Шел тихий снег.

Мелани достала сигарету и затянулась. Папочкин "Беломор"... Дым напривычно щиплет глаза и щекочет в носу. Сворачиваясь в причудливые узоры, ластится к холодному окну.
Тихий снег. Старая вата зимнего неба тяжело вздыхает, крошась на безликие новостройки. Покрывает крыши тоннами удушливых гнетущих хлопьев.... Вдох-выдох. Белые крохи кружатся в томительном танце и манят в свою непроглядную трепещущую глубь. Раз-два-три. Па вправо... Па влево... Перед самым окном они чуть остановятся, завораживая, и стремительно опустятся на услужливый подоконник, будто преклоняясь перед мощью смотрящего. Так идеально... Мелани тошнит от всего идеального. Она готова порвать эти чертовы снежинки на маленькие кусочки... Только куда уж меньше... Ощущение собственного бессилия просто выводит ее из себя. Мел плюет в окно. Теперь весь день ее будет преследовать этот дурацкий привкус отцовских папирос. Она затушила отраву и отвернулась.
Только и дожидавшаяся этого кошка заскочила на стол. Мелани посмотрела ей в глаза, и голодное животное, растопырив усы, жалобно ощерилось в почти беззвучном вопле отчаяния. Манька - дура... Мел поплелась к холодильнику.

1.
Нарезая холодную говядину, Мелани с мрачным удовольствием подумала о Витьке... Он похож на мясо - вечно истекает какими-то соплями и слюнявит ей шею своими холодными губенками. Вообще-то Мел его терпеть не может, но они встречаются уже неделю. Это ж надо продуть этой пергидрольной крысе в гребаные карты! Нет, да ты только подумай! Терпеть этого кретина до конца месяца, причем ему нельзя отказывать ни в чем - что попросит, то и будет! Благо хоть он пока еще не совсем обнаглел еще - в трусы не лезет...
Нож празднично кляцает о стол и кошка воровато тянет когтистую лапу к вызывающе-красному куску.
- Пусть это будет его ляжка... Кушай, кис! - Мел торжественно бросает обезумевшей скотинке мясо.
Кусок оказывается довольно большим и кошка деловито топчется около него, обдумывая, с какого бы края начать, но, не в силах больше сдерживаться, стремительно вонзает свои зубы в холодную мертвую плоть. Тщетно пытаясь захватить побольше, хищник возит свою добычу по кухне, размазывая липкую кровь по давно не мытому полу. Сейчас Манька больше похожа на лохматого пришельца из дурацкого детского сериала: бока ее содрогаются, исторгая утробное урчание и сверкающие зеленые глазищи алчно светятся на перепачканной усатой физиономии. Вид этого дремучего в своих инстинктах создания поистине ужасен.
Даже отважная Мел зябко ежится, правда, почти сразу переключает свое внимание на следующий кусок - немного меньший, он. кроваво поблескивая, с легкостью умещается на ее ладони. Девушка с хрюканьем скалится, ощущая в животе знакомое чувство безумного веселья.
- Витечка!.. Какие у тебя милее щечки!.. Уси - пуси! - Смеясь, она яростно трется носом о влажную говядину...
- Что ты делаешь?!?! - Пронзительный вопль безжалостно комкает невинное развлечение. - Господи, Мел, ты всегда была дурой, но это уже слишком... Прекрати сейчас же!!!...
Звонкая затрещина отрывает Мелани от занятия, важность которого ее громогласная сестрица понять просто не в состоянии. Мясо беспомощной тряпкой шлепается на пол. Опять она все портит! Причем даже нисколько не стесняется своей наглости! Из всех сестер на свете ей досталась именно эта мегера - тусклые волосы в пучок, сухие губы искревлены бледной ниточкой и кустистые брови суровой тенью прикрывают сощуренные в злобе глазки... Тьфу. Даже Манька краше.
- Это было не слишком-то вежливо...- бормочет Мел.
-...Дожили! Тебе что - заняться нечем???... - жестокая родственница не может уняться. Путаясь в своих безумных черных монашеского вида юбках, она пытается поднять с пола мясо, попутно отгоняя кошку и борясь со своим непомерных размеров животом. Безнадежная затея. - Ну что ты стоишь? Помоги.
- Да пошла ты... - не церемонится Мел и направляется в ванную. Умываться.
- ... Нет, это совершенно невозможно... Ой!.. И о чем только думали твои родители?...
- Твои, между прочим, тоже...
- ...Одно имя чего только стоит... Уф! И не забудь здесь все убрать! Грязищу-то развела! Позор... Мелани! Ты слышишь?
- Сама убирай! Мне в школу пора. Пока, Сеньорита Пузо!
Едва натянув плащ, Мел выскакивает на улицу. За закрытой дверью сестрицыны возгласы сливаются в жалобное мяуканье большого раненого зверя. Натыкаясь на преграду, вопли обреченно скребутся о косяк, но, поняв всю бесплотность своих попыток, сиротливо сворачиваются на коридорном коврике в клубок и только тяжело вздыхают. Слава Богу! Удалось вырваться. "...Сунет Гера руку в реку...". Герка старше сестру всего на несколько лет, но видимо маразм уже настиг ее и без того больной разум - Мел уже год как закончила школу и сейчас должна ползти в свой институт. Завернув плотнее шарф, девушка направляется к остановке.
Снег кончился, но обрюзгшее небо по прежнему обиженно дует свои губы, готовое разразиться настоящей бурей. Наверное, даже ему надоела эта бесконечная зима. Тяжело, видимо, изо дня в день таскать на себе целые тонны облаков. Небо завидует легким деревцам, которые как раз зимой сбрасывают свои безвкусные одежки и лукаво потрясают веточками, дразнясь и подзуживая, и ревет каждый вечер этими мерзкими снежинками, завывая морозным ветром и комкая свой "ватник".