Классе эдак во втором, подпирая кулаком тяжело больную голову и картинно вздыхая по поводу надвигающегося урока природоведения, маленькие дети угрюмо смотрели в окно, где весна вроде бы как набирала обороты, но этого процесса, увы, было не разглядеть из-за туч и дымки. Валентина Ивановна, учитель в вечной сиреневой блузке и кружевами во всему периметру балахона, именуемого ангорковой кофтой, готовилась начать мутный и крайне неинтересный прежде всего для неё урок, но тут на улице что-то громыхнуло, яркая вспышка на мгновение осветила класс и спустя две секунды с неба тяжело закапали теплые увесистые капли. «Первая гроза! – Валентина Ивановна со степенной торжественностью поднялась из за стола, мягко улыбнулась и с – мне казалось?? – облегчением провозгласила: «Второй «А», достали тетради для сочинений и открыли их на чистой странице. Пишем сочинение «Первая гроза», в конце урока сдаем работы на первую парту»… Второй «А», не уяснив толком, радоваться ли отмене природоведения или же печалиться внеплановому сочинению, послушно открыл одинаковые тетрадочки и приготовился излить душу в блистательных работах… Пальцы, напряженно нависли над казенными разлинованными листами… Дети молча сидели пять минут, поглядывали в окно, перешептывались, в конце концов кто-то не выдержал и поднял руку. «А о чем писать, Валентина Ивановна?»….
А о чем писать? В тот раз мы все послушно, даже не стараясь думать, государственными скупыми фразами щедро описывали красоты первых серых капель и луж…
Год назад я пролистала сие сочинение и пришла в ужас от того, что спустя n-ное количество лет после развала коммунизма, мы продолжали идти за светом стандартных мыслей, как слепые котята. Словно советские клонированные писатели мы, как положено, восхищались знамением весны, предчувствием лета, искали тайные партийные знаки в тусклой увесистой туче. А что в ней – этой туче? Где ж в ней найти то восхищение, которое должно было меня тогда, во втором классе, сподвигнуть написать великое сочинение, цитаты из которого разлетятся в народ и будут узнаваемы всеми любителями высокой прозы? Вчера, сегодня и завтра, видимо, уже другие, еще более удаленные от СССР несчастные школьники откроют разлинованные тетрадочки и будут, окидывая класс пытливым взором, в ленивом отчаянии искать вдохновение для того, чтобы не получить банальную двойку. Бедные дети. Сейчас мне, во-первых, ничего не хотелось бы писать, лучше свернуться в кресле калачиком и смотреть какой-нибудь забавный фильм, а уж тем более мне бы не хотелось писать о прекрасной туче, что закрыла солнце. Во-вторых, если об этом и писать, то уж никак не в патетичном тоне… спустя 10 лет (да, я прямо свечусь на свету от древности) хочется вольности. Хочется достать эту несчастную зеленую тетрадь в полоску, взять шариковую ручку и закатать большое-большое сочинение на тему «Ну где вы, люди, нашли в этой туче что-то возвышенное?!» Она, туча, свинцово-серая, тяжелая, липкая и навязчивая, и из этого воплощения угрюмости часы напролет тяжело падают теплые капли грязного дождя… И в этом невеселом зрелище нет ничегошеньки ободряющего и вселяющего надежду, есть только бесконечность и давящее одиночество, которое, конечно, рассеется, как только лучи солнца пробьются сквозь серый массив
[показать]