Тротуары пахнут мылом. Надо же, мы в иной попали.
На твоем лице застыло выражение печали.

А я иду и размахиваю руками. И пою в голос. Прохожие на Якиманке уже не обращают внимания – привыкли.
А, местный сумасшедший. Городской сумасшедший. Это я.

Индикаторов нет, и я не успел выпрыгнуть с первым до перегрузок.
И внутри стало мало места для тысячи музык.

Когда я чувствую себя хорошо – меня переполняет мир. Изнутри и снаружи. Это трудно объяснить, но иногда счастье и восторг, которые я испытываю, бывают настолько сильными, что все остальное перестает существовать. Примерно как под психоделиком, знаете, это вот состояние, когда сильно прет. И ты идешь и понимаешь – сильно прет. А потом не понимаешь... А потом, через некоторое время, выныриваешь (из подземного, например, перехода), и понимаешь. А потом опять нет.

Смело сползаем в огромную, залитую до краёв, красоту.
И по колено в песке увязая, теряем свою высоту.
Брызги сверкающей крови на пальцах, экватор небесный на дне...
Я задыхаюсь, и может быть, хватит уже сожалеть обо мне?

Когда я чувствую себя плохо (а в этом году, я очень часто чувствую себя плохо), мне кажется, что все сделано из белого света и все совершенно. И моя тупая тяжесть в висках и на лбу, это тоже свет. Берет своими огромными божественными пальцами мою маленькую, как маковый бутон, голову и немного сжимает (так, чтобы не умереть, но и сказать, что все в порядке тоже нельзя было). И говорит: "Вот ВИДИШЬ!"
И я отвечаю: "ВИЖУ!"

Как у Воденникова: 
Даже улицы, где ты прописан, ты не знал и, уверен, не знаешь. 
А ну отвечай – ведь не знаешь? 
И я отвечаю: – Не знаю.

Вижу, но не знаю. Вот в чем проблема.
Температура 37 и больше ничего. Разве что эти вот пальцы. Уже четвертый месяц.
Это особенный год.
Год особого совершенства и особого счастья. Все ускоряется, даже новости не включай, и так ясно.

Солнце на закат, значит – луна на восход.
Как обидно быть умным – знаешь все наперед!
Все мои прямые свернулись в кольцо.
Как мне увидеть тебя когда прожекторы прямо в лицо?