А вы заметили, сэры, какие нынче стоят погоды? (почти (с) ) Бес вот заметил – ибо ходил сегодня в обед на улицу, и позавидовал черной завистью свободным женщинам востока, по крайней мере, на первый взгляд людям, которые не сидят в душных офисах, а загорают себе на травке, или лениво шляются по улицам, попивая лимонад и поедая мороженое.
Бес же, чужой на этом празднике жизни, походным шагом сбегал в сбербанк и наконец-то поменял свою карточку. Новую карту, кстати, дали красивенькую – с осенним Летним садом. Но речь не об этом. Почему-то снова вспомнилось Бесу, что именно в этом самом доме на углу, где сейчас сбербанк, жил когда-то, пусть и недолго, обожаемый Бесом Гумилев с матерью, братом и Анной Энгельгардт. И Ахматова, бывшая уже к тому времени его жена, заходила к нему, и даже оставляла маленького сына… И Чуковский приходил сюда в гости к Гумилеву. И Николаевская улица была в то время таким же краем города, как ныне Юго-Запад, и происходило это все в тяжелые голодные и страшные 20-е годы… Но Бесу почему-то представились «рощи пальм и заросли алое», желтые пески пустыни, жаркое небо Египта, ярко-синее море и белые домики Коктебеля, в котором Бес никогда не был, пятна леопарда, сливающиеся с тенью листвы, пещеры на морском берегу, темнокожие воины с широкими копьями в руках, римский форум под безжалостным солнцем и арена цирка, запятнанная кровью, невесомые мостики над узкой речкой и беседки-пагоды в глубине сада, белые единороги и острые готические крыши неведомого города…
И снова вернулась глупая детская надежда, что этот чудесный, восхитительный, волшебный мире - есть, и я когда-то жил там. просто забыл, а теперь - вспоминаю, внезапно и ярко, как вспоминают иногда позабытые мгновения детства...

Луна плывет, как круглый щит
Давно убитого героя,
А сердце ноет и стучит,
Уныло чуя роковое.

Чрез дымный луг и хмурый лес
И угрожающее море
Бредет с копьем наперевес
Мое чудовищное горе.

Напрасно я спешу к коню,
Хватаю с трепетом поводья
И, обезумевший, гоню
Его в ночные половодья.

В болоте темном дикий бой
Для всех останется неведом,
И верх одержит надо мной
Привыкший к сумрачным победам:

Мне сразу в очи хлынет мгла...
На полном, бешеном галопе
Я буду выбит из седла
И покачусь в ночные топи.

Как будет страшен этот час!
Я буду сжат доспехом тесным,
И, как всегда, о coup de grace
Я возоплю пред неизвестным.

Я угадаю шаг глухой
В неверной мгле ночного дыма,
Но, как всегда, передо мной
Пройдет неведомое мимо...

И утром встану я один,
А девы, рады играм вешним,
Шепнут: "Вот странный паладин
С душой, измученной нездешним"
(c)