Каждый год я хожу на Рождественскую службу и слушаю церковное песнопение. Волнующе. Храм, люди, музыка, отблеск свечей, звон колоколов – все согревает меня и наполняет спокойствием и теплотой.
В это Рождество я видела удивительно мальчика-подростка, лет 14. Он был очень худой, весь облик был угловатый, острый, одет был в спортивную одежду. Я как-то поймала его взглядом и не смогла отвести взгляд. Он был один, что удивительно для подростка в такое позднее время. Он очень сильно сжимал кулаки, казалось, что сейчас что-то произойдет, он был напряженный. Он судорожно крестился и много раз кланялся. Все люди в церкви по разному крестятся и по разному кланяются, кто-то легко наклоняет голову в полупоклоне, кто-то слегка надменно кивает головой, а некоторые так низко опускаются, что кажется, что сейчас упадут на колени. Этот мальчик очень низко кланялся и долго до самого напряжения в ногах не разгибал спину. Его качало чуть-чуть в разные стороны. Но он не выпрямлялся до тех пор, пока боль можно было терпеть. Потом он опять конвульсивно крестился и сжимал кулаки.
Я не знаю, почему он мне запомнился так сильно. Было в нем что-то такое важное. Что не чувствовалось в других. Но что?
Я хотела поставить свечку за упокой, но говорят в Рождество нельзя. Я видела женщину, которая ставила свечку за упокой и плакала, я стояла рядом с ней, а она плакала и прикрывала рукой рот, потом она ушла, а я стояла, смотрела на все эти огоньки и не смогла поставить свечку за упокой, не поднялась рука, только за здравие. Этой ночью, в Рождество, я ставила только за ЗДРАВИЕ.
На улице морозно. В Рождество всегда холодно. Мне не спится. Я вообще сейчас мало сплю. Думаю про этого мальчика. Человек ходит в церковь, на службы и возможно даже соблюдает посты, но нет огня, какой-то иступленной силы. В этом мальчике было что-то такое отчаянное и настоящее. В таком хрупком, костлявом теле и столько силы. Я ощущала ее физически. Человек всегда в полумере. В счастье, в горе, в вере, а в этом мальчике чувствовалась полная отдача.