Христианство совершило переворот, перенеся рок _внутрь_ человека. Оно увидело источник наших бедствий в нашей собственной природе. Для древнего грека мифы, как правило, были частью истории - и не более того. Он выпускал наружу демонов своей души, воплощая их в мифах. Христианин впускает мифы внутрь своей души, воплощая их в демонах. Первородный грех страгивает каждого из нас. Распятие Христа затрагивает каждого из нас...Драма разыгрывается не во внешнем мире, рок грозит не извне, как думали Гомер и Эсхил; внешний мир нейтрален, драма и рок живут внутри человека. Догмат о первородном грехе обличает присутствие в душе всякого человека животного начала. Ребенок рождается диким, жадным; не будь он столь слаб, он был бы жесток. Наше первое побуждение - убивать. Но столь же верна и идея искупления. Человек не просто зверь. В человеке воплотился бог, "Человек и бог сливаются в свободном человеке" (Ален). В этом источник наших мук, но этом же причина наших побед.
Я признаю существование в человеке высшего начала. "Никакое животное не могло бы сделать того, что сделал я", - говорил Гийоме, и в самом деле человек способен на бескорыстные геройские поступки, отнюдь не продиктованные животными инстинктами и даже противоречащие им. "Ничто не заставляет нас быть благородными, любезными, милосердными и отважными". Конечно, циник ответит на это, что давление общественного мнения, тщеславие или стыд оказывают одинаковое действие на человека и волка, поскольку и тот и другой - стадные животные. Но эта точка зрения уязвима - она не может
объяснить поведение мудрецов, героев, праведников. Есть целый ряд случаев, когда стадное чувство и тщеславие могли бы ужиться с лицемерием и заботой о спасении собственной шкуры, а человек тем не менее избирает другой путь и поступает "правильно". Почему он так поступает? Я полагаю, потому, что он повинуется голосу некоего высшего начала, постоянно живущего в его душе. "Человек бесконечно выше человека".