[400x336]
В субботу мы ездили на выставку. Нет, не подумайте вдруг о нас хорошо – мы не достойны. На выставку мы ездили собачью, причем не показывать себя, а смотреть других. И за них же, этих других, болеть. Выставлялся на сей раз моя великая и безответная любовь Мульт со своей новой родственницей (и, возможно, будущей невестой) Тэффи.
Ириха, как и подобает истинному собачнику (синоним к слову «собачник»– «больной на всю голову»), заседала в этой самой Евразии аж с 9 утра (а потому что первый ринг у нее – в 10). До этого же мыла, чесала и прихорашивала своих звезд. Мы с Таней на такие подвиги оказались не способны, о чем честно предупредили Иру накануне:
- Нееее, ну, к 10 я не приеду. И к 12 не приеду. Я не могу. Я спать буду. А вот к 4 – приеду, пожалуйста. Как раз высплюсь и к 4 приеду.

Более того, я еще и распространила свое тлетворное влияние на Таню, которой ее комсомольская совесть велела приехать хотя бы к 12. Наша совесть, как известно, давно уже погибла в неравной борьбе, поэтому после недолгой беседы мы с Таней условились встретиться в 3 на выходе с эскалатора.
В лице Тани Бес, кажется, обрел потерянную сестру, которой у него никогда не было. Приехав с 25-минутным опозданием, Бес поднимался по эскалатору и вяло думал, что неудобно, дескать, получилось, и тут завибрировал мобильник. Таня интересовалась, где же, собственно, шлется Бес. Да, она приехала за три минуты до и волновалась – дождался ли Бес или же, прискучив ожиданием, отправился на выставку в одиночестве. «Сестра!» (с)


Ириху мы нашли не без труда, но нашли. Вид у нее был слегка ошалевший, собственно, и неудивительно. Собак было, кажется, не сильно чтобы много, но были, были. Ринг йорков посмотреть мы, правда, не успели, зато понаблюдали петербургских орхидей – вне ринга (ничего, в сущности, были в этот раз собачки, ровненькие и однотипные, по крайней мере. Хотя по моему скромному мнению – вылитые мелкие пуделя, ну, чуть вытянутые по корпусу и подстрижены под спаниелей). В очередной раз Бес имел случай проверить свои чувства и в очередной раз убедился в их неизменности – он по-прежнему любит больших сырых собак. Впрочем, страсть его к доберманам от этого тоже не уменьшилась. Жаль лишь, что большая собака остается для Беса несбыточной мечтой. Ладно, ничего. Мелочь – тоже хорошо, сосредоточимся на ней. И в этой области нам есть, к чему стремиться.

Наше появление в корне переломило расклад сил – и Мульт, и Тэффи получили САС’ку, а кроме того – победили в конкурсе пар, что явилось полнейшей неожиданностью даже для их мамы. Мне, правда, больше всех приглянулись дивные совершенно афганы – чудесная пара, очень гармоничная, очень сочетающаяся и по цвету, и по размеру, и вообще. Афганов Бес любит, но чисто эстетически – уж очень своеобразный у них характер, с характером Беса не сочетающийся совершенно. Одно время было их, афганов то есть, безумно много, а сейчас – редко встретишь… Ушла мода. Сейчас все больше йорки… Постоянно встречаем! А ведь когда мы только взяли Би – йорки были большой редкостью. Не люблю я этого! Ведь и Тусю мы брали, когда миттелей еще было мало, а потом – как грибы после дождя, стаями, табунами. Бееее!

До конкурса пар, кстати, наблюдали соревнование юных хэндлеров. Это что-то! В очередной раз Бес остро пожалел, что родители его не были собачниками, и не вырос он у рингов, среди собак, сызмала научившись выводить, ставить, показывать, чесать и дрессировать. Был там совершенно очаровательный ребенок, лет 10 с чернышом. Да, все понятно, маленький ребенок, выставляющий большую собаку, всегда собирает симпатии и имеет нехилые шансы на победу, но этот малыш, ей-богу, ее заслуживал. Собака у него так себе, средненькая, но мальчик – чудо, очень харизматичный, живой, с богатой мимикой, настолько заинтересованный в действе, настолько незажатый, настолько явно ловящий кайф от процесса… И при нем – черныш, уставший бегать взад-вперед-по кругу, меланхоличный и ленивый. Но честно бегающий, становящийся в стойку, позволяющий показывать свои зубы. Причем малыш не только выставлял пса – поправив стойку, хвост, ринговку, он и сам вытягивался в струнку, улыбался, вставал в стойку, преданно глядя на эксперта – voila! Что еще сделать? Подобное выражение видела я у овчареныша, с которым мы ходили на площадку. Бывало, в перерыве дадут команду отпустить собак, те рады стараться, усвистят всей толпой подальше, возятся, играют, хозяева промеж собой треплются, а Рем вокруг вертится, в глаза заглядывает – «А вам ничего больше сделать не надо? Чего изволите? Может, сесть, лечь, принести чего? Так я тут! Я могу!»
Создавалось впечатление, что это пес выставляет мальчика, командуя ему сквозь усы – так, лапу, ногу, улыбку, хвост, стойку… ай, молодец, хорошо! Эксперт, кстати сказать, тоже была весьма приятная. Иностранка. Сразу видно – подтянутая, со стрижкой, в костюме, с макияжем, улыбается постоянно, с удовольствием общается и с детьми, и с собаками. И какой контраст – наши эксперты – не все, но многие, слишком многие – не в меру раздобревшие тетки, одетые в какие-то бабушкины кофты и растянутые свитера, ненакрашенные, плохо причесанные. Таких можно видеть в пригородных электричках… Ходят по рингу с мрачным выражением на лице, командуют недовольным голосом, слова цедят сквозь зубы, смотрят в брови, хэндлеры и собаки явно мешают им работать… Печально это все, господа…

Кстати, эксперт не просто расставила места – она еще, совершенно неожиданно, попросила мальчугана поменяться с девчушкой, второй претенденткой, собаками. Справедливое, кстати, требование – девчушка, харизмой мальчика не обладавшая и Беса не впечатлившая, вышла с ньюфом, и было ей, конечно, трудновато – ньюф черныша и покрупнее, и потяжелее, и поленивее. Но надо было видеть, надо было видеть, как малыш пытался поставить ньюфа в стойку! Ньюф, которого все происходящее явно уже изрядно задолбало, но который по врожденному добродушию позволял себя таскать по рингу взад и вперед, смотреть зубы и хватать за лапы и хвост, при первой возможности вставал насмерть памятником себе и переставлять лапы, дабы встать в правильную стойку, считал действом совершенно излишним. И вот при очередной остановке, когда ньюф встал совсем уж непристойно, развернув корпус, малыш не утерпел такого нарушения протокола и начал его переставлять. Вернее, пытаться. Лапы под его рукой собака лениво поднимала – и ставила на то же место. Малыш, которому круп собаки приходился примерно в районе солнечного сплетения, отчаялся и попытался подтолкнуть пса – налег плечом, уперся ногами в пол, надавил… Пес стоял, как влитой, с неистощимым терпением глядя на возню вокруг себя, народ вокруг ринга лежал, эксперт старалась не смеяться слишком явно…

Конкурс пар тоже порадовал – всего участников было четверо, четыре пары – черные цверги, афганы, кавказы и наши померахи. Причем хозяйка кавказцев отказалась от предложения Иры идти впереди, так что бедные псы шли на цыпочках, осторожно переставляя лапы и затравленно кося глазом на гордо бегущего впереди Мульта. «Это что? Совсем с ума посходили! Мышей каких-то в ринг напустили! И мы с этим – в одном ринге! До чего мы дошли! Какой позор! Нет, мне это снится!» - читалось на их мордах.

Пользуясь случаем – обожаю Мульта! Истинно нордический характер, прелестный маленький пофигист. То есть пофигист-то он не маленький… Но эта безапелляционная уверенность в собственном обаянии и всеобщем восхищении, напоминающая робота-зазнайку из одноименного (и весьма любимого Бесом) рассказа, эти томные взгляды, эта мордаха… А темперамент, какой темперамент! Это чудо, сидящее между рингами всеравноукого на руках, с совершенно дохлым видом, припадочно закатив глаза – ну, помирает собака. Попав же в ринг, встряхивается, напружинивается, зажигает блеск в глазах – Что? Ринг? Сейчас пробежим! – и бежит, чуждый всем соблазнам мира, высоко вскидывая рыжие лапки, подняв хвост и навострив уши. Милый, милый!