уже через 10 минут я жалела о том, что на бегу останавливала маршрутку, двигающуюся в центр.
потому что:
на последних местах женщина, выразительно, громко и внятно, по-русски объясняла, куда-зачем-почему-с кем-во сколько она поедет сначала туда-потом туда-потом обратно.
девушка, сидящая рядом, любит тяжёлую музыку, которая разрывает мозг рядом сидящим тоже.
у девушки, стоявшей попой ко мне, эта же попа свисала из штанов мне в лицо.
у другой девушки, которая стояла возле двери полусогнувшись, штаны зад закрывали лишь на половину, на остальную половину пришлись ярко розовые кружевные трусики.
маленькая девочка справа, в жёлтом платочке на голове, на коленях у мамы, всё время пела песенку. а потом у мамы зазвенел телефон мелодиями из фильма amelie.
высокий дядя стоял подпирая головой крышу.
потом зашла звезда с губами и сиськами, как у памелы андерсон. почему-то рот был всё время открыт и выражение лица такое тупо-удивлённое.
для полного счастья не хватало естественно немцев, в количестве восьмерых человек, которые были очень навеселе.
я не знаю, как всех вместила эта несчастная маршрутка. но сначала я расплакалась, потом встала и сказала водителю: дайте мне отсюда выйти.

ни сиськи, ни розовые трусы и, тем более, маленькая девочка в жёлтом платочке на голове, не виноваты.
шкалят нервы. потому что много уже случилось, о чём говорить страшно. многое ещё произойдёт, о чём говорить не менее страшно.

и у меня новая причёска. впрочем, никто никогда этого не замечает с моей длиной волос.

я.