From: "Serguei Alex. Oushakine" <oushakin@princeton.edu> To: kcgs_discussions@kcgs.org.ua
Subject: [GS_DISC:] И.Тартаковская об изданиях Горбачев-Фонда по гендерной тематике
Date: Sun, 17 Sep 2006 11:49:31 -0400
И.Тартаковская. РЕЦЕНЗИЯ на цикл изданий Горбачев-Фонда: «Представления о гендере связано с осознанием личности»; «Гендерное просвещение: вопросы и тексты для дискуссий»; «Женщина третьего тысячелетия: гражданская и политическая ответственность».
Редакторы-составители: О.М.Здравомыслова и Н.И.Кигай. М.: Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-Фонд); Институт социально-экономических проблем РАН, 2005.

Цикл из трех небольших книг, представляющий собой итог международного российско-канадского проекта (Горбачев-фонд совместно с университетом Калгари), является достаточно необычным по формату научным изданием. Это не сборник статей, не совокупность монографий и, конечно же, не изданный отчет по проекту, а коллекция очень любопытных и разнообразных по характеру материалов, отражающих опыт работы по такой актуальной политической теме, как гендерное просвещение в России.

Наверное, не надо проводить слишком много аргументов в поддержку идеи о необходимости такого просвещения: несмотря на то, что Россия одной из первых стран мира провозгласила гражданское равенство полов, она по сей день остается достаточно сексистской страной, причем за последнее постсоветское пятнадцатилетие ситуация только ухудшилась: женщины получают всего две трети мужской зарплаты, дискриминируются при приеме на работу, эксплуатируются в домохозяйстве, цинично используются в рекламе в качестве сексуальных приманок для покупателей. С другой стороны, российские мужчины вынуждены иметь дело с последствиями обратной стороны гендерного стереотипа: им вменено в обязанность любой ценой выполнять роль кормильца семьи, быть маскулинными и жесткими, не бояться, если что, прибегнуть к насилию, демонстрировать сексуальные суперспособности и много еще чего, непосильного для большинства людей. В результате имеем продолжительность мужской жизни самую низкую не только в Европе, но и в СНГ, да и многие бывшие страны третьего мира дают нам в этом отношении хорошую фору. Сейчас ожидаемая продолжительность жизни мужчин при рождении составляет всего 58,8 лет, т.е. средний россиянин мужского пола не доживает даже до пенсионного возраста.

При этом, в общем-то, никаких непреодолимых причин, заставляющих людей жить именно таким образом и иметь дело с неизбежными последствиями такой жизни, казалось бы, не существует. Во многом это результат бездумного следования готовым стереотипам, по которым, как по негодным старым лекалам, кроятся живые человеческие судьбы. Гендерное просвещение как раз и направлено на то, чтобы люди могли определить свое сознательное отношение к этим стереотипам, калечащим жизнь многих людей и тормозящим социальное развитие.

На эту тему написано уже множество текстов, в том числе и в России, но беда в том, что все они, за редчайшим исключением, имеют очень ограниченный круг циркуляции, в основном сводящийся к гуманитарному академическому сообществу, которое и так является далеко не самым сексистски настроенным. И, находясь в рамках этого сообщества, даже трудно определить, настолько та или иная книга или статья убедительна для «обычного человека», не имеющего специальной подготовки в области гендерных исследований, насколько она вообще понятна, удобоваримо ли написана, захочет ли ее читать кто-то, кроме коллег и других профессионалов.

Проведенный группой российско-канадских исследователей эксперимент ставил перед собой, в том числе, и такую цель: проверить, насколько различные тексты, производимые «гендерным профессиональным сообществом», читабельны и убедительны хотя бы для российской интеллигенции, т.е., в данном случае, просто людей с высшим образованием. Для этого в четырех российских городах (Москва, Санкт-Петербург, Петрозаводск, Иркутск) были сформированы специальные дискуссионные группы из молодых мужчин и женщин, которые в течение полугода собирались и обсуждали различные темы, актуальные как для гендерных исследователей, так и для обычных граждан: трансформации семейных отношений, сексуальность, насилие, участие женщин в политике, гендерные последствия глобализации и многие другие. Для того чтобы этот разговор не сводился к трансляции бытовых стереотипов, участникам семинаров заранее выдавался определенный набор текстов на эти темы, к которым они также могли выразить свое отношение.

Представленная вниманию читателей «трилогия» включает в себя и сами эти тексты, и выдержки из стенографий дискуссий, и выступления участниц международной конференции «Женщина третьего тысячелетия», напрямую логически связанной с описываемым образовательным проектом. Таким образом, публикация имеет, прежде всего, методическую ценность: она содержит в себе все необходимые материалы для продолжения и расширения этого просветительского эксперимента, с учетом имеющегося опыта и полученных результатов.

Лично для меня наиболее интересной показалась как раз рефлексия по поводу результатов, описанная О. Здравомысловой и Н.Кигай в томе «Представление о гендере связано с осознанием личности». Предложенный ими анализ демонстрирует как возможности, так и ограничения метода «прямого гендерного просвещения». Внимательное наблюдение за участниками дискуссий показало, что новое знание, имеющее явные политические коннотации, воспринимается со значительным сопротивлением, особенно со стороны мужчин. В результате дискуссия, как правило, сводится к противостоянию двух стратегий: «просветительской» и «патриархатной», каждая из которых стремится «заблокировать» содержательное обсуждение. В рамках «просветительской стратегии» информация о гендерных проблемах принимается позитивно, но сами проблемы неизбежно сводятся к «незнанию» или «неразвитости сознания», и тем самым значительно упрощаются (профанируются – хозяйка мусорки). «Патриархатная» же стратегия стремится к прямому противостоянию гендерному подходу и апеллирует к «традиционным ценностям», отступление от которых грозит различными социальными (и даже биологическими) несчастьями. Обе эти стратегии очень устойчиво воспроизводились во всех дискуссионных группах и, видимо, представляют собой базовые когнитивные модели, с которыми будет сталкиваться гендерный дискурс по мере своего распространения в более широких кругах общества.

Это заставляет задумываться о том, в какой вообще форме могут эффективно распространяться любые критические идеи, ставящие под сомнение существующий расклад властных отношений в обществе, и о резервах женского политического активизма, в частности. На уровне индивидуального восприятия им препятствует глубокий, неосознанный страх – страх изменений и связанных с ними рисков: «Подобно автоматической игрушке, которая, наткнувшись на препятствие, начинает ехать в другую сторону, мысль начинает ходить по кругу, превращаясь постепенно из рассуждения в резонерство… Страшно сказать, что думаешь; страшно быть услышанным; страшно, что, если скажешь, немедленно придется действовать» («Представление о гендере…, с.66-67). Этот феномен авторы главы определяют как «болезненный нарциссизм», блокирующий любые некомфортные для носителя идеи, ставящие под сомнение конвенции его социального существования.

В цикле из трех книг содержатся и размышления о том, каковы могут быть стратегии преодоления этой проблемы. Интересно, что эти размышления принадлежат не только авторам проекта, но и самим участникам дискуссионных групп, часть из которых, тем не менее, глубоко солидаризировалась с идеологией гендерного равенства (в качестве примера можно привести отличное эссе одной из «подопытных», журналистки Александры Лацис). Важнейшую роль в продвижении критической идеологии, по мнению многих участников дискуссии, играет обращение к личному опыту. Другой необходимый компонент – ясный, адекватный язык, прозрачный для аудитории. По единодушной оценке участников и авторов проекта, наличествующие материалы по гендерной проблематике этой задаче абсолютно не отвечают. Язык гендерного дискурса перегружен терминологией, иноязычными транслитерациями, академическими дискуссиями, смысл которых понятен только посвященным. Из-за одного этого многие тексты вызывают отторжение еще до того, как удается в них вчитаться и постигнуть их содержание.
Правда, в отношении предложенных для чтения и последующей дискуссии «гендерных текстов», опубликованных в одной из трех частей издания, у меня самой возникли определенные вопросы. Я хорошо знаю на личном опыте, как сложно найти книгу или статью на эту тему, которую можно дать почитать «нормальному человеку» - и, тем не менее, подборка материалов для чтения, сделанная для проекта, вызвала у меня сильное недоумение. Хотя авторы открыто обозначили свое намерение собрать тексты самые разнообразные, разного уровня и качества, «чтобы не только информировать участников, но и фрустрировать их, провоцировать по мере возможности на осмысление собственного опыта…, поиск новых источников информации», получившаяся компиляция, если внимательно прочесть ее целиком, могла бы дезориентировать и опытного гендерного исследователя. Фрагменты из внятных текстов известных авторов, наиболее, казалось бы, подходящие для «начинающих», оказались перемешаны с материалами малоизвестных количественных исследований, кусками из работы радикальнейших феминисток (типа Мэрилин Френч), отрывками из интервью и бесед, весьма далеких от российских реалий (например, диалог о глобализации Патриции Фернадес-Келли и Дайан Вольф), необъяснимо вырванных из контекста главами из статей и аналитических докладов и т.п. Главная проблема этих материалов, мне кажется, не в том, что они могут фрустрировать, а в том, что они могут создать впечатление о гендерных исследованиях как очень скучной и невнятной области человеческого знания, перегруженной статистическими таблицами, а это все-таки не совсем верно.
Ведь тезис о том, что гендерный дискурс в его настоящем виде практически непригоден для распространения в более широкой, чем академическая, аудитории, к сожалению, достаточно очевиден, и как раз его можно было бы экспериментально и не проверять… И может быть, более тщательный подбор текстов и обеспечил бы более разнообразную и продуманную реакцию аудитории.
Впрочем, это, конечно, лишь предположение, тем более что собрать достаточно большое количество «читабельных» материалов объективно очень сложно. Помогли бы, наверное, специально выполненные переводы из некоторых зарубежных авторов, имеющих опыт создания популярных книг о гендере – например, тех же Майкла Киммеля, Роберта Коннелла, Маргарет Мид, Дженис Рэдуэй, да и Бетти Фридан лучше было бы представить отрывком из знаменитой «Загадки женственности», давно переведенной, кстати, на русский, но вряд ли известной широкой аудитории, а не нудноватым и риторическим фрагментом на тему «Пол и политика»… Впрочем, это, конечно, дело вкуса. Могу только добавить, что из своего опыта работы с непрофессиональными аудиториями убедилась, что ими хорошо усваивается только такое знание, которое подкреплено конкретными примерами «из жизни», историями о различных человеческих судьбах и взаимоотношениях. Тем более что именно гендерная тематика представляет для этого массу возможностей.

Еще одна интересная особенность трехтомника, выпущенного Горбачев-Фондом – это большое количество сравнительных международных материалов, помещающих гендерные процессы в России в глобальный контекст. Некоторые из них довольно неожиданны: например, статья Эйли Мари Трип, в которой сравнивается политическая деятельность женщин постсоветской Евразии и постколониальной Африки. В самом деле, мы гораздо больше привыкли сравнивать различные социальные и политические процессы в нашей стране с таковыми же в развитых капиталистических странах Запада, а увидеть аналогии со странами третьего мира не позволяет, видимо, глубоко внедренная национальная гордость. На самом же деле, и такие сравнения могут породить интересные аналогии и довольно продуктивные идеи. В частности, картина женского политического участия в некоторых странах Африки выглядит даже более оптимистично, чем, например, в России, поскольку женщины имеют неплохой опыт политической мобилизации, самостоятельные организации и активно пользуются поддержкой международного женского движения. В России же все эти факторы действуют только точечно, да и парламентское представительство женщин у нас ниже, чем во многих африканских странах – в частности, Мозамбике, ЮАР, Руанде, Намибии, Сейшельских островах, Танзании и т.п. Секрет тут прост – в этих странах руководство пошло на квотирование мест для женщин в избирательных списках (так же, как это делается и во многих «продвинутых» государствах Европы), а в нашей великой державе мужчины делиться властью совершенно не торопятся…

Интерес представляют также приложения к основному тексту: они содержат большой набор цитат из высказываний участников дискуссий на различные темы, затронутые в ходе обсуждения. По сути, они представляют собой срез общественного мнения на ту, тему, на которую общественное мнение обычно не исследуют, и это позволяет составить более реалистичное представление о том, что думают современные молодые профессионалы обоего пола о взаимоотношениях мужчин и женщин, о гендерной политике и ее национальных особенностях.

Чтение это полезное, и во многом отрезвляющее. Нет, не то, чтобы взгляды молодых образованных россиян оказались глубоко патриархатными: многие из них, особенно женщины, выражают открытое неудовольствие сложившейся ситуацией. Однако выход они из нее видят не в общественной активности и не в стремлении изменить систему, а в том, чтобы хитро обмануть ее с помощью различных манипулятивных техник. С другой стороны, несмотря на неприятие гендерного дискурса именно как дискурса, т.е. системы знания и аргументов, участники дискуссий обоих полов в целом выразили приверженность ценностям личностной индивидуальной самореализации и для мужчин, и для женщин. По крайней мере, у них присутствует понимание необратимости произошедших за последнее столетие изменений гендерных ролей, и они готовы к дальнейшему диалогу.

Собственно говоря, выход в свет этих трех книг и есть продолжение эксперимента, потому что тем самым дискуссии, проведенные в отобранных группах, выходят на новый уровень публичности и могут привлечь более широкий круг участников. И в этом главное достоинство рецензируемых изданий.