В Подмосковье, примерно в 22—25 километрах от Москвы, есть город Королёв (до 1996 года назывался Калининградом, как и бывший Кёнигсберг). В 1963 году в его черту вошли два рабочих посёлка — Первомайский и Текстильщики, и один дачный — Болшево. Есть предложение какой-нибудь магазин в Болшеве назвать в духе советских времён — «Болшевик» (а там, где нитки мулине продают — «Болшевичка»).
П О С Л Е С Л О В И Е
В Болшеве в 20—30-гг. XX в была широкоизвестная трудовая коммуна по перевоспитанию беспризорников с уголовным прошлым (одна из первых в стране). Об этом в 2004 году в издательстве «Звонница—МГ» вышла книга Светланы Д. (?) Гладыш «Дети большой беды» с подзаголовком «Трудовая коммуна в Болшеве и беспризорники».
[«МГ» расшифровывается как (издательство) «Молодая гвардия». Изначально «Звонница» образовывалась на полиграфической базе «Молодой гвардии» для выпуска книг, тематически расходящихся с «МГ». Ныне «Звонница—МГ» и «Молодая гвардия» находятся в самых неприязненных, и даже враждебных отношениях. Теперь правильнее говорить не «„МГ“ расшифровывается как…», а «„МГ“ расшифровывалось как…». Издательство «Звонница—МГ» территориально расположено на станции метро «Алексеевская» (прежний адрес — Сущёвская, 21, — неверен, так как принадлежит «МГ»), в издательстве можно приобрести книги по минимальным, издательским ценам, хотя ассортимент там небольшой — всего 20—30 наименований.]
Об этой коммуне, почему-то, очень любят писать и зарубежные авторы:
— статья немецкого «макаренковеда» Гётца Хиллига «А. С. Макаренко и болшевская коммуна»,
— глава «Трудовая коммуна ГПУ для беспризорных „Болшево“» из работы психолога Вильгельма Райха (1897—1957) «Сексуальная революция» (как психоаналитик, В. Райх, что называется, «всё к хую сведёт»).
Кстати, интересно, что в Болшеве с 70-х гг. XIX в. до 1917 года был исправительный приют для нищих и бездомных девочек. А в 1925 году уже советская власть открыла болшевскую коммуну. Многим сейчас не понять, что тюремные колонии советская власть заменяла на трудовые коммуны, работала с самым сложным «в обработке» материалом — человеком, «перековывала» его.
Кроме того, Болшево также родина прекрасного педагога, психолога Московского университета Валерия Викторовича Петухова (1950—2003), к сожалению, ушедшего из жизни в самом расцвете своей научной и преподавательской деятельности.
P. S. После долгих дебатов с самим собой, я принял решение о склонении таких названий, как Болшево, Митино, Марьино и т. д. Это звучит, как бы это сказать, очень по-московски, вернее, рафинированно по-московски. Не каждому дано мужество так сказать, и не каждому дано сю музыку языка услышать.
примеров склонения таких названий как... в тексте не нашла. Так и не узнаю, как оно звучит по-московски.
Видно, не дано мне "сию музыку языка" услышать
Уважаемый читатель, имеется в виду, что имена собственные среднего рода, оканчивающиеся на «о», как правило, не склоняются: Болшево, Монино, Строгино́, Тропарёво и др.
В Подмосковье и Москве такие названия чаще всего восходят к фамилиям или кличкам владельцев сёл, например, Фрязево, Фрязино и Фряново — от общего прозвища выходцев из Италии «фрязинами», «фрязами», «фрягами» (ср. «немец» от «немой, непонятный»)
[
по первому роду итальянцев (всё больше выходцами из запруженной родственниками Генуи; может, оттуда и берёт своё начало движение городов-побратимов?))(щютка)) Фрязиных, чьи родственники чуть ли не династиями служили тогдашним царям на разных должностях, давших их фамилии известность:
— Иван (настоящее имя — Джан-Баттиста дела Вольпе) Фрязин,
архитекторы:
— Алевиз Фрязин,
— Бон Фрязин (строил колокольню Московского Кремля «Иван Великий»),
— Марк Фрязин (возводил Московский Кремль, Грановитую палату)
].
Так вот, изменение же окончания при склонении по падежам имени собственного Болшево (родительный — Болшево, дательный — Болшеву, творительный — Болшевым) — это как издать неприличный звук в общественном месте. Так говорят либо от элементарной безграмотности («деревенщина»), либо такие «языковые эстеты», как я)). К необходимости полноценного склонения моё высочество пришло года через два непосильных умственных усилий и чтении специальной литературы по топонимике, этимологии и правилам русского языка. В принципе, последней каплей послужила одна здраво написанная статья, автор которой меня убедил. (К сожалению, не помню, ни кто автор, ни названия, ни даже аргументов.) Теперь моё «произношение» — моветон для москвичей, даже в чём-то вызов им (правомерно ли я считаю своё произношение «академическим», а их — «вариантом языковой нормы»?), но внутренне я считаю себя «больше москвичом», чем они. Так и воюемо)).
В каких-то исторических источниках (например, вроде как, в некой «грамоте, составленной между 1363 и 1389 годами») упоминаются (судя по именам, как Иван Фрязин, принявшие православие) итальянцы Андрей Фрязин и Матфей Фрязин. Что творится-то))