Последние дни перед долгожданным событием тянутся всегда мучительно и неохотно, и нервы на пределе, и сил уже нет ждать – ну когда же, когда?! Вот морозов осталось – дня на два, если не врут, конечно, а потом, стремительно, -15, -10, -7, -5, -1. И уже можно жить, и будущее улыбается, хотя и не так лучезарно, как могло бы – да, потеплело, и даже –10 - уже хорошо, уже можно жить, читай – кататься, а уж –5 – подарок просто королевский, открывающий волшебные ворота - в причудливых чугунных завитушках - не только на каток, но и на склон, только вот незадача – радость моя уезжает, Бес остается, а радость его уезжает, как всегда, и, хоть и глупо, но не может, не может Бес отделаться от чувства, что все спланировано заранее в нескладной, неустроенно его жизни – если морозы, так что из дома не выйти – то все здесь и сидят, как дураки (хотя… даже и в морозы умудрились мы отличиться, но об этом позже, если руки дойдут), а если потепление и можно наслаждаться жизнью – изволь, наслаждайся, но в гордом одиночестве и ограниченном объеме. Ибо нефиг, да? «Здравствуй, паранойя, я твой тонкий колосок» (с)

А с другой стороны - ко всему привыкаешь, тоже верно, и многочисленные одежки не кажутся уже такими тяжелыми и неуклюжими (главное – не сравнивать, не надевать ничего полегче!), и толстые штаны становятся тоньше и удобнее, и в ботинках без каблуков можно, как выяснилось, ходить без душевного надрыва. И стало непременным ритуалом перед выходом обмазать физиономию морозозащитным кремом, и уже не нужно специально концентрироваться, чтобы не забыть – ноги сами несут к холодильнику, руки сами хватают банку, откручивают крышку, торопливо мажут рожу, голова при этом занята другим. Выйдя же в забортный мир, привычно плюем в сугроб втягиваем носом воздух – ноздри слиплись, -20 и ниже, вот так мы в джунглях определяем время, а на востоке больное солнце встает, яркое, в морозном тумане. Убирайся, мы не хотим тебя, мы уже привыкли жить без солнца, мы смирились с серым колпаком, и солнце для нас означает только мороз… Деревья в парке вторую неделю стоят, присыпанные снегом с одной стороны – снег примерз, прикипел к коре, и парк красив необычайно, графичный черно-белый рисунок, но руки не чешутся и не тянутся к камере, и указательный палец не сводит судорога, и ладони не складываются в прямоугольную рамку – холодно, холодно, мерзнут мысли и чувства, потом буду жалеть – ну и пусть.

Осталось немножко, осталось совсем чуть-чуть, и надо записать все, что нужно, заполнить зияющие дыры лытдыбров, вспомнить все, препарировать чувства, может быть, станет легче, может быть, рассеется смутная угнетающая тяжесть, может быть, станет легче и душевное равновесие, мое спасение и отрада, вернется ко мне…