[показать]
Прихожу сегодня в офис, а на тумбочке – огромный букет белых роз, то есть действительно огромный – штук 50, не меньше :) Ничего личного, если кто губу раскатал – это у одной нашей девочки муж гм… водитель и возит иногда всяких разных VIP’ов, а они, опять же иногда, букеты, с которыми их встречают-провожают, в машине оставляют. А он, естесно, как заботливый супруг тащит их жене в клюве.
В общем, ароматом и видом роз навеяло. Женщины наши, конечно же, сразу в причитания – ах, ну надо же, ах, живут же люди, ах, вот бы когда мне такой букет подарили раз в жизни (ну, чтобы умереть спокойно можно было). А мне даже и не поохать в унисон – ибо дарили и мне такие букеты, было ведь, было… Правда, был тогда Бес девочкой юной, наивной, неискушенной и в чем-то дикой, и было ему тогда отроду страшно даже сказать сколько лет, и учился он на первом курсе, и волосы носил ниже плеч, и весь такой был эфирный и не от мира сего… И ухаживал тогда за Бесом, который и Бесом-то тогда еще не был, а был он… но не будем ворошить прошлое, сохраним былые ники Беса в тайне, во избежание и из развившейся с годами осторожности.
А суть в том, что ухаживал тогда за девушкой юной и стройной солидный дяденька почтенных, как тогда казалось Бесу, лет – было ему под тридцать, и ухаживал, надо вам сказать, красиво. Были тут и огромные букеты роз, не белых, правда, потому что Бес белые и вообще светлые розы терпеть ненавидел, что, казалось бы, странно для юной и нежной девушки. Но факт остается фактом – Бес и тогда, и по сю пору любит розы темные, бордовые или пурпурные, как кровь из вены, цвета темной и непоправимой страсти, порочные такие, цветы зла, в общем. Кстати, странно, но папа Беса так сей факт и не усвоил, и дарил всегда и маме, вкусы Беса вполне разделявшей, и самому Бесу розы всегда бледно-розовые или белые, чем немало, надо сказать, раздражал получателей. Неужели трудно запомнить и подарить то, что нравится тому, кому даришь, а не тебе лично? Впрочем, тут дело заходит о загадочных извивах мужской психологии, и не будем мы касаться этой запутанной и необъятной темы. Тем более, что давно уже минули те времена. Так вот о наших баранах. Розы, которые дарили в тот момент Бесу, были что надо - темно-малиновые или бордовые, на длинных-длинных стеблях, с плотными, чуть вытянутыми бутонами, которые не раскрывались, «как манящие уста», а сохраняли свой целомудренный вид вплоть до полного увядания. Квартира Беса в тот момент напоминала небольшой филиал цветочного магазина или там цветочной палатки, а жестокосердный и не созревший еще до понимания великой ценности, прелести и редкости великой любви младший брат Беса многократно и велеречиво возмущался тем, что помыться он никак не может, так как в ванне постоянно мокнут эти самые пресловутые розы, с которыми Бес носился, как с писаной торбой – то укладывал их в ванну, то вынимал и расставлял по кувшинам, банкам и прочим подходящим по размеру сосудам, ибо ваз таких размеров в семье Беса не водилось. Именно тогда розы и стали будить в Бесе ассоциацию с невинно убиенными детьми с поникшими головками и гм… кровавыми мальчиками. А не надо, не надо, коль скоро ты обладаешь столь хрупкой психикой, читать на ночь Шекспира, или ходить на «Бориса Годунова». Но что поделать, что сделано, то сделано – нелюбовь к срезанным цветам начала развиваться у Беса именно в ту пору, достигнув к настоящему времени стойкости просто невероятной и маниакальной. Так что, потакая этим чувствам, Бес с некоторых пор стал прямо заявлять своим друзьям и прочим доброжелателям – не надо букетов! Если уж так свербит подарить цветы – тащите цветы в горшках, их Бес любит нежно, особенно которые с большими и разноцветными листьями. Некоторые, обладающие бурной, но извращенной фантазией, добавляли – и если даритель не внушает, можно его его же горшком и оглоушить, опять же. «Грубо, Хоботов» (с), но, с другой стороны, не лишено, не лишено. Некая сермяжная правда в этом есть. Но мы опять отвлеклись. В общем, были Бесу и розы, и театры, и кино, и Эрмитаж, и Русский музей, и прогулки под луной, и поездки на машине, и немногочисленные в ту смутную пору кафе, все было, «как положено», по лучшим сценариям жанра. Правда, Бес и этот красивый и правильный сценарий умудрялся разнообразить проявлениями своей яркой и не всегда здоровой индивидуальности – дорогих подарков он, видите ли, не принимал, утверждая, что просто ждет трамвая, а не то, что вы подумали, розами дом его был уже завален по самое дальше некуда, конфеты и шоколад (тоже, кстати, не так уж часть встречавшиеся в те времена) он тоже скоро есть перестал, ибо концентрация эндорфинов, а также масла какао в его крови превысила все допустимые нормы. В общем, дорогих подарков он не принимал, плюшевых игрушек не любил, розы уже были – веселая жизнь была у его ухажера. Кроме заморочек с подарками (вот может, не надо читать юным и восприимчивым девушкам «Унесенных ветром»? А то есть там тоже пассаж-другой про подарки… А мужчины потом мучаются… Да и девушкам тоже приходится выдавливать из себя по капле некоторые последствия слишком хорошего воспитания), Бес еще и страдал отдельными симптомами феминизма. Как не стыдно в этом признаваться… В общем, куртку свою он предпочитал снимать и надевать сам, не утруждая посторонних, в дверь входил всегда первым, открывая ее себе опять же сам, в общем, вел себя, сколь ни печально, как юный дикаренок. Кроме того, определенный отпечаток накладывало и то, что жил тогда Бес небогато, прямо скажем, на работе свой получал не сильно чтобы много, а вернее сказать – сильно немного, да и эти деньги вносил по необходимости в семейный бюджет, так что в качестве карманных денег имел он студенческий проездной и какую-то мелочь на чашку чая. В общем-то, это и не сильно его угнетало, благо обед-ужин дома всегда наличествовал, и вообще потребности его были в тот период весьма скромны (это потом выросли они просто невероятно), но вот получая в подарок эдакие розовые кусты, случалось Бесу только что за пальцы себя не кусать, дабы не вопросить невоспитанно: «А можно деньгами?» Но, разумеется, никогда Бес так не делал, такого пятна на его репутации нет.
Все это чудесно, конечно, охи там вздохи, прогулки под луной и по снегу, кино на последний сеанс и прочие такие проявления любовной лирики, однако нетерпеливый читатель, конечно, с вполне естественным нетерпением ожидает наконец-то развязки романа. Чем же закончилось сие любовное приключение? Терпение, дорогие мои, еще капельку терпения и вы все узнаете. Кончилось все однако плохо для всех участников событий. Прекрасный и пылкий юноша, которого Бес тогда таковым не считал (юношей то есть не считал – наоборот, считал, что в таком возрасте пора уже задуматься если не о приобретении участка на кладбище, то о будущем дизайне решетки точно – ах, молодость, молодость, и как все относительно в этом мире… Вот и Бес уже достиг, ну, почти достиг, этих почтенных лет… Вопрос же о решетке пока оставил открытым.), так вот, прекрасный юноша хотел на Бесе жениться, о чем и сообщил ему в весьма романтической обстановке, с шампанским и бутербродами с ветчиной, и даже пытался всучить кольцо. Однако Бес в этот судьбоносный миг зова судьбы не услышал, а наоборот, с блеском оправдал худшие опасения друзей и проявил себя настолько полным и клиническим идиотом, что лучше и желать нельзя. Все анатомички мира должны бы драться насмерть за возможность вскрытия черепа Беса на предмет исследования наличия-отсутствия в оном черепе хоть чего-то, отдаленно напоминающего мозг. В общем, Бес выйти замуж решительно и бесповоротно отказался. Казалось бы, отказался, и ладно, с кем не бывает, жизнь - штука сложная, разное в ней бывает, не плюй в колодец, не поле перейти, и прочая, и прочая… Убивает не сам отказ, разное бывает в жизни, убивает то, по каким мотивам Бес это сделал. Значится так. Во-первых, он, видите ли, хотел учиться, а жениться, наоборот, не хотел (ну не идиот ли?). Во-вторых, он считал, что такой муж для него, юного и прелестного, староват (без комментариев). В-третьих, он, видите ли, хотел выйти замуж по большой и чистой любви, чтобы совместно упиваться блаженством на протяжении сотни лет, а после умереть в один день!!! (в этом месте все рыдают) Оглядываясь назад, отягощенная опытом прошлых лет, я не могу, вот при всем желании не могу понять, что случилось тогда с обычно рассудительным и несколько даже приземленным Бесом. Очевидно, разум его в тот миг помрачился самым кардинальным образом. Потому что приди ко мне сейчас тот мой несчастный жених, я бы ломанулась замуж впереди паровоза, не дожидаясь ничего. Потому что кто бы что ни подумал, а бывают, они бывают – принцы, и мой принц приезжал за мной, но я его отвергла. Судите сами – был он высок, вполне так себе мускулист, и весьма симпатичен (не в смысле сладких мальчиков с реклам всяких там Кляйнов и прочих Лакостов, в обычном человеческом смысле), и Бесу его внешность очень даже внушала. Это на случай, если кто подумал, что внешние данные стали причиной опрометчивого решения. В материально-социальном плане тоже все было более чем чудесно – своя квартира, машина, дача в Лосево. Мамы нет, есть папа, который души в Бесе не чаял, ибо хотел всегда дочку, а отнюдь не сына. Относительно прочих сложных и тонких материй – был юноша настоящим мужиком в хорошем смысле этого слова – внимательным, заботливым, сильным, ответственным – из тех самых «каменных стен», в общем. И даже в модном нынче сексуальном плане все было весьма и весьма – привлекал он именно в этом смысле Беса очень. Но… Бес был маленький и глупый, юноша порядочный и ответственный… И ведь нравился он Бесу, уважал его Бес, даже любил по-своему, да. Но вот не чувствовал он к нему непоправимой всеобъемлющей страсти, понимаете. Вот чувствовал он, что если вопрос станет – жизнь отдать за любимого – не отдаст Бес свою молодую жизнь за данного конкретного любимого – жить Бесу очень хотелось, и мама опять же, собака – они как без Беса? А Иначе Бес не может – коль жизнь отдать не готов – не та это, не большая и светлая, а без оной мы замуж – ни-ни, мы девушки порядочные…
Мораль… Да нет ни хрена морали… Разве что за старую, хоть и небесспорную истину, что «лучше сделать и жалеть» заплатил Бес слишком дорого…
И непонятно еще, куда смотрели родители Беса, неоднократно попрекавшие его ментальной его ущербностью. Так если ребенок у тебя «умишком слаб», так не долг ли любящего и заботливого родителя, когда надо, убогого своего ребенка надоумить… Хотя, с другой стороны, самому думать надо головой. А не есть в нее.

И не вспоминал Бес об этой странице своей жизни давным-давно. Только вот увидел сегодня розы, опустил лицо в букет, прижался щекой к их нежным лепесткам, хоть и белым, но все равно – розы, вдохнул их аромат, и защемило сердце… Потому что понял Бес, что будет теперь просыпаться по ночам от ужаса, и пытаться убедить себя, что это глупость и блажь, а все равно, все равно, будет червяком в яблоке, улиткой в раковине, сидеть в нем мысль – у каждого есть шанс в жизни, к каждому приходит его принц, надо только верить и ждать, только вот ты-то, Бес, уже дождался, твой-то принц приходил к тебе, помнишь? А ты его прогнал… Ну и что? Ну и все, лимит исчерпан. Сиди теперь, как дурак, «без никаких принцев». «Вас-то много, а я один» (с) Бог. Тем более, что и принцев на всех не хватает. Мало их, принцев...