Что я помню про Эол? Если вдуматься, то ничего. Какие-то мелкие кусочки, которые, сплетаясь, дают слабое подобие картины. Прав был человек, которому принадлежит мысль о том, что люди не помнят в точности, что ты сказал и сделал, но они всегда помнят одно – как ты заставил их себя чувствовать.
Эол была из породы тех женщин, которые заставляют мужчину чувствовать себя мужчиной. Она мне нравилась: нравилась, как дикое и красивое животное, столь же страстное, сколь и непосредственное. А может потому, что она сама хотела мне нравится, чем дальше, тем больше.
Она была родом из Убон Рачатани. Это провинция восточного Таиланда. Помню, как я вожу пальцем по карте, произнося разные названия, тягучие, незнакомые слова, а Эол лежит рядом на кровати, приняв одну из своих естественных и поэтому весьма сексуальных поз, и вполглаза наблюдает за мной.
- У-б-о-н Ра-ча-та-ни, - говорю я ей.
- Аха, - оживляется она, - Убон Рачатани.
Она улыбается, смеется, и свет играет у неё в уголках глаз. Потрясающая девушка.

Я встретил её за несколько дней до Нового Года. Она работала в баре, а я просто заметил её, когда проходил мимо вместе с Гашем. Гаш ни черта не видел, хотя и был в очках, и я сказал ему, что заметил хорошую девушку для него. Мы уже прошли тот бар, поэтому, чтобы не возвращатся, мы сели и съели чуть-чуть осторой тайской пищи, запивая её пивом.
Главная улица Паттайи – очень шумное место. В преддверии нового года посередине расставили столики, и толпа народу обтекала, огибала эти столики плотным и разноцветным потоком. Людей было очень много: фаранги с тайками, фаранги без таек, тайки парочками без фарангов, спешащие куда-то по своим тайским делам. Трансвеститы - высокие, похожие на кобыл девицы, вызывающе одетые и обязательно раскрашенные в стиле боевых индейцев.
Мы сидели и вливали в себя пиво, бутылку за бутылкой, островки сознания среди разномастной толпы. Я сидел и думал, возвращаться или нет, к той девушке из бара. Это серьезный вопрос – вопрос возвращения. Не каждый раз, встречая что-то или кого-то, кто, по какой-либо причине, будь то случайность или объяснимый факт, заставляет обратить на себя внимание, сразу понимаешь, что нужно немедленно на это реагировать. Особенно если утомительный день давит на тебя атмосферным столбом, ко всему прочему, вместе с пивом, сигаретами и вчерашним косяком.

Но мы посидели и вернулись. Что было правильным ходом, как оказалось потом. Изначально я планировал эту девушку Гашу. Он сидел совсем грустный, и явно ощущал себя не в своей тарелке. Поэтому я его и заслал туда его первого, а сам допил пиво и подошел чуть позже. Но судьба, которая, как известно, любит решать всё по-своему, распорядилась иначе.
Когда я подошел, стало очевидно, что девушка весьма хороша. Я не стал особо размусоливать пьяных базаров, а задал ей несколько прямых вопросов, примерно в такой последовательности: «как тебя зовут?», «сколько тебе лет?», «можно ли забрать тебя из бара (примерно то же самое, что и «трахаешься ли ты с мужиками за деньги?»).
Эол, а это была именно она, расказывала мне потом, что я не очень-то ей понравился с первого взгляда, из-за вот этих вот вопросов. Впрочем, это и не очень в моем стиле. Обычно беседа складывается более развернуто, но в тот момент я просто играл по правилам этой страны и мне нечего было предъявить, разве что кроме прямолинейности.
Мой друг сидел и молчал рядом.
Ей было 20 лет, и это, наверное, один из самых потрясающих возрастов для девушки. И её можно было забрать из бара. Прямо сейчас.

Я думаю, что всё решил случай. Я блондин, и тайки считают меня «handsome», поэтому, когда мой друг спросил её, кто ей больше нравится, она показала на меня. И я сразу же забрал её. Мы поехали на тук-туке, она сидела напротив меня, придерживая длинные, черные как смоль волосы, развевающиеся на ветру.
Я ехал с ней в этом тук-туке, видел завистливые взгляды каких-то фарангов, которые подсаживались к нам в тук-тук, и думал, что боже мой, неужели я сейчас привезу это чудо к себе в отель и займусь с ней сексом. Одна эта мысль адреналином носилась в крови, но я пил пиво и был внешне спокоен, весел и изящен.
Подарки судьбы нужно встречать именно так: как будто бы они само собой разумеются, впрочем, так же, как и удары судьбы.
Эол была просто совершенством. Как хорошее вино, полностью раскрывающее свой аромат в послевкусии, Эол раскрывалась не сразу, но очень скоро я понял, что нашел именно ту девушку.
В ней было совершенно всё, начиная от фигуры – таких идеальных ног я не видел в своей жизни ни до, ни после, и заканчивая манерой произносить слова, ровно столько, сколько нужно, тихо, полушепотом, с ласковой и чуть потусторонней улыбкой.

Подозреваю, что она показалась бы иделом для любого мужчины, но мне повезло – она стала им для меня. Страстная, непосредственная, она была сама – воплощенный секс. Её невозможно было не хотеть. В отличии от многих таек, она не стеснялась своей наготы и не боялась фотоаппарата.
Мы делали в сексе всё, сливаясь снова и снова, изгибась и принимая любые позы, какие только может придумать человеческое воображение, но хотелось всё больше и больше.
Позже, мы занимались сексом в её комнате, куда нужно было долго пробираться узкими улочками, очень похожими на трущобы. Её комната, где она жила вместе с сестрой, была похоже на обычное безхитростное девичье жилье: везде разбросана одежда и мягкие игрушки, большая двухспальная постель. На стене постоянный Рама IX-ый, и фотографии сестры с каким-то американцем, похожим на шварцнегера, с неотвратимой улыбкой.
Сестра не оличалась и долей того очарования, что я находил в Эол. Обычная тайская «морковка», каких миллоны на улицах этой бывшей американской военной базы. Впрочем, так часто бывает, тут нечему удивляться.
Эол стала моей подругой на постоянной основе. Единственный перерыв в общении мы делали после полудня, когда она на несколько ходила шла к себе, пообщаться с сестрой и сделать какие-то свои, домашнии дела. Остальное время она жила у меня: мы приходили и уходили своим собственным обходным путем, чтобы не платить отелю лишних денег.

В Новый Год именно она сидела рядом со мной вечером в отеле за праздничным столом, именно с ней мы пили шампанское в ту ночь. Эта встреча Нового Года, праздника, который я всегда ненавидел, - для меня новый год начинался осенью, аккурат в мой день рожденья, - была для меня именно такой, какой я себе и представлял всегда этот праздник, да и любой другой: край света, море в ста метрах, теплый ветер, огни везде, улыбки на лицах совершенно незнакомых людей, теплый ветер, праздничных стол, лучший друг и потрясающая девушка рядом. Что еще мне надо? Салют, феерверки, шампанское, обволакивающая теплота губ Эол...
Эротика была в каждом её движении. Когда она ела, она делала это так, что на неё можно было смотреть часами. Что и делал мой друг, когда мы втроем сидели на новогоднем вечере в отеле за три часа до нового года. Гаш грустил – ему нравилась Эол.

Нравилась всё это время. Впрочем, это не удивительно. Эол была потрясающей девушкой, и грустной и веселой одновременно.
Как-то мы лежали с ней после, и я спрашивал у неё что-то про Паттайю, - где ближайшее интернет-кафе, или что-то вроде этого. Она грустно сказала, что не знает. После этого она посмотрела куда-то за меня, не отрываясь, и тихо сказала с сожалением:
- И почему у меня нет друзей в Паттайе, - её голос почти задрожал. Или мне это показалось?
На самом деле, за те два месяца, когда она была тут, она так и не сошлась ни с кем близко.
- Знаешь... мне не так просто сходиться с новыми людьми: многие меня не понимают и не принимают.
- Ну а как же все эти девушки в твоем баре?
- Мы просто общаемся, но на самом деле у меня нет в Паттайе ни одного человека, которого я могла бы назвать своим другом... Поэтому я и не знаю здесь ничего.

Девочка-скорпион, рожденная 25-го октября, на пять дней раньше моего дня рождения. Такие девочки всегда с характером.
Эол иногда шутила на ту тему, что она родилась около границы с Камбоджей, и поэтому её многие недобливают, как камбоджийку. Убон Рачатани, - так называется провинция, где она родилась.

Я сижу сейчас у себя дома в Москве, смотрю на карту Тайланда, на которой написано название твоей провинции, и в моей памяти всплывают твои глаза и губы. Мы лежим на кровати, обнявшись, и ты водишь пальчиком по карте, и выдыхаешь, лениво растягивая слова и губы в улыбке:
- У-бо-н Ра-ча-та-ни, - и мы улыбаемся друг другу, снова и снова.

Моя камбоджийская девочка. Я хочу верить, что ты счастлива и теперь у тебя теперь есть друзья в том городе, где я однажды увидел тебя, улыбающуюся мне, за стойкой бара.