнить, как в 1995 году нынешний эмир Катара Хамад совершил переворот, отстранив от власти отца, который в это время был в зарубежной поездке. Легитимность его власти сомнительна и ему понадобилось немало времени, чтобы его власть признали на Западе и в соседних арабских странах, поскольку причин для переворота не было, кроме его желания самому стать правителем. Большая «заслуга» в легитимации власти Хамада принадлежит нынешнему премьер-министру, министру иностранных дел Хамаду бен Джассему, родственнику эмира по тупиковой линии Аль–Тани (бен Джассем не может претендовать на власть, т.к. не принадлежит к «царской» семье), который тогда был главой МИД.
До этого высокого поста он дошел невероятно быстро, сделав головокружительную карьеру, начинавшуюся на посту скромного чиновника министерства по делам муниципального развития. При этом высшего образования не имеет, хотя в буквальном смысле слова купил звания почетного доктора ряда престижных зарубежных университетов. По мнению осведомленных источников его главное качество – умение оперировать с «левыми» деньгами, нарабатываемыми за счет сделок за счет средств государственного Катарского управления инвестиций, во главе которого он стоит. Только за приобретение лондонского универмага «Хэрродз», как утверждают катарские бизнесмены, бен Джассем заплатил 4 млрд долларов из средств КУИ, 15% которых составили «откаты», большая часть которых пошла эмиру, а часть – ему самому.
Таких сделок было немало, включая приобретение доли «Сантандер» (бразильского филиала одноименного испанского банка) на очередные 4 млрд долларов, мифические вложения в тонущую греческую экономику на миллиарды долларов, скупка элитной недвижимости в Лондоне и Париже. Именно поэтому эмир не снимает его, хотя, не исключено, давно хотел бы это сделать. Об этом он прозрачно намекнул в интервью газете «Файненшл таймс» в конце октября 2010 года накануне визита в Англию, дав понять, что не одобряет работу на государство с одновременным ведением частного бизнеса.
Частный же бизнес Х.бен Джассема – это целая империя, включая львиную долю в авиакомпании «Катар эйрвейз», Катарский исламский банк ,возглавляемый его сыном, инвестиционная группа «Барва», возглавляемая другим сыном и т.д. Бизнес-оффис Х.бен Джассема находится в Лондоне. Англия и США владеют такими компрометирующими материалами о коммерческой деятельности премьера Катара, что тот не может и слова сказать против интересов Лондона и Вашингтона. Правда, он любит «играть» и на других коммерческих полях, в частности французских, итальянских, испанских и т.д., где проще, чем с англосаксами, договариваться об откатах. Именно отсюда – особая «любовь» бен Джассема к французской «Тоталь».
При этом страну сделал богатой вовсе не бен Джассем, а его конкурент и злейший «враг» Абдалла Аль-Аттыйя, бывший вице-премьер и министр энергетики и промышленности. Именно этот технократ, имеющий прекрасное образование и разбирающийся в мировой истории, в т.ч. владеющий тонкими нюансами истории России от Петра и до сегодняшних дней, стал «отцом» катарской программы СПГ (сжиженного природного газа), который с 2007 года стал основным источником огромных доходов эмирата, обойдя нефть.
Катар в настоящее время экспортирует официально 77 млн тонн СПГ, имея для этого самый крупный в мире флот в 54 специальных судна, флагманами которого являются газоперевозчики типа Q-max (270 тысяч тонн СПГ) и Q-flex. Начав все в середине 90-х годов, за 15 лет Аль-Атыйя вывел Катар в лидеры мировой энергетики и первую по доходам на душу населения страну мира (свыше 100 тысяч долларов в год).
При этом Катар не зависит от стран-транзитеров, будучи в состоянии доставить газ в любую точку мира. Отсюда обширная география поставок – Америка, в т.ч. с 2011 года – Южная Америка (Аргентина, Бразилия), Европа, Азия (Китай, Индия, Пакистан, Япония, Южная Корея, Малайзия). Катар строит терминалы или участвует в их строительстве по приемке своего СПГ по всему миру – от Адриатики до Бельгии, от американского побережья мексиканского Залива (терминал «Голден пасс» мощностью 10 млрд тонн СПГ в год) до Великобритании. Катар планирует поставлять СПГ даже Польше, начиная с 2013 года, и уже несколько лет является основным конкурентом российского «Газпрома», зачастую поставляя на споте СПГ на традиционные российские рынки в ЕС (например в Италию). Именно он будет главным конкурентом «Газпрома» и в Азии, создавая конкуренцию российскому СПГ с Сахалина и Дальнего Востока.
При этом Доха может сильно демпинговать, чрезвычайно осложняя «Газпрому» сохранение высоких цен на газ на нынешнем уровне. Ряд европейских компаний требуют пересмотра цен на российский газ в сторону снижения, спекулируя именно катарским СПГ. Основным партнером Катара в сфере СПГ являются американская «Экссон мобил» и английская «Бритиш Петролеум», обладающие самыми передовыми технологиями в сфере сжижения газа. И их особая роль в экономике ощутима везде, в том числе в сфере подготовки кадров, спорта и культуры. Год назад Аль-Аттыйя стал руководителем администрации эмира в ранге вице-премьера, а в декабре 2011 года получил ранг премьер-министра, чем больно ударил по интересам Х.бен Джассема. Поговаривают, что Аль-Аттыйя вскоре сменит последнего на посту председателя правительства. В отличие от Х.бен Джассема он некоррумпирован и не создал свою бизнес-империю, которая в состоянии конкурировать с экономикой государства.
Его активно поддерживают жена эмира Шейха Муза и наследный принц, более чем негативно относящиеся к бен Джассему за его властные амбиции и демонстративную самоуверенность, ставшие следствием концентрации в его руках состояния, оцениваемого экспертами в 15-20 млрд долларов, что превышает личное состояние самого эмира и его семьи. На Востоке это не принято. К тому же, клан Аль-Аттыйя , хоть и не «царских кровей», но весьма влиятелен.
В него входят и госминистр по иностранным делам и начальник генерального штаба. Аль-Аттыйя сделал главное – он не «пустил» Х.бен Джассема в сектор энергетики, хотя последний пытался установить свой контроль и над ним. Если бы это случилось, реальным хозяином Катара был бы не эмир, а премьер бен Джассем. Даже когда Аль-Аттыйя ушел с поста министра энергетики и промышленности, он посадил вместо себя преданного ему технократа Мухаммеда Саду. Последний терпеть не может бен Джассема и его команду из КУИ, прежде всего управляющего «Катар Холдинг» (подразделение КУИ, отвечающее за прямые инвестиции, то есть располагающее 70% богатств суверенного фонда эмирата) Ахмеда Сейида, который, как и его босс, является «выскочкой» без образования, для которого коррупция – это кредо всей деятельности.
Небольшой экскурс в историю Катара и его экономическое развитие, сделавшее эмират обладателем сотен миллиардов долларов буквально за несколько лет (еще в 2001 году Катар имел внешнюю задолженность), позволяет понять многое в политике эмирата. В частности, раскрыть «тайну» того, почему реакционный и консервативный ваххабитский режим, абсолютная монархия, где нет никаких прав и свобод, отсутствуют партии и парламент, женщины носят хиджаб и не могут свободно выйти замуж за иностранца, не потеряв всех своих прав, в одночасье стал чуть ли не авангардом арабских «революций». И это притом, что монархия и демократия понятия диаметрально противоположные.
Итак, что может быть в основе революционности Катара и в его стремлении «демократизировать» арабский мир? Ответ прост – ничего, кроме ваххабитского радикализма и давнего «греха» — поддержке исламистского терроризма.
Катар не республика с многопартийной системой и парламентом, избираемом на всеобщих выборах. Катар – это абсолютная монархия. Страной единолично управляет эмир, в переводе с арабского «князь». Его власть передается наследнику, как правило, старшему сыну. Иногда собирается Высший семейный совет семейства Аль Тани, в который входят несколько самых близких эмиру родственников, для улаживания текущих вопросов «царской семьи» или выбора наследника престола. Даже квази-парламента в стране нет. Действует только Консультативный совет, 25 членов которого назначает эмир. Его функции – давать советы, которые не обязательны к исполнению.
Это не более чем синекура, чтобы пристроить важных и влиятельных персон из окружения эмира, которые не пригодны быть министрами или возглавлять важные ведомства. Все члены правительства, включая премьер-министра и его заместителей, назначаются Указами эмира или наследного принца (принц носит еще и титул «заместитель правителя», то есть тот, кто замещает главу государства в случае его отсутствия в стране). Многие из членов кабинета министров носят фамилию Аль Тани, в т.ч. глава МВД. Хотя в стране есть и министры-технократы, способные в силу наличия умственных способностей и образования управлять важными отраслями экономики и приносить пользу. Например, министр энергетики и промышленности или министр финансов и экономики.
Здесь княжеской фамилии недостаточно, необходимо еще и ориентироваться в том, что происходит в мировой экономике, либо казна останется без денег. Начальник генштаба Катара также относится к этой категории высшей бюрократии, хотя эмир одновременно является главой военного ведомства. «Несостоявшимся» членам клана Аль Тани выплачиваются пособия. Они могут зарабатывать и спонсорством, то есть быть партнерами по бизнесу иностранных предпринимателей, поскольку работать в Катаре самостоятельно можно только крупным компаниям.
Остальные без партнера-«спонсора» просто не смогут существовать. Вполне элегантный способ вымогать деньги из иностранцев, чтобы содержать неудачников из правящей династии. Государственный служащий может в свободное время иметь любой бизнес, в том числе благодаря институту спонсорства. Х.бен Джассем – наиболее яркий представитель таких госслужащих-бизнесменов. Соответственно, демократия в сфере бизнеса в Катаре также отсутствует.
Отдельный вопрос – права человека. У катарца они есть, если он лоялен эмиру и политической системе. Если нет – ему лучше покинуть страну, т.к. оппозиции в эмирате тоже нет. Так вынуждена была поступить даже часть клана Аль Тани, не согласившаяся с переворотом 1995 года. У иностранцев прав никаких, их в любой момент могут депортировать. Особенно тяжело выходцам из стран Азии и арабам из числа простой рабочей силы, которые живут в Катаре практически на положении рабов. За ними установлен плотный контроль. Как правило, они компактно проживают в своего рода гетто в старой части Дохи, по несколько человек в комнате.
В приличных районах города на улицах их не видно, все время кроме рабочих часов они проводят в вышеупомянутом гетто. Над служанками и слугами многие катарцы издеваются. Женщин можно насиловать, и суд всегда будет на стороне катарца. В случае ДТП виноват всегда иностранец, даже если речь идет о дипломате. От Саудовской Аравии жизнь в Катаре отличает только более свободная форма одежды иностранцев (но в определенных «пределах») и предоставленная женщинам возможность водить машину и работать.
Работает, правда, малая часть местных жительниц, поэтому катарских детей учат и лечат египтянки, ливанки, палестинки, иорданки, уроженки Ирака. Выйти замуж за немусульманина гражданка Катара не имеет права.
За мусульманина-иностранца выйти можно, но с разрешения МВД, и с потерей прав катарского гражданина ребенком, родившемся в таком браке. Получить гражданство Катара практически невозможно, даже арабам, верой и правдой служившей этой стране по 30-40 лет. Женщина-иностранка, выходящая замуж за катарца, должна принять ислам. В случае развода дети остаются с отцом – катарцем.
Насилие в семье не редкость, как и гомосексуализм среди мужчин-друзей. При столь строгих нравах это выглядит естественно. Интимных отношений хочется в любом случае, а местные женщины на это не идут – наказание очень жестоко. Даже женясь, мужчины продолжают навещать «друга». Многоженство в Катаре развито, якобы в целях увеличения местного населения. Пресса находится под жесткой цензурой, Интернет контролируется, разговоры по мобильным телефонам прослушиваются в специальном центре МВД носителями 6 языков (арабского и 5 языков основных иностранных диаспор).
Визовой режим жесткий, туризма почти нет. Алкоголь продается иностранцам в специальном магазине, принадлежащем премьеру, и в 5-звездочных отелях, где много иностранцев. Ваххабизм присутствует во всех сферах культурной жизни. Танцы, балет, кино ограничены ваххабитскими нормами и дресс-кодом. Так что оснований для поддержки революций в рамках «арабской весны» – никаких, разве только революции в самом Катаре, которая, как это принято писать на политически корректном Западе, помогла бы стране «избавиться от деспота, войдя в семью цивилизованных демократических наций».
Вопрос, почему Катар стал авангардом протестных движений Ближнего Востока, на первый взгляд не имеет ответа. Возможно потому, что лучше поддержать революцию у соседа, а не впустить ее в свой собственный дом. Или это попытка навязать пуританские нормы ислама ваххабитского толка другим арабским странам? Или, что тоже возможно в качестве гипотезы, выполнение воли двух великих «братьев» – саудовского и американского?
Или просто сверхдоходы от газа и нефти разожгли амбиции руководства страны до уровня, когда ему захотелось стать великим и известным в мировом масштабе, тем более что претензии на участие в мировой политике в качестве одного из демиургов были налицо и до этого. Катар стал посредником при решении чуть ли не всех региональных споров, будь это Дарфур, Ливан, межпалестинские разногласия, йеменский конфликт, эритрейско-джибутийский спор или иранская ядерная программа. Едва ли не каждую неделю в стране проходит международная конференция.
Диалог религий, сосуществование цивилизаций, мировая энергетика, etc. Именно из Дохи вещает лучший телеканал арабского мира «Аль-Джазира», а сравнительно недавно столица эмирата стала штаб-квартирой Форума стран-экспортеров газа. Сегодняшняя Доха – не только мировой перекресток, но и экономический центр, а не просто столица крошечного государства с коренным населением 300 тысяч человек.
И это притом, что еще 10 лет назад Катар стойко ассоциировался с международным терроризмом и его поддержкой. Не случайно расследование событий 11 сентября 2001 года в США выявило не только саудовский, но и катарский «след». Близкие родственники эмира оказались в списке тех, кто давал убежище и помогал боевикам «Аль-Каиды», которые уничтожили башни–«близнецы». Но отличающийся повышенной даже для Ближнего Востока «проходимостью» министр иностранных дел Катара Х.бен Джассем и здесь оказал услугу эмиру. Он смог договориться с Вашингтоном о снятии антитеррористических санкций с Катара в обмен на то, что с авиабазы Аль-Удейд американцы осуществляли командование военной операцией против Ирака в марте-апреле 2003 года. США «простили»
Дохе и активные связи с талибским режимом в Афганистане, и контакты с «Аль-Каидой», и использование катарских финансовых институтов для спонсирования деятельности международных радикальных и террористических организаций исламистского толка. Огромные газовые деньги позволили катарцам «закрыть» глаза лидера мировой антитеррористической коалиции на все «прегрешения» Дохи в священном деле помощи «братьям» по салафитской вере повсюду – от Африки до Кашмира. Правда предпоследний посол США в Дохе Джозеф Лебарон, если верить материалам сайта Викиликс, в 2008 году все-таки написал в Госдепартамент США, что Катар продолжает финансировать международный терроризм.
Из-за утечек его телеграмм на страницах катарской газеты «Пенинсюла» в 2010 году разыгралась целая драма в виде обмена репликами между послом США и главным редактором. Затем эта драма в «Пенинсюле» продолжилась – на этот раз из-за телеграмм (по версии Викиликс) посла Лебарона о вымогательстве женой эмира и министром энергетики денег у «Экссон мобил» и других американских энергетических корпораций на благотворительные цели.
Однако, Лебарон уехал домой, оставив пост посла Соединенных Штатов в Катаре даме палестинского происхождения, которая, сразу же после того, как его заняла, на хорошем арабском языке стала поучать жизни катарских ваххабитов «голубых кровей».
Стоить вспомнить и о том, как Катар финансировал терроризм на Северном Кавказе, поощряя войну в Чечне. Деньги, если верить арабским источникам в Дохе, шли сначала в Швейцарию, оттуда в Стамбул, а затем уже непосредственно боевикам. Надо сказать, что Катар был в числе «передовиков» финансирования «воинов джихада». Более того, уставшие от боев «солдаты Аллаха» могли отдохнуть от разбоя и насилия на территории этой страны.
Именно Доха предоставила убежище Зелимхану Яндарбиеву и 700 сопровождавшим его лицам, когда те бежали из Чечни. Поскольку этих террористов не выдавали российским властям для проведения суда, то президент самопровозглашенной Ичкерии был ликвидирован в самой Дохе. Остался открытым вопрос, где его деньги и финансовые средства, скопленные из пожертвований, собранных для чеченских боевиков, которые в свое время щедро текли из многих арабских государств Персидского залива? После этого инцидента Катар стал несколько аккуратнее, чтобы не оказаться в прицеле антитеррористической коалиции.
При этом Катар просто стал действовать осторожнее: денежные средства формально собирались не государством, а гражданами, чуть ли не на улицах. Сбор организовывался в мечетях и супермаркетах тремя крупными благотворительными фондами и местным Обществом Красного полумесяца, затем эти средства пополнялись «углеводородными» финансовыми активами правящей семьи и отдельными ее шейхами, и формально расходовались на помощь бедным мусульманам в арабских, африканских и азиатских странах.
Только ХАМАСу в 2007-2010 гг. ежегодно шло, по оценкам палестинцев, проживающих в Катаре, до 450 млн долларов «помощи», на которые закупалось оружие для борьбы с «сионистским врагом». Зарубежные ветви организации «Братьев-мусульман» как объект оказания «помощи» в Дохе особенно приветствовались, поскольку катарские ваххабиты упорно пытались доказать, что по идеологии они и эта радикальное суннитское течение почти тождественны, хотя это вовсе не так.
С точки зрения нормального суннита, ваххабизм – это «инхираф», то есть отклонение от истинной веры. Ваххабизм и его крайняя ветвь – салафизм имеют мало общего с классическим суннизмом. Он стал идеологией всего трех стран исламского мира – Саудовской Аравии, Катара и талибского Афганистана. Ваххабиты-салафиты имеют свои доктрины и даже свои, совершенно особые обряды.
Многие из них противоречат фундаментальным положениям ислама. Прежде всего, ваххабиты-салафиты отвергают все тексты шариата в их традиционном изложении, за исключением Корана. Отвергают источники традиционной юриспруденции (усуль аль-фикх), вольно изменяют высказывания пророка Мухаммеда, изложенные в хадисах, отвергают аналогии (кийас), причинности и логики, консенсуса (иджмаа). Они принижают значимость пророка Мухаммеда, его семьи и родственников, отвергают мазхабы ,т.е. учения традиционных суннитов, и уж тем более не признают шиизм. Салафизм фактически редактирует ислам и фокусирует религию на политике и воинственности. «Братья-мусульмане», которые в 80-х — 90-х годах ХХ века были радикально-экстремистской частью политического ислама, больше всего подходили на роль союзников ваххабито-салафитов Катара, которые внушали исламскому миру, что они тоже неотъемлемая часть суннитского ислама.
Именно поэтому Катар предоставил убежище изгнанному из Египта председателю Всемирного совета исламских богословов (улемов) и главному идеологу международного движения «Братья – мусульмане» Юсефу аль-Кардави. Он стал особенно влиятелен, когда получил доступ к телеканалу «Аль-Джазира» (до этого его призывы печатались в местной прессе после пятничных молитв), начавшему вещать с территории Катара 10 лет назад, который изначально претендовал на то, чтобы стать арабским CNN, а на деле обогнала и CNN и ВВС вместе взятые по своему влиянию на арабскую улицу.
Собрав под крышей этого спутникового телеканала всех радикалов арабского и исламского мира, шпионов и провокаторов, исламистов всех мастей и проповедников возрождения арабского халифата, карликовый эмират получил мощнейший рупор идеологического воздействия на массы арабского населения во всех странах Ближнего Востока и Северной Африки.
Постепенно паутина «Аль-Джазиры» окутала весь арабский мир, сделав Катар центром управления настроениями арабов. Это очень пригодилось год назад, когда началась «арабская весна». О подрывной роли «Аль-Джазиры» в этой серии волнений, мятежей и переворотов уже написаны десятки статей, поэтому нет смысла подробно касаться этой темы. Скажем лишь, что без «Аль-Джазиры», вполне возможно, не произошло бы революций, а точнее переворотов в Египте и Тунисе, гражданской войны в Ливии и не вспыхнул бы мятеж в Сирии. Было бы наивно полагать, что катарские власти здесь не причем, а «Аль-Джазира» является объективным независимым телеканалом. Идеологические инструкции во всем этом процессе давал и до сих пор дает шейх Юсеф аль-Кардави, который через окружение эмира напрямую говорит, где нужно подлить «масла в огонь», а где можно «сбавить обороты».
Мало кто обратил внимание на то, что без особого освещения со стороны «Аль-Джазиры» прошло саудовское вторжение в Бахрейн весной 2011 года, волнения шиитов Восточной провинции Саудовской Аравии и выступления интеллигенции в Эр-Рияде и Джидде в марте-апреле 2011 года. Канал не освещал новости о попытке военного переворота в Катаре в марте 2011 года и покушения на эмира в начале сентября 2011 года, пусть даже эти новости были просто слухами. О самом Катаре катарская «Аль-Джазира» старательно молчит, равно как и о его соседях по ССАГПЗ.
Зато Египет, Ливия и Сирия находились в вещании по телеканалу в ежеминутном режиме, причем многие «картинки» прокручивались по нескольку раз в день. Шейх Ю. аль-Кардави отслеживал вещание и правил акценты, чтобы в эфире не было отступлений от «генеральной линии» ваххабито-салафистской партии в союзе с «Братьями – мусульманами». На долгие месяцы даже ситуация с палестинцами утратила свою важность для «Аль-Джазиры», хотя в развитии палестинского вопроса происходило многое.
Вместе с Ю.аль-Кардави в Дохе можно было часто встретить деятелей тунисской «Ан-Нахды», людей из окружения ливийского А.Бельхаджа, членов руководства египетской организации «Братья-мусульмане», а затем появились и сирийские «братья». Особым почетом пользовался и пользуется лидер ХАМАСа Халед Машаль, которого в Катаре принимали на уровне и с почестями главы государства, удостаивая длительных аудиенций у эмира и премьера.
С пустыми руками из Дохи Машаль никогда не уезжал, после чего вспыхивали новые споры ХАМАСа с ПНА, пытавшейся выжить в условиях финансового голода. Роль Катара в расколе палестинцев трудно недооценить, особенно после 2008 года, когда Доха практически открыто взяла линию на отстранение от власти Махмуда Аббаса (Абу Мазена). Слишком уж не соответствовал ваххабитской стратегии этот светский лидер ФАТХа. К тому же, за ним стоял мубараковский Египет, который в семье эмира не переносили.
Еще один момент , который нужно вспомнить, прежде чем напрямую перейти к роли Катара в «революциях» на Ближнем Востоке. Это неприязнь семьи Аль Тани к королевской семье Аль Саудов в соседнем ваххабитском государстве. Катарские шейхи с гордостью говорят всем иностранным гостям, что эмир Хамад является 17-м правнуком великого проповедника из Неджда Мухаммеда Абдель Ваххаба (1703-1787) – основателя ваххабизма. Якобы именно Аль Тани и Мидади унесли с собой на катарский полуостров истинные идеи ваххабизма, тогда как пастушеское племя Аль Саудов, проживавших севернее на Аравийском полуострове, лишь использовали их, исказив и сделав ваххабизм чересчур жестким и пуританским. Вопрос о том, как идеология ваххабизма-салафизма, оправдывающая насилие, может быть умеренной, по мнению многих экспертов, все равно что попытка разделить терроризм на жесткий и умеренный.
Проблема в критериях. Впрочем, Аль Сауды платят катарским Аль Тани такой же «любовью». Чтобы Катар не слишком много о себе мнил, 16 лет назад войска КСА просто взяли под контроль значительную территорию в пустыне, отрезав Катар от Абу-Даби. Доха вынуждена это проглотить: одно дело тягаться с Бахрейном в Международном суде, другое – противостоять королевству с населением в 28 млн человек и мощной по местным понятиям армией. Катарские власти даже вынуждены были в 2010 году объявить амнистию тем членам пограничных племен на границе КСА и Катара, которые в свое время приняли участие в заговоре против эмира. Об общей границе с ОАЭ эмирату пришлось позабыть на обозримую перспективу.
Итак, в случае Катара имеются:
1) непомерные амбиции лидера страны и представление о себе как продолжателе дела «великого» Мухаммеда Абдель Ваххаба;
2) радикальную идеологию в виде ваххабизма;
3) прочную дружбу с «Братьями-мусульманами» из всех стран мира;
4) огромный финансовый ресурс при мизерном населении и непомерных доходах на душу населения;
5) стремление обойти конкурента в лице Саудовской Аравии и желание стать лидером арабского мира;
6) обиды на других, более продвинутых в своем развитии арабов;
7) сложные отношения с США;
8) причастность к международному терроризму;
9) идеологический рупор в лице «Аль-Джазиры» и Юсефа аль-Кардави
10) иллюзия дипломатических побед в Дарфуре, Ливане, Палестине, Йемене и т.д.
Если все это сложить вместе мы получим комплекс неполноценности при огромных деньгах. И вот с этой исходной точки Катар начинает отсчет своего участи в «арабской весне».
Еще одно небольшое, но важное отступление – как именно обстоят дела в правящей семье, то есть среди «царствующих особ», хоть бы они и были 100 лет назад пастухами, рыбаками и пиратами . Дела эти уже несколько лет идут плохо. Свергнув отца в 1995 году, шейх Хамад потерял по крайней мере треть верхушки Аль Тани. Многие в «семье» его откровенно не любят, считая самозванцем. Многие дяди и братья остались в эмиграции, не признав его власть. Дополнительная проблема, которая начала сказываться в последние годы: глава Катара серьезно болен — тяжелым диабетом. Его младшая дочь Хинд всегда сидит рядом со шприцем лекарства, когда он принимает высоких гостей, на случай, если придется делать инъекцию. В том числе на международных конференциях.
И вот тут, наконец, выплывает политика и арабские «революции». Набрав вес в 150-160 кг Хамад стал вызывать насмешки арабских лидеров. Отсюда – ненависть к ряду режимов и желание их добить. Муамар Каддафи стал одной из мишеней Хамада, когда на общеарабском саммите в Сирте бросил фразу –«Брат мой, ты так разжирел , что напоминаешь бочку (баррель нефти – 160 литров) и уже не вмещаешь свой зад в шикарное золотое кресло». Прессы там не было, но катарский эмир запомнил оскорбление. Для устранения «недостатка» он бросил все силы, и в конце концов в мае 2011 года провел липосакцию в Швейцарии и Франции, потеряв сразу 40 кг. Пришлось отменять визиты в Россию и ряд стран Восточной Европы, так как эмиру стало плохо после такого снижения веса. Более того, ему пришлось спасать жизнь, отлеживаясь под присмотром лучших врачей-диетологов Европы, которые, собственно, об этом и поведали миру. Хотя их признания не были так уж нужны – иностранные гости заметили уменьшение белого «халата» шейха на 6 размеров и синий цвет его лица.
Сын, он же наследный принц, тоже унаследовал сахарный диабет отца в тяжелой степени – плюс высокий рост и огромный вес. В ходе его визитов в Иран, досье отношений с которым он курировал, было замечено, что принцу иногда делали инъекцию. Увы, наследование «королевства» в Катаре – дело сложное. Глава государства болен, наследник тоже. Прежнего наследника, тоже сына эмира, в свое время сместили, заменив на брата. Вокруг озлобленные переворотом и ролью «торговца» (так в Дохе называют премьера Х. бен Джассема) члены клана Аль Тани. Причем именно те, кто замаран терроризмом и радикальным салафизмом.
Особая роль во всем этом у яркой и неординарной жены эмира Шейхи Музы бен Миснад. Даме этой примерно 55 лет, хотя она в частных беседах говорит, что ей 47-48 (не слишком понятно, почему в этом случае «наследнику» все 35), она первая из жен правителей монархий Персидского залива, снявшая паранджу. Это было сделано в 2002 году, то ли для того, чтобы придать Катару образ просвещенной монархии, то ли, чтобы показать миру свою коллекцию бриллиантов на обнаженной шее, что было принято в штыки не только ваххабитами, но даже «ручным» шейхом Кардави. Поскольку из рук властелина текли деньги, Шейхе постепенно все это забыли, тем более что дочери эмира продолжали носить черные хиджабы. Но Муза запомнила протесты против «аморального поведения» Х. бен Джассема, который за свои деньги мог получить и получал всех приглянувшихся ему женщин Европы, одновременно проповедуя догму 4 жен, разрешенных исламом (от них у него 14 детей, причем последняя девочка родилась в апреле 2010 года), и взяла в союзники просвещенного Аль-Аттыйю и «Экссон Мобил».
Началась борьба «в квадрате», в которой на одной стороне оказались эмир Хамад и Муза, «наследник» и клан Аттыйя плюс американо-английские энергетические гиганты, а на другой – бен Джассем и его коррумпированное окружение, «делившееся» с самим эмиром, и традиционные ваххабиты из рода Аль Тани. Избавиться от бен Джассема эмир хотел, но предполагалось, что кто-то должен был обеспечивать «работу» с откатами и левыми деньгами, коль скоро ваххабиты на это не были готовы и просто не годились. Одновременно шейх Кардави нашептывал советы относительно «чистых» исламских революций. Как следствие, эмир оказался на перепутье, с необходимостью выбирать: коррупция, либо пуританский ислам. Семья требовала денег, в том числе на алмазы супруги и удовлетворение непомерных потребностей «наследника». В итоге потребности и возможности блокировали друг друга, заставив эмира Хамада пойти ва-банк – дрейфуя между двумя противоположностями.,,
Катар участвует в подготовке кадров для «революций»
Конечно, Катар не начинал арабские «революции», но активно принимал участие в их подготовке и создании условий для разжигания восстаний. По утверждению оппозиционеров из Сирии, Туниса, Йемена, Египта и т.д., которые базировались в Дохе накануне «арабской» весны, в 2008 – 2010 г.г.
Катар щедро финансировал американские программы по обучению и подготовке «молодых» лидеров и блоггеров, в том числе по технике организации митингов и демонстраций, созданию стихийных протестных движений, сбору финансовых средств, механизму вывода тысяч людей, даже не знающих друг друга и исповедующих зачастую расходящиеся политические взгляды, на улицы крупных городов посредством социальных сетей типа Facebook и Twitter, умению передавать информацию в условиях, когда власти могут отключать Интернет и мобильную связь.
На случай последнего в Египет и Сирию были завезены накануне начала там «революций» тысячи аппаратов спутниковой телефонной связи с доступом в Интернет через спутники. По степени компьютерной грамотности прошедшие обучение оппозиционеры вполне могли противодействовать службам киберподавления силовых структур арабских стран.
Организацию такого рода курсов взяли на себя представители американских неправительственных организаций, в том числе Национального фонда в поддержку демократии, Альянса молодежных движений, НПО «Фридом хаус», Международного республиканского института (сенатор Джон Маккейн), Национального демократического института международных отношений (руководитель – бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт).
Они использовали разработки исследовательской корпорации RAND, сделанные по заказу госдепартамента США. При этом Национальный фонд в поддержку демократии известен своей причастностью к подготовке не столько оппозиционных кадров, сколько специалистов по диверсионно-подрывному и разведывательному делу. И
Именно эта структура параллельно со своими основными занятиями готовила лидеров польской «Солидарности», чехословацкой «Хартии 77» и сербской «Отпор». В более поздние времена география ее деятельности распространилась на Украину, Грузию и центральноазиатские республики с целью организации и проведения там «цветных» революций. При этом арабские слушатели этих курсов демократии утверждают, что на семинарах и конференциях вместе с ними обучались и некоторые нынешние российские уличные оппозиционеры и блоггеры, особенно в 2008 -2010 гг.
С активистами из арабских стран и России плотно работали такие компании как Facebook, Twitter, YouTube, Google, CNN, CBS-news, ABC, NBC, RAND, а по арабам отдельно работали и эксперты «Аль-Джазиры». Они на протяжении многих месяцев накануне начала антимубараковских волнений в Египте отснимали все, что можно, затем анализировали динамику протестных настроений в исследовательском центре телеканала «Аль-Джазира»,который по кадровой комплектации напоминает мощный исследовательский институт-корпорацию, на базе этих данных готовили рекомендации и инструкции для будущих «революционеров».
Классический пример здесь – фильм «Аль-Джазиры» «Семена революции» о деятельности движения «6 апреля» в АРЕ в феврале-марте 2011 года. Представителей этой египетской организации вывозили даже в Сербию для ознакомления на месте с тактикой сербской организации «Отпор».
Под эгидой «Фридом хаус» в США регулярно проводились двухмесячные курсы в рамках программы «Новое поколение», на которых выступала в т.ч. и госсекретарь США Хиллари Клинтон. К числу клиентов этих американских НПО и «Аль-Джазиры» относятся активисты «Движение 6 апреля» а Египте, молодежные движения типа «Интисар Кадхи» в Йемене, «Центр прав человека» на Бахрейне и т.д. Для этого участникам щедро выдавались гранты.
Среди 48 российских получателей такого рода грантов совместно с арабами можно назвать чеченский «Комитет против пыток», Общество российско-чеченской дружбы, Национальный демократический институт международных отношений, занимающийся поиском «новых лидеров» среди молодежи Северо-Западного федерального округа, центр «Мемориал», Московская Хельсинская группа и т.д. Понятно, почему россияне и арабы шли одновременно и вместе на этих курсах – после падения режимов в арабском мире, по мнению США и их ваххабитских попутчиков, очередь «цветной» революции должна наступить в России уже в 2012 году.
Вопрос – какой в этом интерес самых консервативных арабских монархий (с США это понятно)? Ваххабиты Катара и Саудовской Аравии ненавидели Россию в бытность СССР, и не изменили своего к ней отношения после распада Союза.
В сам распад Советского Союза Саудовская Аравия внесла значительную лепту, по просьбе Р.Рейгана обвалив мировые цены на нефть: экономика СССР без нефтяных вливаний была обречена. Мечта салафитов – развалить Россию и вычленить из ее состава мусульманские регионы, прежде всего Северного Кавказа, а если получится – то и Поволжья. Эти районы, по дальнему прицелу салафитов, должны перейти под контроль будущей исламистской империи во главе с самыми праведными из праведных – ваххабитами.
Именно поэтому любые рассуждения о перспективах развития сотрудничества РФ с КСА и Катаром – это непонимание реалий. Ваххабиты не намерены вкладывать сколь бы то ни было существенные инвестиции в Россию, если только речь не идет о строительстве мечетей и распространении Корана и исламистской литературы. Коммунизм в Советском Союзе пал, но «угнетенные» исламские народы продолжают жить под пятой неверных русских, считают пуритане ислама. Ваххабитские государства были (достаточно вспомнить Чечню) и остаются (достаточно вспомнить недавнее избиение посла РФ в Катаре) идейными недоброжелателями России. Надежда на их инвестиции, развитие с ними торговли или становление военно-технических связей – это иллюзии людей, которые не понимают сущности и доктрин ваххабизма.
Достаточно посмотреть на долю РФ в торговом балансе с Катаром (17-18 млн долларов в год) и определить на каком мы месте, чтобы понять – катарцы просто не хотят покупать товары в России. Они вполне могли бы закупать нашу пшеницу и муку, продовольственные товары, опреснительные установки, стройматериалы, древесину, насосную технику, оптоволоконные линии и т.д., что и покупают у России другие арабские страны. В этом случае торговый оборот вполне мог дойти до 200-300 млн долларов в год.
Но если верить частным катарским бизнесменам, существует негласная директива «сверху» ничего российского не приобретать, даже если товар высокого качества и имеет низкую стоимость. Равным образом, вы не найдете катарских студентов на обучении в России, хотя государственные стипендии им регулярно выделяются. Зато демонстративно активно, напоказ развиваются отношения с Грузией, которая, исходя из обычной логики, Катару не может быть интересна. Зачем эмирату вкладывать сотни миллионов долларов в слабую экономику Грузии, включая сельское хозяйство, строительство и курорты, привлекательность которых для жителей самой богатой страны мира, которые могут поехать куда угодно, под большим вопросом?
Громко анонсированное открытие регулярной линии прямого авиасообщения Доха – Тбилиси в январе с.г. – из той же области. Вряд ли на каждый самолет наберется хотя бы 30% пассажиров, если только террористы из песков Аравии не будут летать в Панкисское ущелье.
Достаточно ясно, что это очередной демарш в сторону России. Не стоит удивляться, если обнаружится катарский след в действиях и финансовых источниках внесистемной российской оппозиции, как в свое время была обнаружена сеть финансирования боевиков в Чечне.
Арабская весна или рассвет исламизма
События в Тунисе не застали врасплох руководство Катара, хотя смена власти именно там не была слишком важной для Дохи. Ведь некоторые ваххабитские проповедники утверждают, что «тунисцы – это не арабы, а французы, египтяне тоже уже не арабы, так как, перебравшись жить в города, они усвоили культуру и манеру одеваться чуждой Европы, и только арабы Аравии, сохранив связь с пустыней и бедуинским образ жизни, сохранили настоящий арабский дух».
Видимо тот факт, что элита Аравии давно предпочитает Лондон и Лазурный берег жизни в пустыне вблизи газовых горелок и нефтяных вышек, ваххабиты игнорируют. Двусторонние отношения между Катаром и Тунисом были ровные и вялые, взаимного интереса друг к другу эти две арабские страны не проявляли, но никогда и не ссорились. Эта североафриканская республика не имела особого значения для Катара и не входила в зону первоочередного внимания ваххабитов. В Дохе ждали, что полыхнет в Египте (а уж оттуда сразу по всему арабскому миру), где уже 2-3 года шли демонстрации, забастовки и выступления против престарелого Хосни Мубарака, роста цен на продукты, коррупции, начатые в том числе инженером Ахмедом Махером Ибрагимом в апреле 2008 г. в промышленном городке Махалла ( именно это положило начало «Движению 6 апреля»).
Но важно было другое – само начала процесса. «Началось!!!» — радостно вещала «Аль-Джазира» и заголовки первых страниц катарских газет. На радостях эмир готов был даже предоставить убежище свергнутому президенту Бен Али, но окружение шейха отсоветовало это, опасаясь, что другие арабские «революционеры» косо будут смотреть на Доху, которая стала бы прибежищем свергнутых тиранов. Имиджу «лидера революции» это только повредило бы. Поэтому бывший тунисский президент с семьей укрылся в Саудовской Аравии, зато два огромных самолета с членами окружения бывшего тунисского лидера прибыли в Доху. Разумеется, с деньгами.
Вообще, принимать беглецов с деньгами в Катаре принято, причем независимо от идейных соображений. Нашли же в банках эмирата место деньги иракских баасистов и часть гигантского личного состояния Саддама Хусейна и его семьи, а заодно в стране получили убежище тысячи видных членов партии Баас, генералов и офицеров, высокопоставленных чиновников саддамовского Ирака. Финансово им комфортно, работу они в силу высокой грамотности и качественного образования получили, да и до родины рукой подать, если «труба позовет в поход» после ухода США .
«Аль-Джазира» преподносила смену власти в Тунисе как дыхание весны, которая, в общем, не заставила себя ждать, так как через две недели полыхнуло и в Египте. Но Мубарак цеплялся за власть, да и многие в стране не хотели такого его ухода, опасаясь, что на смену придет радикальный исламистский режим. Варианта исламской революции иранского типа никто не хотел, даже сами « Братья-мусульмане», которые оказались не совсем готовы к столь бурному развитию событий.
Лидерство в выступлениях захватили не они, а либерально настроенная молодежь, которая с надеждой смотрела на Запад, разделяя его демократические ценности, и фактически не была религиозной. «Братья» боялись, что попытайся они открыто продемонстрировать силу, их раздавят танками и бросят за решетку, как неоднократно бывало при Насере, Садате и самом Мубараке. Подавить мятеж исламских экстремистов-радикалов, которых боялись на Западе и в Израиле, да и на территории бывшего СССР, было бы несложно даже Хосни Мубараку, которого вряд ли сильно осудили бы за это. Расстрелять выступления либеральной молодежи и среднего класса, которые требовали перемен, демократии и борьбы с коррупцией – дело совсем другое. Режим растерялся, но сдаваться не торопился. Это сильно обеспокоило Катар, Саудовскую Аравию и мировые ваххабито-салафитские круги, да и колебания США и Запада в целом их взволновали.
Свержения же Хосни Мубарака эмир Хамад желал страстно. Помимо политики к чувствам шейха подмешивались и личные мотивы – Хамад ненавидел Мубарака. Особенно после того, как тот на последнем общеарабском саммите в Дохе в присутствии всех арабских лидеров громко сказал эмиру, выражая недовольство непомерной активностью эмирата в межарабских делах – «ты ведешь себя как будто стоишь во главе великой державы, хотя все население твоего Катара можно разместить в каирской гостинице «Рамзес Хилтон»».
Такой слабостью Катар действительно страдает — он спонсировал и посредничал где только можно: в процессе Дарфурского урегулирования, в решении межйеменских разногласий между правительством Салеха и хоусистскими повстанцами, в разрешении ливанской проблемы после убийства Рафика Харири, в устранении остроты вокруг иранской ядерной проблемы (совместно с Бразилией, Сирией и Турцией) и т.д. Причем решения ни одной проблемы такого рода с катарским участием не было найдено, хотя денег на это посредничество вброшено немало.
Причина такой политики – непомерные амбиции Дохи. Шейх Хамад и его премьер бен Джассем любят выглядеть миротворцами и стоять в свете юпитеров. Одних денег руководству страны уже мало — нужна слава, причем мировая. Желание войти в круг тех, кто стоит среди мировых лидеров понятно и частично объясняет роль эмирата в разжигании арабских «революций».
Надо отметить, что США пожалуй единственные из всех мировых держав оказались более-менее подготовленными к «арабской весне». Планы «Большого Ближнего Востока», программы «демократизации», контакты с «Братьями-мусульманами», талибами и прочими джихадистами продемонстрировали, что Вашингтон не гнушается никем и ничем. Именно поэтому за последние 10-15 лет было оказано влияние на ведущую исламистскую силу, «Братьев–мусульман» так, что они стали выглядеть вполне умеренными. Американцы благодаря связям даже с самыми радикальными группировками смогли адаптироваться к тому, что произойдет в плане кардинальной смены всей политической поверхности и глубины в арабском мире. К сожалению, к этому оказалось не готовой Р