В колонках играет - тишина
Настроение сейчас - А как Вы думаете

Простое счастье.

Человек создан для счастья, как птица для полета… Но для кого-то полет и является наивысшим и в тоже время таким простым счастьем.
Ваня обожал летать, он летал каждый день, во сне и наяву он взмахивал огромными белыми крыльями и парил высоко в облаках, пронзая утреннюю дымку размытой молнией, и парил высоко в небе, явив миру гордый размах своих крыльев. Он мог летать где угодно, дома за обедом он носился стрижом, подхватывая на лету мошкару или капли воды едва касаясь грудью неподвижного зеркала воды, на работе он тяжко взмахивал крыльями умудренного годами ворона, в метро с закрытыми глазами он бесшумно месил воздух перепончатыми крыльями нетопыря, ориентируясь в кромешной тьме на отраженные звуки своего сонара, неслышимые уху простого человека…
Но Ваня никогда не видел с высоты землю, он вообще панически боялся высоты и в своих полетах всегда стремился подняться все выше и выше, и никогда не оборачивался и не смотрел вниз. Он верил, что небо бесконечно. Став взрослым он разменял квартиру и переехал с пятого этажа на первый, потому что не мог ходить по лестнице, каждый шаг, каждая ступень заставляли его сердце замирать от страха, а случайный взгляд, брошенный из окна в квартире, он переживал как мгновения смерти. Слава богу, что офис фирмы находился в полуподвальном помещении и в ближайшее время не собирался никуда переезжать.
В детстве он пытался записаться в парашютную школу, но потерял сознание, едва самолет оторвался от земли, и первого прыжка не получилось, о том, чтобы самому сесть за штурвал самолета он даже не мог и подумать. Поэтому Иван летал в мечтах, там он был почти счастлив, а потому летал все чаще и чаще, по дороге с работы он смотрел в голубое весеннее небо и парил, парил рядом с редкими белыми, почти невесомыми, облаками, и небо было таким бездонным, таким глубоким. О, как он хотел хоть раз полететь сам и оказаться среди облаков воплоти, а не в мечтах. Однако страх тут же своей липкой холодной лапкой хватал за сердце и грозил инфарктом за крамольные мысли, отчего он сразу грустнел, приходил домой и сразу ложился спать, ведь в своих снах он тоже летал, но в его снах вокруг было только небо и больше ничего, со всех сторон одно бездонное голубое небо и никакой тверди.
И вот однажды, идя по улице, он смотрел в облака и страстно желал оторваться от земли, преодолеть земное тяготения и взмыть в эту прекрасную вышину, стать ближе к птицам, облакам, солнцу, стать частицей самого неба, как что-то мягко подтолкнуло его в спину и он полетел. О, как это было сладостно впервые за годы мечтаний ощутить волшебное чувство полета, промелькнул серой тенью асфальт внизу, и перед глазами осталось только синее бездонное небо…
Темно-синий жигуленок прибавил газу, спеша проскочить на зеленый свет, и водитель лишь в последний момент заметил стоящего посреди проезжей части пешехода, задравшего в небо голову, он даже не успел снять ногу с педали газа, как автомобиль буквально смел неподвижно стоящего человека. От удара тело Вани тряпичной куклой пролетело по воздуху пятнадцать метров, ударилось о столб светофора и бесформенной кучей, с переломанным в четырех местах позвоночником, раздробленным тазом и грудной клеткой, застыло на тротуаре. На совершенно нетронутом лице блуждала счастливая улыбка, а глаза все также неотрывно смотрели в небо…