Восьмого марта с самого утра пришлось совершить незапланированное и стремительное путешествие.
Сначала я ехала так, как привыкла-своим ходом, смотрела на лес сквозь окно электрички, оглядывала пространства вокруг себя, останавливалась в заманчивых местах, все было знакомо и неожиданно , и желанно (хоть я и ехала к больному человеку).
Назад нас волокли на машине. Может это совпадение такое, но на всю ту же дорогу я смотрела припластавшись к земле, и в меня гледела лишь утомительная грязь, душное пространство внутри, грязно-корчиневая обочина.
И уже когда вернулась домой-вырваласьиз этого плена-подумала: то, что для меня составляет удовольствие, путешествие, приключение души, люди в машинах превращают в принудительность, в привязанность…в работу…
В - процесс .

Такое было облегчение когда я вырвалась из этого.

В ЗАГСе есть немного похожие вещи.
Как то мы сидели во время наводнения-было такое в январе, в самом начале, и они вспоминали как во время наводнения 24 года, 1924 по улицам плавали трупы. Кто то компетентно крякнул: да уж, актовые записи пришлось все переделывать!

«Для нас смерть – это просто чксть работы, это не та СМЕРТЬ».

И рождение-не приход новой души, и не на небесах соединяются любящие сердца (впрочем, ясам уже не знаю где, и соединяются ли)…и усыновление-не дорога к Дому…
Просто часть работы.
Процесс.

Удивительно (или неудивительно) – очень часто там случаются совершенно внезапные смерти. Шокирующие.

Впрочем, как и везде, там где «работник» соприкасается непосредственно с человеками, -с нами – есть потрясающие подвижники. За каждого пришедшего болеющие как за родного.