В пятницу Бес получил огромное и, скажем прямо, неожиданное удовольствие. А дело было так. Движимый неистребимым стремлением к культуре (каковое стремление, будем честны, частенько вступает в противоречие и даже в кровопролитные схватки со столь же неистребимой ленью Беса, но в пятницу стремление к культуре победило, лень уползла на заранее подготовленные позиции зализывать раны и обдумывать реванш), Бес посетил ДК «Выборгский», где имел удовольствие наблюдать спектаклю «Ромео и Джульетта» в новой, не побоюсь этого слова, постановке. Что сказать, что сказать. Общий итог – Бес получил массу удовольствия.
Нет, Бес, конечно, был готов к тому, что постановка новая, экспериментальная, такскать. Плюс ему все уши прожужжали о том, что там играют аж две очередных «звезды театра и кино», знаменитые и любезные народу тем, что снялись то ли в «Бригаде», то ли еще в каком «Бумере». Бесу, поскольку наши сериалы он не смотрит по своим принципиальным снобским соображениям, эти завлекалки были глубоко аметистовы, но спектакль он заценил, хоть и не сразу. А сразу не получилось потому, что сначала всей глубины идеи Бес не уловил, и честно пытался понять замысел режиссера и новую, такскать, трактовку бессмертного творения Вильяма, таксать, нашего Шекспира. Получалось не очень. Ну не любит Бес, в силу свойственного ему, хоть и тщательно скрываемого романтизма, когда любимые им нежно творения пытаются перепеть на современный лад. А именно это в том числе имело, други мои, место. Ну, к тому, что одеты все в массе своей будут в пальто да кожаные куртки был Бес морально готов – как же без этого. То, что Джульетта (которая на Джульетту, скажем честно, тянет весьма слабо) бегает по сцене в атласной ночной рубашке – тоже не сильно потрясло нежные чувства Беса. Слегка поколебали его невозмутимость Ромео, с ходу начавший вести себя заправским полудурком с эпилептическими припадками в анамнезе, и Тибальт с бандитской совершенно физиономией (а играет его, оказывается, Дмитрий Дюжев), но тоже все было вполне терпимо. Слегка, конечно, раздражала манера всех действующих лиц орать на пределе ультразвука – видимо, чтобы лучше до зрителей дошло да юноша в заднем ряду, который был совершенно не в курсе происходящего, и его девушка, пытавшаяся по ходу пьесы ликвидировать пробелы в образовании спутника. Плюс еще перевод для постановки выбрали пастернаковский, хотя, возможно, и правильно – он более динамичен все же. А так все как всегда – экспериментальная постановка, больной на всю голову режиссер, все путем, плавали, такскать, знаем.
Так что в первом действии отметить можно, пожалуй, Меркуцио (Анатолий Белый, как выяснилось), который в силу своеобразия образа Меркуцио в оригинале, не сильно выбивался из ожидаемого образа, хотя тоже усердно косил под обкурившегося шизофреника, Капулетти-отца – весьма, весьма колоритен и импозантен (правда, Бес опять-таки недопонял – вроде как Капулетти должен быть старше и немощнее Монтекки, однако ж режиссер-экспериментатор решил наоборот – Монтекки у него возят в кресле, а Капулетти бодр и полон сил и харизмы), Гоша Куценко – наша новая звезда - в роли герцога Веронского, Эскал, что ли, его звали, дай бог памяти, – тоже весьма и весьма, печать, как это называла моя бабушка, утомленности от доступности жизненных благ, пребывающая неизменно на его лице, в этой роли очень даже кстати. Находкой режиссера можно также считать и сильный интерес синьоры Капулетти к предполагаемому зятю. «Распространенный случай, как свидетельствует история», однако же зачем усложнять шекспировский сюжет? Да, истинный перл – отец Лоренцо, просто прелесть, этакий тонтон-макут с замашками восточного монаха. Вот, слазила посмотрела, Григорий Сиятвинда его фамилия. Хорош, очень хорош.
Многие заценили также Пьетро, который по режиссерскому замыслу страдал среднетяжелой формой ДЦП, но Бесу это что-то не понравилось.
Конечно, весьма разочаровывали купюры, в которые вошли и наиболее любимые Бесом строки начиная бессмертным пассажем «Она затмила факелов лучи!
Сияет красота ее в ночи,
Как в ухе мавра жемчуг несравненный.
Редчайший дар, для мира слишком ценный?» и кончая сценой на балу – ну, той, где про пилигримов. Зато сама сцена была решена более чем смело – Джульетта просто накинулась на Ромео, и все, как говорится, заверте… Да…
Весьма интересно решена была и сцена на балконе, к вящей радости некоторых зрителей. Ну, и после свадьбы тоже… Имела место очередная смелая режиссерская находка.
Хотя – стыд и позор! – сцену прощания тоже скомкали, и слов «то соловей, не жаворонок был. Он тут всю ночь поет в кусте гранатном» Бес опять-таки не дождался.
Возмутило, правда, драматическое убийство Тибальта – ножом да в спину… Гадко, господа. Кстати, надо подумать – это ж наверняка с глубоким смысло сделано – на всех про всех в спектакле 1 (!) меч и 1 (!) нож, он же кинжал. Все дерутся ими, хватая по очереди. Да, а потом кормилица, натурально, рассказывает – какая рана у Тибальта на груди… Народ был в непонятках – то спина, то грудь… Высказывались даже предположения, что кинжал прошел навылет. :)
Порадовал также пьяноватый Парис, пришедший в очередной раз свататься…
Но в общем и целом первое действие оставило впечатление тягостное, Бес даже едва не решился уйти, но природная лень, а также упрямство (да-да, то самое, которое признак тупости) заставили его остаться. И не зря! Не зря! Тезис о том, что ночи, как правило, чреваты неожиданностями, вновь блестяще подтвердился!
Второе действие вознаградило Беса за все.
То ли актеры решили, что зал слишком вялый и удвоили усилия, то ли смелый режиссерский замысел сказался и в этом, но второе действие ярко напомнило Бесу дни золотой юности и беспечального отрочества, когда одним из излюбленных развлечений извращенных школьников было чтение классических произведений с изысканием в них «дурного смысла». Даааа, как вспомню, бывало… Письмо Татьяны там… Еще Некрасова, помню, Бес так талантливо читал – все валялись и шумный был успех.
Вот и второе действие решено было в этом примерно ключе. Видит бог, Бес под своим цинизмом и грубостью скрывает душу нежную, ранимую и романтичную. «Ромео и Джульетта» - одно из нежно любимых им произведений, многократно читанное и смотренное. Но никогда, никогда, клянусь всем дорогим, что есть в жизни Беса, не случалось ему вложить какой-то дополнительный смысл в совершенно, в сущности, невинные слова Лоренцо, обращенные к Джульетте: «Ты ляжешь спать одна». Однако всегда бывает первый раз. После этих слов в спектакле с Бесом приключилась просто истерика. И он, что самое страшное, был не одинок, да. Ну, и все в таком же духе…Джульетта в своем роде была великолепна – в кружке любителей классического чтения, членом коего состоял во время оно Бес, она бы снискала успех. Ромео тоже не выходил из роли, продолжая свои припадки и радуя зрителей неожиданными возгласами и прыжками. Особую пикантность придавали убиенные Меркуцио и Тибальт, периодически появлявшиеся на сцене с мрачным видом.
Помимо этого, очень скрашивали существование соседи, если можно так выразиться, по зрительному залу – компания сзади, отпускавшая комментарии по ходу действия (ну, с ними все понятно) и дама сильно постбальзаковского возраста, сидевшая впереди и периодически негодующе шипевшая на давящегося смехом Беса. Бес так и не понял – она ЭТО действительно воспринимала всерьез??? Клянусь чем угодно, это просто невозможно – сами актеры совершенно очевидно и недвусмысленно вкладывали в Шекспира именно ТАКОЙ смысл… Притворяться, что не видишь очевидно… В этом, безусловно, есть сове величие, но… В общем, неважно… К концу пьесы в семейном склепе, где Ромео с Джульеттой по очереди пытались предаться некрофилии (вот ей богу, такого на сцене давно Бесу видеть не доводилось – как приличная девушка, ходит он все больше на классические спектакли, где все оченно романтично, пасторально и платонично) стало весьма оживленно – кроме Джульетты, Ромео, Париса и его слуги там тусовались еще Тибальт и Меркуцио, а потом постепенно под предводительством Лоренцо подтянулась вся Верона в полном составе – и Капулетти, и Монтекки, и слуги, и герцог.
Финального монолога про бич небес, карающий за ненависть, Бес тоже не дождался, но финал был прелестен в своем роде – гордо выйдя на авансцену, герцог проговорил: «Нет повести печальнее…» махнул рукой и удалился. Зал рыдал… Успех был, «браво!» и «бис!» - кричали. Бес кричал тоже.

В общем и целом – впечатление весьма отрадное. Первый раз в жизни Бес уходил с «Ромео и Джульетты» в прекрасном расположении духа и периодически начиная хохотать. Хотя маман и тут пыталась внести столь ею любимую дидактическую ноту – начала рассуждать о том, что вот молодые люди, кои не читали Шекспира, посмотрев сие творение, будут ведь считать, что это – норма, что это и есть – Шекспир. Бес же отвечал, в свойственной ему хамской манере, что ежели к 17 годам (до 16, кажись, на этот праздник души не пускали) молодой человек не удосужился прочесть Шекспира – помочь ему уже нечем, так что пусть пребывает в невежестве.
Маман, правда, все же признала, что «психушка на выезде, говоря твоим вульгарным языком, дорогая, но все же весьма забавно».
Бес же своим культпоходом остался премного доволен.