Пару часов назад, репетировала с одним человеком замечательное есенинское стихотворение, которой в субботу буду читать:
***
Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.

Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
«Ты прощай ли моя радость, я женюся на другой.»
Побледнела, словно саван, солодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.

«ой, ты парень синеглазый, не в обиду я скажу,
я пришла тебе сказаться: за другого выхожу».
Не заутренние звоны, а венчальный переклик,
Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.

Не кукушки загрустили, плачет Танина родня.
На виске у Тани раны от лихого кистеня.
Алым венчиком кровинки запеклися на челе,
Хороша была Танюша, краше не было в селе.

Сколько горя и правды жизни в стихотворении…. «Скачет свадьба», а «верховые прячут лик». От чего? Да от того, что совестно свадьбу играть, когда одновременно самую красивую девку на селе хоронят. Убили Танюшу! а кто убил? «Парень синеглазый». Представляете, с какой она злостью выкрикнула ему фразу: «за другого выхожу»? если бы она этого со слезами, покорно сказала, то он бы отвернулся и ушел, а он убил ее, да еще так жестоко! На виске не единственный удар, а «раны» во множественном числе. Вот мужская гордость: не моя, значит, не доставайся же ты никому!