Каждый мало-мальски приличный собаковод знает – собака спать в кровати не должна. Никогда и ни в коем случае. У собаки должно быть свое место – пластиковый тазик с матрасиком, матрасик без тазика, лежанка на деревянной раме, поролоновый домик, обтянутый тканью более или менее дикой расцветки, на худой конец – старое одеяло или бывший хозяйский ватник, брошенный в угол. Об этом пишут во всех пособиях по собаководству, учат на всех курсах, форумах и сайтах. О тех, кто перед заведением собаки в вышеперечисленные места заглянуть не потрудился, мы говорить не будем – они не собачники и классово нам чужды. Но истинные собаководы про «правило хозяйской постели», которая священна, неприкосновенна и вообще табу, знают.


Правило это освящено веками, обосновано и с гигиенической, и с медицинской, и с хозяйственной, и с зоопсихологической точки зрения. И это очень правильное правило. Нет, ну действительно – собака шляется по улице, топчется своими лапами не пойми где, а я тут сплю, простыни после нее черные, у собак бывают блохи и глисты, с нее сыплется шерсть, течет слюна, она сопит, храпит и иногда даже пукает во сне, воспринимая хозяйскую постель как свою территорию, собака утрачивает пиетет перед хозяином как вожаком и альфой и начинает на него порыкивать и не слушаться. Все это, безусловно, весьма достойно огорчения и народу «это не надо». Поэтому многие, очень многие собаководы, честь им и хвала, свято соблюдают «правило хозяйской постели». Мы снимаем шляпу перед этими титанами духа. Нам остается только беспомощно завидовать силе их характера, непоколебимости их принципов и стойкости их гражданской позиции. Потому что Крошка Би спит себе в маминой постели, несмотря на наличие пластикового тазика с матрасиком – 1 штука, поролонового домика – 1 штука, плетеной корзинки – 1 штука, кресла и дивана как бы хозяйских, но отданных на поругание собакину в распоряжение – по 1 штуке соответственно. Причем хозяйскую кровать Би воспринимает совершенно правильно и очень в своем духе – именно как кровать. Днем она ей даром не сдалась – Би с удовольствием лежит на диване, забирается на спинку кресла, чтобы полюбоваться заоконным пейзажем, возится в домике, сортируя многочисленные сокровища, уворованные из корзины с грязным бельем, с сушилки и из шкафа и мамой пока не конфискованные, лежит в пластиковом тазике, старательно обгрызая его борта… Но когда наступает вечер, за окном сгущается тьма и мама проходит по квартире, выключая свет – о, Би прекрасно знает, что это означает и встречает маму, как ребенок, примернейший из примерных, - уютно устроившийся в кровати и ждущий только маму, чтобы с блаженным вздохом отбыть в страну снов. И мама, эта слабохарактерная женщина и никудышный собаковод, этому обстоятельству только радуется. И доходит в своем падении до того, что целует наглую собаку в нос и любовно шепчет ей каждый вечер: «Спокойной ночи, мое сокровище, спи сладко!».

Нет, были когда-то и мы рысаками до жизни такой мы дошли, конечно, не вдруг, и грехопадению нашему, как у всякого порядочного греховодника, предшествовали идеи о правильном собакином воспитании, и «никогда до такого не опущусь», и «надо выдерживать характер», и «собака должна знать свое место». Особенно бывший муж наш был апологетом идеи места, которое должна знать собака, любил громогласно и многословно порассуждать на эту тему, стоя над щенячьим манежем… А собака свое место знала, между прочим, очень хорошо. Уж что-то, а место свое она знала. На его, бывшего мужа, подушке, было это самое место. Не раз и не два смахивал Бес скупую мужскую слезу умиления, наблюдая ежеутренне привычную, но от того не менее милую глазу и сердцу картину – собака, уютно свернувшаяся на подушке и косящая глазом в сторону Беса – «Уже уходите? Ну, иди, иди, не мешай – видишь, я спу», и муж, приткнувшийся сбоку, но на подушку не посягающий, дабы не потревожить сон семейного сокровища.

В этой связи нельзя лишний раз не согласиться с постулатом, что собаки гораздо умнее и проницательнее, чем кажутся, и чем о них думают. На подушку Беса Би не посягнула ни разу, эмпирическим путем, видимо, поняв, что при всей своей огромной любви к ней, Крошке Би, в гневе мама страшна, а вызвать ее гнев проще всего, помешав ей спать. Несчастный, рискнувший пойти на такое, огребет немедленно и страшно. Так что апологеты «своего места» могут чувствовать себя удовлетворенными – какие-то ограничительные принципы Би, при всей своей наглости и полном попустительстве хозяев, сохранила.

И знаете, те, кто ни разу не пустили собаку в свою постель, они много потеряли. Они даже не знают, как много. Это теплое тельце под боком, эта мордашка, покоящаяся на сгибе вашего локтя, или на голени, или на бедре, этот маленький теплый нос, уткнувшийся в вашу ладонь, блаженный вздох, когда ребенок, наконец, удобно устроился рядом, непременно рядом с хозяином, и засыпает, счастливый, этот розовый язычок, которым вас лизнут в щеку, ухо, руку – куда придется, если вы вдруг повернетесь во сне – просто чтобы вы знали, что вас любят, и счастливы, что вы рядом, и бояться вам нечего – ваш сон охраняют, так что спите спокойно…