Она разлюбила его в конвульсиях.
Она очень сильная - все умеет.
Овечки грустят на девичьих трусиках -
Никто не считает теперь в уме их.
Она убивалась, махала сумочкой,
И бросилась в клубы губить здоровье.
Она ему стала сто первой сучкою,
А он ей – двадцатой большой любовью.

---

Любовной наркоте пришел пи.дец!
Остатки ни забить, ни растабачить.
В сезон цветенья мною выбранный самец,
Как броненосец из воскресной передачи.

И нет восторга от его чешуй,
И мускус в абсолютном передозе.
Есть пол и потолок – я про меж них вешу
В однообразной, не совсем приличной позе.

И избегая послестрессовых морщин,
Фильтруя монологи, понимаю,
Что разлюбить не в силах только тех мужчин,
Имен которых так и не узнаю.

---

Милый, хороший, ну что ты опять на пафосе?
Села зарядка на сотовом, или кушаешь?
Чувства как дети - им нужно менять памперсы,
Грудью кормить, а потом творожком «Агушею».

Мне всё мерещатся в полночь плохие случаи,
Про седину и про злое ребро бесовское.
Ты же такой у меня нереальный пупсичек,
Падаешь на колыбель со своими сосками.

Как мне уверовать в притчу, что это – мелочи?
Как мне, Малыш, над тобой не дежурить издали?
Если б любовь была голубоглазой девочкой,
Многие люди ее бы давно отпиздили!